Колин Уилсон - Мастерство романа

• Название: Мастерство романа
• Автор: Колин Уилсон
• Жанр: Критика

---

Студенты были восхищены идеей образа самого себя, равно как и озадачены ею. Один из них спросил меня: «Как вы можете прийти к образу самого себя, если у вас нет чувства собственного призвания? Я имею в виду то, что вы встаете утром потому, что знаете: вам надо идти на занятия. И вы идете на занятия, потому что знаете: вам нужен аттестат, чтобы найти хорошую работу, и вы являетесь членом общества, где идет конкурентная борьба. Но это не является вашим призванием. Это навязано вам извне». Это было хорошее замечание, и я понял по реакции остальных, что они точно знали, о чем идет речь. Я попытался ответить на этот вопрос тем, что каждый из нас обладает неким призванием, даже если оно полностью состоит из повседневной рутины и привычек. Каждый из нас чего-то хочет. Только вы сами в состоянии взглянуть в лицо будущей смерти, чтобы доказать, что обладаете необычайно сильной жаждой жизни. В критические моменты невидимое призвание всплывает над волнами, подобно чудовищу из Лох-Несса. Проблема состоит в том, чтобы вытащить его наружу. А это уже задача творчества и настоящей литературы. И чтобы помочь себе сделать это, вы пишете романы.

Но студент не унимался. «Я хотел бы стать писателем, но я не уверен, что написание романа имеет такое большое значение. Если я приму участие в антивоенном марше, то это, возможно, даст какой-то практический результат. А если вы пишете рассказ, то всем понятно, что это всего лишь ваше воображение. Еще ни один роман не имел для жизни никакого значения ...».

Это показалось мне одним из величайших заблуждений. История романа насчитывает едва ли два с половиной века. Но за это время она внесла существенные изменения в сознание цивилизованного мира. Мы говорим о том, что Дарвин, Маркс, Фрейд изменили облик западной цивилизации. Но влияние романа было намного более огромным, чем всех их вместе взятых

Итак, памятуя о том, что ни один писатель не должен преуменьшать значение своего труда, позвольте завершить на время наше обсуждение механики творческого процесса и обратиться пока к необычной истории романа.

ГЛАВА ВТОРАЯ Творцы душ

Утром 6 ноября 1740 года на книжных лавках церковного двора у Собора Святого Павла по улице Патерностер и возле Малой Британии появилась книга — роман в двух томах, озаглавленный «Памела, или Вознагражденная добродетель». Никто из открывших эту книгу в тот день не мог предположить, что держит в руках одно из самых революционных произведений своего времени. Стиль книги не отличался ничем необычным: она была написана формальным, безыскусным языком:

«Дорогие отец и матушка,

Спешу поделиться с вами тем великим несчастьем, что постигло меня, и делаю это, желая облегчить свое страдание. Несчастьем стала смерть моей доброй леди от той болезни, о которой я сообщала прежде, и утрата ее заставила всех нас пребывать в великой скорби; она была милой доброй леди, всегда оставаясь любезной ко всем нам — верным ее слугам... Но, увы, на все воля Божья!»

И далее:

«... Я не в праве обременять своих милых родителей скорым возвращением домой, налагая на них неблагодарные путы! Ибо мой господин сказал, обращаясь к нам: «Я позабочусь о всех вас, мои добрые горничные. В том числе о Вас, Памела» (и взял меня при этом за руку; да, на глазах у всех он взял меня за руку), «ибо ради моей милой матушки я стану вашим другом, а вы возьмете на себя обязанности по уходу за моим гардеробом». Да благословит его Господь!..»

Но уже из постскриптума к письму становятся понятными истинные намерения молодого господина:

«От страха я едва не лишилась чувств; ибо теперь, как только я свернула это письмо, сидя в туалетной комнате покойной леди, ко мне вошел мой молодой господин! Как я испугалась!»

Внезапно он настаивает на том, чтобы она дала ему прочитать свое письмо, затем осыпает девушку любезностями, заставляя смущаться и трепетать ее душу.

