Кэтрин Куксон - Кэти Малхолланд. Том 1

• Название: Кэти Малхолланд. Том 1
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Локид
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-320-00220-3

Семейная сага Кэтрин Куксон — это история сильной духом девушки. Вопреки сословным предубеждениям викторианской Англии, она сумела не только выстоять, но и победить. Судьба Кэти Малхолланд и жизнь ее потомков охватывают почти столетний период, начиная с середины прошлого века. Трудный путь предстоит героям этой захватывающей дух истории…

---

Кэти наблюдала за матерью, которая, безостановочно говоря, двигалась по темной, вонючей комнате. Она разговаривала так, словно рассуждала сама с собой. В комнате пахло, как в клозете, и Кэти хотелось выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха. Она подумала, как было бы чудесно, если б она могла забрать родных с собой, в чистый и теплый дом мистера Бантинга. Про себя она называла его не иначе, как «мистер Бантинг» или «он»; ей казалось невероятным, что этот человек — ее муж. Если бы он только был немного добрее, общительнее, если бы он хоть иногда разговаривал с ней… Она так соскучилась по разговору! Раньше она очень любила болтать, но после той страшной ночи, когда Бернард Розье надругался над ней, у нее больше не было настроения беседовать с кем бы то ни было, даже со своими близкими. И вот сейчас в ней вдруг проснулось желание поговорить с матерью и с дедом, как в старые добрые времена.

Только она больше не хотела говорить, как раньше, о доме Розье, о миссис Дэвис, о еде, подаваемой к хозяйскому столу и о прислуге. Эти темы стали неприятны ей — все то, что тем, либо иным образом, имело отношение к семье Розье, было ей отвратительно. Она не знала, о чем ей хотелось бы поговорить сейчас. Может, ни о чем особенном — лишь бы только говорить и слышать, как ей отвечают.

Она выпила чашку чая, но отказалась от еды. Уже пришло время уходить, а она все никак не находила в себе сил встать и распрощаться с близкими. Наконец она поднялась со своего стула и принялась прощаться с ними. Она поцеловала и крепко обняла деда, поцеловала Лиззи и позволила ей подержать некоторое время голову у нее на груди. Уже на пороге она вдруг вспомнила о брате.

— А где Джо? — спросила она у матери.

— О, Джо, — Кэтрин слабо улыбнулась. — Я разве тебе не говорила? Он тоже устроился на работу. Он работает в котельном цехе на заводе Палмеров. И, судя по тому, что он рассказывает, эта работа ему по душе. Он безумно рад, что работает в дневную смену. Он говорит, что больше никогда в жизни не спустится под землю. Как видишь, моя дорогая, — Кэтрин развела руками, — мы устроились просто замечательно, и было бы совсем хорошо, если бы мы нашли более приличный дом… А ты еще навестишь нас, дорогая?

Кэти кивнула. Потом она обняла мать и поцеловала в обе щеки, и они некоторое время стояли обнявшись. Прежде чем уйти, она еще немного помешкала, потому что уже давно хотела задать матери один вопрос и в то же время боялась его задавать.

— А как папа? — спросила, наконец, она, глядя в пол.

— Неплохо, дорогая. Вначале он был очень расстроен, но теперь понемногу приходит в себя. В одном могу тебя уверить: он просто умирает от желания увидеть тебя. Ты… ты не могла бы прийти к нам как-нибудь вечером?

Кэти отвернулась в сторону и посмотрела за порог.

— Нет, ма, я не могу прийти вечером, — ответила она.

— Папа проводил бы тебя на обратном пути до самого дома.

— Я не могу, ма.

— Ну ладно, дорогая. Не можешь, так не можешь.

Кэтрин погладила ее по руке, и они снова расцеловали друг друга в щеки. Потом она наблюдала за удаляющейся фигуркой дочери, а на углу улицы Кэти обернулась и помахала ей на прощание.

Еще не было и четырех, но уже начало смеркаться. Ранние зимние сумерки окутывали город, и белый пар, валящий из огромных труб сталелитейного завода, выделялся на фоне лилового неба. Дойдя до главной дороги, Кэти обнаружила, что дорога забита телегами и повозками. Мужчины в телегах перекликались друг с другом, а лошади нетерпеливо били копытами. Кэти направилась вдоль тротуара мимо витрин, в которых были выставлены восхитительные, на ее взгляд, вещи: одежда, обувь, свежее мясо, сыр и разные другие продукты. Она могла бы до бесконечности ходить от одной витрины к другой и глазеть на все это, означающее для нее достаток и благополучие, но она знала, что ей нельзя больше терять времени.

Пройдя еще несколько метров по тротуару, она увидела сцену, которая объяснила ей, почему на улице создалась пробка: две пьяные женщины катались в драке на самой середине дороги, загораживая проезд. Их волосы были растрепаны, одежда изорвана и вымазана грязью. Они царапали и били друг друга, подбадриваемые криками собравшейся толпы. Никто из зрителей даже не думал помочь полисмену, тщетно пытающемуся их разнять.

