Валерий Шамбаров - Государство и революции

• Название: Государство и революции
• Автор: Валерий Шамбаров
• Жанр: История

Книга Валерия Шамбарова "Государство и революции" является логическим продолжением его работы «Белогвардейщина». В ней прослеживается история антисоветской борьбы от победы коммунистического режима до его падения, рассматриваются особенности внутреннего и внешнего положения нашей страны в разные периоды ее жизни. На основе богатого фактического материала в книге по новому, порой под неожиданным углом, освещаются некоторые важные страницы истории XX столетия и предлагается обобщенная модель, позволяющая объяснить закономерности становления социалистической системы и ее эволюции. Анализируя соотношение государственных и революционных, национальных и идеологических, духовных и политических ценностей, автор исследует в этом ключе как события советских лет, так и катастрофы 1990-х, выстраивая их в единую взаимосвязанную картину, и приходит к выводу о начинающихся в настоящее время процессах возрождения Российской державы.

---

Эти проекты были впоследствии обнаружены в архивах германского МИД. Берлин предлагал заключить четырехсторонний договор с Японией, Италией и СССР сроком на 10 лет, которым стороны обязывались не присоединяться "ни к какой комбинации держав", направленной против кого-то из них, оказывать друг дружке экономическую помощь и всячески "расширять существующее соглашение". К договору прилагался секретный протокол о сферах влияния. Для Японии — Восточная Азия к югу от Японских островов, для Италии — Северная и Северо-Восточная Африка, для Германии — Центральная Африка и кое-что "по мелочам", вроде Индокитая, для СССР — "к югу от национальной территории в направлении Индийского океана". А окончательный территориальный передел Европы откладывался до завершения войны и заключения мира.

В исторической литературе утвердилась версия, будто этот план был лишь отвлекающим маневром: в случае согласия дискредитировать СССР в глазах Запада, вбить между ними клин, а потом напасть. Такую версию породили после войны как советская, так и западная пропаганда, которой требовалось обелить восточного союзника и затушевать беспринципность «демократов». На деле же нетрудно понять, что скажи Сталин «да», нападать на него было бы для Гитлера вовсе не обязательно — по крайней мере, летом 41-го. Ведь Советский Союз в этом случае делал свой окончательный выбор в мировом противостоянии и вступал в открытую войну с англичанами, вторгаясь в их традиционную зону интересов. Победил бы он там или завяз, как в Финляндии, все равно принес бы пользу немцам, оттянув на себя британские дивизии из Индии и с Ближнего Востока. «Мина» была скрыта в другом месте — в уточнении европейских границ после победы. Как раз до этого времени было выгодно и вполне логично отложить разборку с Россией, продиктовав ей потом свои условия. Скажем, в виде компенсации за приобретения в Иране потребовать уступки земель, нужных Германии — Прибалтики, части Украины и т. д. На что Москва или должна будет согласиться, если попадет в такую же зависимость от Гитлера, как румыны, или, оставшись в полной изоляции, будет раздавлена с двух сторон Германией и Японией. Или наоборот, сперва вместе со Сталиным разгромить и поставить на место японцев — уж как ситуация сложится…

Но Сталин переоценивал свою мощь — точнее, весомость своей мощи в глазах Гитлера, и 26. 11 через посла Шуленбурга Москва передала свой контрпроект соглашения. В нем указывалось, что СССР готов присоединиться к "трехстороннему пакту" лишь на своих собственных условиях: Германия немедленно выводит войска из Финляндии; в течение нескольких месяцев заключается "пакт о взаимопомощи" между СССР и Болгарией — разумеется, с правом ввода войск; на основе долгосрочной аренды Советскому Союзу предоставляется база для сухопутных и военно-морских сил в районе Босфора и Дарданелл; центром советских притязаний признается район к югу от Баку и Батуми в направлении Персидского залива; а Япония отказывается от своих прав на нефтяные и угольные месторождения Сахалина. Обратите внимание на принципиальные отличия проекта и контрпроекта. Центр притязаний сместился с Ирана на Турцию и Ирак — который как раз в это время и без того склонялся на сторону немцев. То есть, активных боевых действий против демократической коалиции Советский Союз избегал, а значит, продолжал бы сохранять в отношениях с ними формальную свободу рук. Требовал фактически подарить ему Болгарию — и автоматом под его влияние попадала Румыния, обе — германские союзницы. К тяжелой жертве принуждалась союзница-Япония. А нейтральная Турция, которая вряд ли согласилась бы добровольно уступить проливы и восточные области, втягивалась в войну на стороне Англии.