Еще ни разу жители Лондона не читали ничего подобного. Разумеется, до «Памелы» им были знакомы такие романы, как «Дон Кихот», «Робинзон Крузо», включая сомнительные поделки миссис Афры Бен. Но все они были большей частью плутовскими романами, «правдивыми историями», рассказами из жизни воров и бродяг или зачастую описаниями чьих-либо путешествий. «Памела» же рассказывала обычным языком об обычных вещах. Уже с первой страницы прочитанного письма читателя охватывает потаенное желание узнать, соблазнит ли молодой господин девушку. И автор, не прерывая свойственного ему нравственного тона, стремится всячески удовлетворить это желание, детально описывая все попытки сквайра Б. овладеть Памелой. В своем Двадцать пятом письме девушка рассказывает о том, как, оказавшись раздетой, она была схвачена сквайром Б., который, выскочив из чулана, повалил ее на постель. На этот раз ее спасло присутствие домашних слуг. Но под предлогом отъезда девушки домой развращенный сквайр посылает ее в свой загородный дом, где прибегает к услугам сводни. Наконец, он пытается изнасиловать девушку, и сводня помогает ему в этом; но он останавливается, заметив, что жертва бьется в конвульсии. Впечатление, которое могли произвести сцены реального сексуального акта на читателя восемнадцатого столетия, сравнимо разве что с солнечным ударом, — чувством, наподобие того, что два века спустя произвели романы про Джеймса Бонда.

Автор «Памелы» использовал один из гениальных и вечных мелодраматических сюжетов. Но кем был сам автор? На титульном листе книги не было никакого имени. Спустя несколько недель слухи разнесли по всему Лондону имя пятидесятилетнего типографщика Сэмюэла Ричардсона. Все подозрения пали на него. Семнадцатилетним юношей получив торговое образование, Ричардсон женился на дочери своего хозяина, а затем стал владельцем его типографии, превратившись в преуспевающего состоятельного буржуа. Друзья отзывались о нем, как о графомане-дилетанте; но никто не мог поверить, что этот человек обладает серьезной творческой силой, способной создать такое самостоятельное произведение, как «Памела».

На самом деле события разворачивались следующим образом: один из издателей попросил Ричардсона написать поучительную книгу в эпистолярной форме, которая рассказывала бы, как следует составлять векселя кредиторам, выражать соболезнования и т.п. Справившись с заданием, Ричардсон ощутил в себе внезапный поток творческой фантазии. Он взялся за сочинение писем отвергнутых женщин своим неверным любовникам, сердобольных отцов своим дочерям, живущим в большом городе... В связи с этим он вспомнил одну историю, которую слышал еще в годы своей юности; в ней рассказывалось о добродетельной служанке, успешно противостоящей всем поползновениям со стороны своего господина и в конце концов ставшей его женой. Вполне вероятно, что Ричардсон мог изложить эту историю еще в «Полезных письмах», пока не осознал ее важность как прекрасного литературного материала. К написанию «Памелы» он приступил 10 ноября 1739 года. Первоначально он хотел ограничиться объемом в три или четыре тысячи слов, но по мере увеличения рукописи и его собственной заинтересованности этой историей, стало ясно, что книга превратится в серьезный роман. 10 января 1740 года — спустя почти два месяца — он закончил свое произведение объемом в двести тысяч слов. Выход романа в свет в ноябре сделал Ричардсона самым известным писателем в Англии, а книгу — первым «бестселлером».

В 1741 году завершив свое шествие по Англии, «Памела» перешагнула на континент. К вящему своему удивлению и удовольствию, Ричардсон был провозглашен великим моралистом-реформатором и уникальным литературным гением. Некоторые дамы, разумеется, выражали свои сомнения по поводу достоверности сцены изнасилования, но в целом, было очевидно, что все удовлетворены высоким нравственным содержанием книги. Редким художественным чутьем Ричардсон сумел создать верное сочетание реалистичности сексуальной сцены и морализаторства.

Как и водится, вслед за похвалой последовала критика. Множество менее удачных собратьев Ричардсона по перу нашли в его книге двойственную позицию. С одной стороны, священники с церковных кафедр по праву могли восхвалять «Памелу», сравнивая ее добродетель разве что с библейскими рассказами. Но, с другой стороны, речь идет вовсе не о вознагражденной добродетели; напротив, вознаграждение получила настойчивость Памелы в умении продать собственную девственность ценой, ни в коем случае не меньшей брака. Так можно ли называть добродетелью столь коммерческий расчет? Слава писателя вновь вернулась на родной остров, приобретя теперь черты весьма нелестной пародии под названием «Шамела» (по всей вероятности, принадлежавшей перу Генри Филдинга), в которой Памела была разоблачена как женщина, в действительности лишенная каких бы то ни было моральных принципов, а сквайр Б. предстал жертвой интриги, направленной на то, чтобы связать его узами брака. (Более поздняя пародия Филдинга под названием «Джозеф Эндрюс» была более конструктивна и по праву стала классикой жанра; на этот раз речь шла о брате Памелы Джозефе, защищавшем собственную добродетель от нападок ненасытной леди Буби). Литературный мир Лондона был одержим «Памелой», и серия книг, озаглавленных «Анти-Памела», была лишь частью литературного ремесленничества начала сороковых годов восемнадцатого века.