Вид дерущихся женщин вызвал у Кэти отвращение, и она ускорила шаг. До этого она никогда не видела пьяных женщин — ее мать никогда не притрагивалась ни к пиву, ни тем более к джину. Отец тоже был убежденным трезвенником. Дед иногда выпивал, но лишь изредка, когда у него были свободные деньги.

Хоть рабочий день еще не закончился, на улицах было полным-полно народу. Кэти подумала, что вечером, когда закончит работу дневная смена с судоверфи и с химического завода, здесь будет самое настоящее столпотворение.

Когда она вышла за черту города, ее взору открылись широкие поля, посреди полей текла узенькая речушка. Кэти глубоко вздохнула, с удовольствием вдыхая чистый воздух с полей. Нет, она бы никогда не смогла жить в таком грязном, смердящем городе, как Джарроу, ей были необходимы просторы и свежий воздух… Едва она успела это подумать, как тут же возразила себе самой — нет, не нужен ей свежий воздух, если жить в деревне означало быть вдали от родных. Если б у нее был выбор, она бы помчалась назад в грязную зловонную комнату в тесном коттедже и посчитала бы ее раем.

Проходя через поселок, она повстречалась с группой мужчин, возвращающихся с шахты.

Большинство из них были ей знакомы; она же была знакома им всем. Конечно, ведь весь поселок знал о беде, постигшей дочь Малхолландов. Кое-кто из мужчин взглянул на нее с презрением, другие посмотрели с жалостью, но никто не сказал ни слова. Всю оставшуюся часть пути она бежала. Она влетела во двор и бросилась к баньке. Присев на корточки, сунула руку под половик, но ключа там не оказалось. Внутри у нее похолодело, и она растерянно огляделась. Но если Бантинг уже вернулся, то в доме должна гореть свеча, а все окна были темными. Медленно поднявшись по ступенькам, она взялась за дверную ручку и, затаив дыхание, повернула ее.

Едва переступив порог, она увидела Бантинга, сидящего возле камина в рабочей одежде. Его взгляд был устремлен на дверь — он, должно быть, ожидал ее появления. От этого взгляда ею овладел смертельный ужас. Он не сказал ни слова, когда она вошла, и его молчание испугало ее больше, чем могла бы испугать брань. Дрожащими руками она сняла накидку и шляпку и повесила их на вешалку возле входа. Она уже шла через комнату, направляясь на кухню, чтобы принести мужу, большой деревянный чан и воду, когда он гаркнул:

— Значит, ты все-таки ходила туда?

Она остановилась посреди комнаты и посмотрела на его рассерженное лицо, еще более страшное в отблесках огня. Прежде чем заговорить, она дважды втянула в себя воздух.

— Я не могла не пойти. Это же мои родители.

— Да неужели? — Он встал и медленно приблизился к ней. — В таком случае я должен вам напомнить, миссис Бантинг, — он выделил имя «Бантинг», — кое-что, о чем вы, вероятно, забыли. Вы теперь замужняя женщина. Замужняя, понятно? — Он вытянул вперед руку и толкнул ее в грудь так, что она пошатнулась и чуть не отлетела назад. — Ты думаешь, раз твоему отцу удалось найти работу в городе, так это значит, что ты теперь можешь позволять себе все, что угодно? Имей в виду, моя дорогая, у мистера Розье длинные руки, он может дотянуться и до Палмера. Стоит мне сказать ему одно только слово, и твоего отца вытолкнут с завода под зад коленом. Так что в следующий раз, когда у тебя снова возникнет желание выйти на прогулку, подумай сначала о последствиях для твоего отца. Ладно, иди за водой. Я уже полчаса жду воду.

Пока она бегала взад-вперед, наполняя деревянное корыто сначала холодной, потом кипящей водой, Бантинг скинул с себя одежду. Он снял с себя абсолютно все, в том числе и нижнее белье, как делал это всегда с самых первых дней. Когда он разделся перед ней в первый раз, Кэти была шокирована — ни ее отец, ни другие шахтеры никогда не раздевались донага, если поблизости были женщины или дети. Это полнейшее отсутствие стыдливости в нем поражало ее не меньше, чем то, что он позволял ей спать одной. В конце концов, она пришла к заключению, что он просто не воспринимает ее как женщину, и научилась не обращать внимания на его наготу.

Когда он сел в корыто — вода доходила ему только до бедер — Кэти наклонилась и взяла из воды губку, стараясь сосредоточить свой взгляд на ней. Потом она встала сзади него и принялась тереть ему спину. Прислуживать мужу во время купания — ее каждодневная обязанность, которую она ненавидела более всего на свете. Когда с намыливанием было покончено, она налила из чайника кипятка в небольшой деревянный таз и пошла к задней двери, где стояла бочка с дождевой водой, стекающей с крыши. Разбавив горячую воду холодной, она приблизилась к ванной и, подняв таз, молча, ждала, когда он прикажет ей поливать.