Получалось, что Советский Союз, ценность которого даже в качестве союзника Гитлеру представлялась теперь невысокой, опять хотел загребать жар чужими руками и всего лишь за нейтралитет требовал крупных дармовых подарков за счет Германии и ее союзников, что выглядело в глазах фюрера верхом наглости. С политической и военной точки зрения подобные уступки были бы колоссальным ударом по самому Рейху — они вызвали бы осложнения с Японией, ссорили с Турцией, лишали стран, на которые уже наложили лапу сами немцы. В общем, показалось проще разгромить такого «друга», чем удовлетворять его растущие запросы.

Наконец, стоит учесть и психологическую сторону вопроса. Требовать раз за разом новых уступок за неопределенные обещания и намерения — ведь это была тактика самого Гитлера. Точно так же он поступал в игре с Западом, в ответ на словесный антисоветизм вымогая одну подачку за другой. А когда взял все, что мог, тут же сменил ориентацию. Так что с точки зрения фюрера, и для Сталина было бы вполне логично попытаться взять, что дадут, а потом что не дадут, переметнувшись на сторону противника. Каждый человек судит по себе, и может быть, Гитлер даже действительно убедил себя, будто Россия готовит ему удар в спину. Что со стратегических и геополитических позиций выглядело вполне обоснованно. Потому что в случае экспансии СССР на Балканы, для германской агрессии оставался единственный путь — высадка в Британии. С открытыми тылами…

И Гитлер прокомментировал контрпроект в таких словах: "Сталин умен и коварен. Он требует все больше и больше. Это хладнокровный шантажист. Победа Германии стала непереносимой для России, поэтому необходимо поставить ее на колени как можно скорее".

Впрочем, как уже указывалось, данное решение вызревало у него давно, и советская реакция на "план Риббентропа" стала лишь толчком, который помог фюреру преодолеть последние сомнения и колебания. Как раз после изучения контрпроекта он приказал своим военным ускорить разработку оперативной документации и 18. 12. 1940 г; подписал директиву № 21, получившую название "План Отто", а впоследствии переименованную в план "Барбаросса".

В литературе до сих пор остается открытым и вопрос, а не собирался ли Сталин в самом деле ударить в спину Гитлеру? На него можно ответить однозначно — нет. Во всяком случае, в 1940-41 гг. Причем даже в период холодной войны, когда антисоветские исследователи тщательно выискивали прегрешения "вождя народов" и факты, способные хоть как-то обелить нацистскую агрессию против СССР, они вынуждены были признать несостоятельность данного предположения. Но в последнее время в работах самых безудержных искателей сенсаций версия о том, будто фюрер всего лишь опередил Сталина, готовящего нападение, начала муссироваться снова. В ее подтверждение приводят и известные данные о слишком близком выдвижении к западной границе советских войск, резервов и складов, и штабную игру конца 1940 г. на предмет войны между «западными» и «восточными», а главное ссылки на недавно обнаруженный документ "Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками", составленный в мае 41-го Ватутиным и Василевским, где превентивный удар действительно предусматривался. Но при этом упускается то обстоятельство, что под данным документом (рукописным, он даже не перепечатывался) подписи наркома обороны Тимошенко и начальника Генштаба Жукова были только обозначены — самих подписей нет. То есть военные специалисты такой вариант рассматривали — возможно, и по заданию Тимошенко с Жуковым, и с военной точки зрения он действительно мог иметь определенный успех. Но отсутствие подписей свидетельствует и о другом. Провентилировав настроения в верхах, командование сочло, что с таким планом лучше вообще не соваться, а то недолго и под фанфары загреметь. Вот и забросили его на стадии проекта.

Штабная игра, имитирующая возможную войну Германии и СССР, в декабре 1940 г. проводилась. Но предусматривала лишь контрнаступление после отражения нападения. По сути — все те же "ворошиловские удары", малой кровью на чужой территории. Исходя из этой стратегии, и резервы со складами поближе к границе выдвигались. Кто посмел бы предположить, что первый удар немцев не будет отражен? И с каким веществом смешали бы того, кто выскажет подобное предположение?

Но вообще при рассмотрении данного вопроса (как и других, касающихся стратегических планов Сталина), следует учесть, что при «родстве» во многих чертах с Гитлером, в других отношениях их натуры очень отличались. Германский фюрер был азартен, раз за разом ставил на карту все. А Сталин в вопросах применения военной силы в международных делах был весьма осторожен. Чрезвычайно осторожен. Для него всегда оставалось главным сохранить имеющееся, а уж возможность приобрести что-то еще рассматривалась во вторую очередь и лишь тогда, когда риск сводился к минимуму. Например, при разгроме китайцев во время конфликта на КВЖД горячие головы рвались расширять успех. А Сталин на это не пошел, ограничился восстановлением прежнего статус-кво. Точно так же при победе над японцами на Халхин-Голе он запретил наземным войскам пересекать границу — хотя, вроде, могли бы… Думается, и ставку на Гитлера как на "ледокол революции" он сделал из-за того, что увидел возможность решить собственные геополитические цели чужими силами, ничем при этом не рискуя.