Кэтрин Куксон - Кэти Малхолланд. Том 1

• Название: Кэти Малхолланд. Том 1
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Локид
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-320-00220-3

Семейная сага Кэтрин Куксон — это история сильной духом девушки. Вопреки сословным предубеждениям викторианской Англии, она сумела не только выстоять, но и победить. Судьба Кэти Малхолланд и жизнь ее потомков охватывают почти столетний период, начиная с середины прошлого века. Трудный путь предстоит героям этой захватывающей дух истории…

---

Кэти едва успела войти на кухню и сесть, как со двора послышались шаркающие шаги и стук костыля ее деда. Она тут же вскочила на ноги и подбежала к задней двери, где увидела деда, поспешно сующего под скамейку небольшой мешок, который он принес с собой.

— А! Вот и ты, моя маленькая радость! — воскликнул старик при виде внучки. С ловкостью, приобретенной за одиннадцать лет, прошедшие с тех пор, как он лишился ноги, Вильям Финли почти перепрыгнул через ступеньки крыльца и, прислонив костыль к стене, сжал Кэти в объятиях. — Господи, крошка, кажется, я сто лет тебя не видел. Дай-ка на тебя посмотреть.

Балансируя на одной ноге, Вильям взял внучку за плечи и слегка отстранил ее, внимательно вглядываясь в ее лицо.

— Я вижу, ты еще подросла с тех пор, как в последний раз была дома. Ты так быстро растешь! Только жиру у тебя не прибавилось, — голос старика сорвался на высокой ноте, и он с нежностью похлопал внучку по худой щеке. — Ты говоришь, что тебя прекрасно кормят у Розье, но что-то по тебе это не заметно.

Кэти широко улыбнулась деду.

— А у тебя-то как дела, дедушка? — спросила она. — Как ты себя чувствуешь?

— Великолепно. Просто великолепно! Никогда в жизни не чувствовал себя лучше. Ну, давай зайдем в дом, крошка, и ты расскажешь мне все твои новости.

Вильям взял костыль и проковылял в комнату. Кэтрин принесла для отца деревянный стул с высокой спинкой и поставила его рядом со стульчиком, на который присела Кэти. Кэти, радуясь обществу деда и матери, молча, переводила взгляд с одного на другого. Потом, глядя на мать, сказала:

— Что-то папы долго нет.

— Он вряд ли появится в ближайший час, — сказал Вильям. — Я проходил мимо часовни, там собирается народ. Приходят даже шахтеры из других деревень. Я думаю, им есть о чем потолковать.

При этом сообщении Кэтрин опустила глаза. Ей было неприятно, что шахтерам приходится использовать для своих собраний святое место — часовню. Но ведь у них нет другого выхода: если они соберутся на улице, их тут же обвинят в нарушении порядка, в особенности, когда с ними Рамшоу и Фогерти. Кэтрин никогда не оставлял страх, что опять начнут выгонять шахтеров из поселка. Начальство также грозилось снести часовню, если шахтеры будут устраивать в ней митинги. А сломать часовню совсем нетрудно — это всего лишь маленькая хрупкая постройка, опирающаяся о стену одного из дальних коттеджей. Добиться разрешения построить часовню и использовать ее для религиозных собраний стоило немалых усилий. Это было просто невыносимо: им приходилось бороться буквально за все, даже за право иметь свою церковь. Хозяева, по всей видимости, считали их не людьми, а какими-то безмозглыми и бездушными существами, которым было вовсе не обязательно молиться Богу. Хозяевам было нужно лишь одно — чтобы шахтеры слепо и беспрекословно подчинялись, желаний и потребностей у работников не должно быть. А если кто-то осмеливался заявить о своих потребностях, его объявляли вольнодумцем и зачинщиком беспорядков и обвиняли в подстрекательстве. Шахтеры пытались достичь соглашения с хозяевами путем мирных переговоров, но стоило им только высказать вслух свои просьбы, как на них набрасывалась полиция… Только не надо думать об этом сейчас, одернула себя Кэтрин. Ведь сейчас ее дочь с ней, — а значит, все хорошо.

Кэти тем временем принялась рассказывать новости. Главным событием в господском доме были, конечно, приготовления к балу.

— Итак, — начала она, с нежностью глядя на мать и деда, — дом сейчас сверкает чистотой, таким красивым и чистым я еще никогда его не видела. Все полы и стены вымыли, а на всех окнах повесили новые атласные шторы — в столовой, в гостиной, на галерее…

— А какого они цвета? — спросила Кэтрин, наклоняясь к дочери.

