Your Name - Летать, как птица.

• Название: Летать, как птица.
• Автор: Your Name
• Жанр: Научная Фантастика

Сборник фантастических рассказов и повестей.

---

Не выдержав, Владимир Алексеевич споткнулся, рухнул на колени, и его растревоженный пустой желудок выдал фонтан рвотной желчи.

— Ох, еб… — матюгнулся Максим, схватил Кирилла за шиворот и потащил волоком безвольное, мягкое, обвисшее тело.

Intro(входящий вызов)

— Что происходит?

— Нормально, нормально, — бубнит кто-то, шепелявит. — Не все коту масленица…

— Да вытрите вы его, захлебнется же! Сестра!?

— Вакцина готова?

— Сейчас, сейчас, погоди, компилится!

— Что так долго?

— Ты на аппаратную часть посмотри! Это же рухлядь! Радуйся, что я вообще хоть какие-то исходники нашел. Ты бы лучше за каналом смотрел, а то связь нестабильна. И где психиатр вообще? Я что, сам буду мат прогноз составлять?

Intro(отклонено)

Дышал Максим хрипло, взахлеб, брызгаясь слюной и выпучив глаза. Владимир Алексеевич и очнулся, казалось, именно от этого оглушающего хрипа. Очнулся и тут же полез искать оружие, ППС нашелся, а вот пистолет…

— Я пистолет потерял.

— Х-х-хрен с-с ним-м, — крякнул Максим и бросил на колени историку второй ТТ, который взял у Петровича, — Ну и… пробежка… етить!

Владимир Алексеевич вспомнил летящее тело танкиста, и его снова передернуло. «Хрен с ним», подумал он, «Действительно… хрен с ним». Утерся и мрачно посмотрел на Максима.

— Ну как, пойдем?

— По-пошли, уфф…

4.

Из показаний:

Через огороды ползком, будто в угаре, будто по пьяни. А пьяным и дуракам везет. А кто мы, если не дураки? Полезли в пекло, сами полезли, никто не тащил, никто не упрашивал. С пукалками своими полезли. Огородами…

Не знали же, что огороды горят, что деревня как огромная полыхающая печь — ни вздохнуть, ни глаза открыть. Глупцы! Захотели тихо и незаметно. Вот и ползли меж дымящихся, исходящих жаром угольев, что были раньше хатами. Ползли, или перебегали, уже не таясь, спасая шкуру от нестерпимого жара, покрываясь огромными волдырями, обещающими нестерпимую боль, если не сию секунду, так одну спустя.

Видели горелые трупы. Это те, кто не захотел уйти, когда началась стрельба. Те, кто хотел отсидеться, отчаянно надеясь на защиту родного погреба. Видели немцев, те бежали куда-то, кричали, но тоже не всмотрелись в нас, как во врагов — дым был густой и мешал видеть.

Один выскочил из пламени прямо на Максима, тот, не думая, наотмашь ударил пистолетом по лицу, потом пихнул в необъятный живот сапогом, и фриц с воем сгинул в кипящей жаром геенне. Мимоходом все, бегом, походя. Сниться этот кошмарный вой будет уже потом…

Как нашли медпункт? Кто бы помог вспомнить… наверное увидели, что на отшибе стоит, да и пошли к нему, а это он и оказался. Хорошо хоть хватило мозгов идти кустами, которые пусть и были редкими, но прятали худо-бедно.

Конец цитаты.

Руки немилосердно потели. ППС прямо вываливался, будто живой. Сердце бешено колотилось, разгоняя адреналин по мышцам. Хотелось бежать, или прыгать, или стрелять. Чего угодно, только не стоять. Или упасть просто и лежать, медленно остывая. Пот застилал глаза, саднили обожженные веки, но все это было неважно, не чувствовалось, потом почувствуем, потом.

— Сколько? — спросил шепотом Максим.

— Один мотоцикл у входа. Там двое. Еще двое постоянно ходят туда-сюда. Внутри, может, человека четыре, не считая раненых.

Максим насупился:

— Все равно сдюжим!

— Сдюжим… Значит так, Максим, дай-ка мне второй ТТ. А тебе вот на, ППС.

— Зачем?

— Да ты слушай, как будем делать… Выходим вдвоем, одновременно. Ты сразу к колодцу…

Из показаний:

Вышли вдвоем. Ровно, прямо, как на параде. Как статуи.

Максим полоснул быстрой очередью и бросился к колодцу. Немцы обалдели, конечно. Но уже ничего не успели сделать. Я стрелял с двух рук. Как это, по-македонски? Или это когда от бедра? Неважно. Я сделал четыре выстрела, и четыре тела легло на пыльную землю. Кто-то ранен, кто-то убит.

Я чувствовал странную, неумолимо-сладостную дрожь, рот сам стал щериться в улыбке, и я стрелял, чувствуя, как отдача тяжело бьет по рукам, как дергаются черные пистолетные стволы. Максим прикрывал меня из-за колодца.

Пихнув ногой дверь, я медленно, вальяжно вошел и выстрелил прямо. Какой-то юнец стоял, направив на меня шмайссер. Почему он не стал стрелять — не знаю. Напугался моего вида? Кроме того юнца в хате было еще пятеро. Я стрелял методично и быстро, пока в живых, если не считать лежачих раненых, не осталось двое, я и немец — в пенсне, коротко стриженый, в халате, заляпанном кровью.