Тут Кэти заколебалась. Она никогда не была ни в столовой, ни в гостиной — лишь однажды увидела мельком кусочек шторы через приоткрытую дверь, когда проходила через зал, неся таз с водой для одной из горничных. Но, поразмыслив, она с уверенностью сказала:

— Они голубые, ма. Небесно-голубые. Они такие плотные, тяжелые. А еще, знаешь, в доме почистили все ковры. Я видела, как они вытащили на газон длинную ковровую дорожку с лестницы и долго драили ее щетками. А в пятницу из зала убрали всю мебель, потому что там будут танцевать — и будет настоящий оркестр! — Кэти посмотрела на брата, с интересом слушающего ее рассказ, и Джо покачал головой, выражая тем самым свое восхищение. — А видели бы вы, какую еду готовят для гостей! — с энтузиазмом продолжала она. — Чего там только нет! Вы даже представить себе не можете, сколько всяких продуктов хранится у них в кладовых. А миссис Дэвис каждое утро начинает с того, что печет торты и пирожные. Она лучше всех умеет готовить сладости. Вы бы знали, какие вкусные трюфели, и меренги она печет! — Кэти причмокнула языком и облизнула губы. — Они просто таят во рту, ма. А еще она составляет букеты, которыми украшают праздничные столы. У нее получаются такие красивые букеты!

— А ты сама видела эти столы, Кэти? — спросил дед, когда девушка замолчала, переводя дыхание.

Кэти медлила с ответом, ей ни разу не довелось увидеть праздничные столы — но ведь, если она признается в этом домашним, весь ее рассказ потеряет свою волшебную прелесть. Поэтому она решила прибегнуть к маленькой лжи.

— Ну, однажды… мельком, — пробормотала она.

Затем она принялась с воодушевлением описывать кулинарные чудеса, которые творила на кухне повариха, со всеми их наивкуснейшими подробностями, — умолчав, разумеется, о тех грубостях, которые ей приходилось ежедневно сносить от этой женщины. В восторженных тонах Кэти рассказала родным о своей хозяйке — о хозяйке, которую она, бывало, не видела целыми месяцами, но это не имело значения.

Хозяйка, сказала она, специально ездила в Лондон за бальным платьем. Далее последовало подробное описание этого чудесного наряда. Платье было из зеленой тафты; спереди на него были нашиты шелковые розочки и листики. Оно было таким пышным, что могло стоять само по себе. Следует отметить, что описание платья было более или менее правдивым, поскольку разговор о нем между Джейн Стоквелл и миссис Дэвис был подслушан Дэйзи Стадд, которая и передала его во всех подробностях обитателям кухни.

Закончив описания приготовлений к балу, Кэти перешла к мисс Терезе. Она рассказала о ее неожиданном появлении в доме родителей, сказав, что никто бы и не заметил приезда молодой хозяйки, если бы мистер Кеннард не упомянул об этом в присутствии других слуг. Она также отметила ее скромную манеру одеваться — еще более скромную, чем до замужества.

— Мне кажется, она несчастлива, ма, — сказала Кэти. — У нее такое печальное лицо. И она все время ходит с опущенной головой. До того как она вышла замуж, и, когда мисс Эйнсли еще была в доме, я часто видела, как она бегает и смеется. Они все время гуляли вместе вдоль стены в саду и по пастбищу… Мне жалко, что мисс Тереза погрустнела, ма. Мне нравится мисс Тереза.

— Я знаю, Кэти, — сказала Кэтрин.

Ее не удивляло, что семнадцатилетняя девушка, вышедшая замуж за человека, который годится ей в деды, выглядит грустной и несчастной.

Кэти завершила свое повествование о жизни в господском доме случаем во дворе, когда она упала с помойными ведрами и забрызгала бриджи мистера Бернарда. Весь рассказ она превратила в шутку над самой собой, и, когда она закончила говорить, ее слушатели покатывались со смеху. Даже Лиззи присоединилась к всеобщему веселью, хоть, конечно, и не могла понимать, над чем они смеются.

— И что, его одежда была, в самом деле, грязная? — спросил Джо, смакуя подробности этой сцены.

— Да. Я забрызгала его бриджи сверху донизу.

— И тебе попало за это? — продолжал расспрашивать брат.

— Нет. К счастью, никто этого не видел, кроме мистера Роджера. Мистер Роджер был с ним. Он и поднял меня с земли. — Кэти повернулась к матери:

— Знаешь, ма, мистер Роджер очень добрый. Он, как мисс, Тереза — такой же добрый и вежливый. — Кэтрин кивнула, и Кэти продолжала:

— Не знаю, что бы со мной случилось, не будь там мистера Роджера. Мистер Бернард так рассердился! Он бы переполошил весь двор, позвал бы повариху, и тогда… Боже, даже страшно подумать, что сделала бы со мной повариха! — Она запрокинула голову и закатила глаза, разыгрывая смертельный ужас, потом со смехом заключила:

— Ну да, она бы посадила меня на вертел и поджаривала бы на огне всю ночь. Она бы непременно зажарила меня живьем.

Все опять дружно расхохотались. Веселая болтовня еще продолжалась, когда вернулся Родни Малхолланд.

С появлением главы семейства атмосфера в доме сразу же стала серьезной. Как это было заведено всякий раз, когда Кэти приходила домой, Родни сел рядом с дочерью и слушал, как она читает отрывки из Библии. Домашние тем временем разбрелись по углам: старик Вильям грелся возле огня — несмотря на жаркую погоду, его знобило; Джо устроился на родительской кровати возле стены и незаметно для себя самого задремал, убаюканный голосом сестры; Кэтрин хлопотала по дому. Только Лиззи осталась сидеть на месте, не сводя с Кэти обожающих глаз.