Только потом я услышал стоны лежачих раненых… Почему-то я не стал по ним стрелять…

Конец цитаты.

…Следом за Владимиром Алексеевичем в хату ворвался и Максим, хищно осмотрелся стволом своего ППС, и убежал проверять, не забыли ли еще кого? Через секунду из-за занавески раздался короткий выстрел и вскрик.

— Лежал там. Офицер. Без руки. Но другой рукой уже Вальтер доставал, — пояснил Максим, появившись в комнате, повертел трофейный Вальтер и засунул его за пояс.

Историк, с лица которого все еще не сошло дикое выражение, рывком обернулся к немцу в пенсне и спросил по-немецки:

— Arzt (врач)?

— Ja-a-a. Bitte tete mich nicht! (Д-д-а. Только не убивай!)

— Chirurg? (Хирург?)

— Nicht ganz. Aber ich kann heilen! (Не совсем. Но могу лечить!)

— Pack deine Sachen! (Собирайся).

— Wie bitte? (Что?) — его глаза влажно и напугано смотрели на историка.

— Ich habe gesagt, du sollst deine Sachen packen! Du kommst mit uns mit! (Я сказал — собирайся! Ты идешь с нами!)

Наконец, до него дошло. Всплеснув руками, врач что-то уронил со своего стола.

— Nimm die Arzneimittel, chirurgische Instrumente und deinen Arztkoffer (Бери лекарства, инструменты и саквояж), — мертвым голосом приказал Владимир Алексеевич.

— a, ja, sofort… Bitte nicht schiessen, Russe! Nicht schiessen bitte! (Да, да, сейчас… только не стреляй, русский! Не стреляй!)

— Zieh deinen Arztkittel aus! (Сними халат.)

— Wie bitte? (Что?) — от страха немец практически не соображал.

— SCHNELL! (ЖИВО!) — заорал историк. Немец вскрикнул и едва не завалился в обморок, но тут ему на помощь пришел Максим и сдернул с плеч заляпанный халат, открывая офицерский погон.

— Слышь, Кирюха, а ты где так навострился по-ихнему шпрехать?

— Было дело. Потом скажу. — Ах, откуда бы тебе знать, Максим, что профессор исторических наук в совершенстве знает три иностранных языка и немецкий в том числе…

Intro(Внешний запрос на передачу данных)

— Ну что, запускаем?

— Поехали!

— Переводи канал на наш. Только аккуратно поток прерывай. Вообще сколько потоков?

— Трудно сказать… Через этот нейрошунт точно не определить.

— Так… Тянем, тянем… Еще… Серега! Инъекцию!

— Пошел прогресс! Загрузка тридцать! Сорок!

— Отставить! Переполнение буфера! Мы его теряем! Не отрубай канал! Откат, откат транзакции! Останови копирование!

— Чер-р-рт! Да что ты будешь делать? Не катит, это какой-то новый штамм. Сопротивляется!

— Проверь обновления. Должно же быть что-то в антивирусных базах.

Intro(Вирусная опасность! Заблокировано)

Снова поплохело, на этот раз уж как-то совсем сурово — я упал, едва не выкатившись за дверь. Слава богу, перепуганный немец ничего не делал, только смотрел на меня округлившимися глазами. Где-то с полминуты я провалялся, пытаясь собрать мир из той мозаики, в которую он превратился. Получилось.

— Was kuckst du? (Чего уставился?) — заревел я на немецком, поднимаясь, — Raus hier! (Выходи!)

Максим смотрел на меня как на умалишенного. Он ничего не понимал. Да и я тоже.

Владимир Алексеевич поразился тому, как резко успело осветлеть небо. Вроде бы только что была почти темень, а тут на тебе — уже окрест все видать. Деревня тлела и вспыхивала огнями. Трещала чурками, кричала печными трубами, молила черными провалами окон на еще несгоревших стенах.

Толкая врача перед собой, они побежали, задыхаясь и почти падая. Но побежали, не жалея себя. Немец подпрыгивал, прижимая к груди саквояж, и как заведенный бормотал:

— Bitte nicht schiessen! Tete mich nicht! Tete mich nicht! (Только не стреляй, русский! Не убивай! Не убивай!)

— Beweg dich! Ich lasse dich dann am Leben! (Шевелись, и будешь жить), — зло пообещал Владимир Алексеевич и ткнул пленника пистолетом под лопатку. У того сразу прибавилось прыти.

Проскочили догорающую деревню, вышли к дороге. Оборачиваться на танк и разорванного танкиста историк не стал. Картина и так слишком живо стояла перед глазами. Вперед, вперед! Недолго осталось! Странно, но никто не стрелял в спину. Бой уже укатился куда-то вперед и застрял между гнилых зубов немецких позиций. Застрял и там уже заканчивался, изливался последней свинцовой сукровицей — атака захлебывалась. Но главная задача все же была уже выполнена: ослабить противника до подхода основных сил. Здесь, через два дня, будет осуществлен масштабный прорыв, который заложит основание под будущий успех Красной Армии.