Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора

• Название: На рубеже веков. Дневник ректора
• Автор: Сергей Есин
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-94850-025-Х

Есин Сергей Николаевич — известный писатель, драматург и публицист. Его повести и романы: «Имитатор», «Мемуары сорокалетнего», «Р-78», «Типы», «Гладиатор», «Живем только два раза», «Бег в обратную сторону» широко известны читателям.

Его Дневники охватывают последние три года XX века. Здесь — жизнь страны, жизнь Литературного института им. А. М. Горького, ректором которого он является, жизнь самого автора и многих людей, его окружающих.

Напечатанные в «толстых» журналах дневники были востребованы читателями так же жадно, как и проза писателя.

---

1 октября, воскресенье. В Иркутске в аэропорту нашу группу встречал В.Г. Распутин. Наверное, он так и останется самым сильным моим впечатлением от этой поездки. Хотя уже видел краешек Ангары, сам Иркутск, его старую часть — прелестный город в своем смешении старины и новых зданий. Старинный театр и новый стадион соседствуют. Губернатор Борис Александрович Говорин сам показал нашей группе театр, которому в этом году исполняется 150 лет. Театральное здание, построенное 100 лет назад, было только что реставрировано. Во время реставрации к театру была сделана современная и очень неплохая пристройка с малой сценой, еще одним залом и службами. Получилось все по нынешним временам отменно. Я понимаю гордость и чувства губернатора, но разделить их с ним из присутствующих мог, пожалуй, только я. Я-то знаю, что такое сделать по проекту, привинтить такую, какую нужно дверную ручку, заказать где-то в Ленинграде канделябры, попасть в тон с покраской, а главное все держать и сохранять, чтобы не загадили. Я сам специалист по крышам, местам общего пользования, по прачечным, столяркам. Общая культура начинается с культуры и красоты общественных мест. Я-то что, воспитывался во дворце? В проходной комнате, в постоянном недоедании, но меня приучили наряжаться при походе в театр, понимать красоту и порядок общественного распорядка, а уже потом пошло все остальное, и эта красота и порядок стали внедряться в личную жизнь.

Но этот поход по центру начался после небольшого, с хорошей, но не кричащей кормежкой, приема у губернатора и большой беседы в администрации. Стиль выявлен портретами царских сановников, бывших губернаторов по стенам. Губернатор много и толково говорил о культуре, он явно русских и социально взвешенных взглядов. Мне понравилось в нем, в первую очередь, мысль о необходимости поднимать сельскую культуру и помогать ей. Половина хозяйств в области рентабельна, но ведь другая пока убыточна, а значит, люди там мечутся, живут в бедности, и какая уж здесь культура. Но портреты по стенам, тем не менее, были неважного качества, написано это средними копиистами, ни на подлинные вещи, ни на следование стилю сил и выдержки не хватило. Все во время приема и прогулки были оживлены и беззаботны, губернатор дал почувствовать каждому его собственную государственную значительность. Не всегда это всем идет на пользу, наш писатель с преувеличенными представлениями о себе иногда и развязен. Контраст, как всегда являл собой В.Г. На приеме, когда все разошлись с речами и славили, наверное, справедливо и губернатора, и свою мнимую или подлинную причастность к Иркутску, впрочем, делали это вполне искренне, я тоже произнес речь. Я говорил о том, что в силу моей связи с литературой в каждом городе и стране для меня всегда есть некая сверхценность, связанная с личностью того или иного писателя. Я говорил о Дублине и башней Джойса, о Комбре во Франции, где завязывались романы Пруста, о Бунине и Лескове в Орле. В этом смысле для меня Иркутск город выдающегося писателя современности Валентина Распутина.

Здесь же удалось поговорить об «иркутском семинаре». Его детали становятся мне все более и более ясными. Если бы получилось. Непреодолимым препятствием может стать болезнь В.Г.; несколько раз за последнее время мэтру делали операцию на глазах.

Вечером в музыкальном театре был на концерте хора Кубанских казаков. Театр, как и драматический, заслуживает особого разговора. Но строили его видимо в советское время. Ой, не дремала советская власть и после себя оставила много нерукотворного.

Над Иркутском стоит огромная плотина, сдерживающая Иркутское море, — кстати, это последняя из ГЭС, строившаяся с привлечением заключенных. Километров на тридцать вокруг города стояли лагеря.

Как всегда, меня волнует народное пение и народная жизнь. Начался концерт с народной песни «Славное море, священный Байкал». Священный! Песня прозвучала мощно и патетически. Зал взорвался аплодисментами. Русские почувствовали себя в своей стихии, заработали какие-то внутренние, генетические импульсы. Мне уже плакать хочется, когда заслышу балалайку. Это мои тетки, бабушки, это все знакомые мелодии и привычные слова моей семьи. Насколько искусство этого коллектива крепче и сильнее действует на душу, нежели современная эстрада. В известной мере сила и эмоциональное воздействие артистов являются причиной того, что их почти нет на телеэкране, — они создают довольно сильную конкуренцию. Да и сами эстрадные звезды, наверное, рядом с этими звездами народа чувствуют себя неуютно. Переполненный зал отчаянно на все реагирует. Сам концерт с его русской направленностью, с его православными и казачьими песнями нес в себе заряд политического протеста. Мы — русские. Как прекрасно ходят, поют и держатся женщины на сцене, как сексуальны, хотя не демонстрируется ни единый клочок обнаженного тела. Закончился концерт песней, исполняемой на мотив «Прощание славянки». Но слова здесь уже новые, их написал местный иркутский актер и поэт Андрей Мингалев. На первом же куплете тысячный зал встает.

Много песен мы в сердце сложили,
Воспевали родные поля.
Беззаветно тебя мы любили,
Свято-Русская наша земля.

Высоко ты главу поднимала,
Словно солнце твой лик воссиял,
Но ты жертвою подлости стала,
Тех, кто предал тебя и продал.

И снова в поход,
Труба нас зовет.
Мы вновь станем в строй,
И все пойдем на смертный бой!

Все это происходит довольно грозно. Артисты, напрягаясь, выпевают слова в зал. Концерт заканчивается. После, во время ужина в ресторане «Ангара», мы снова встречаемся с артистами. Здесь они по просьбе Коли Бурляева поют песню о Кубани. Это их какое-то специалите. Зал ресторана полон звуков. Профессионалы не умеют халтурить. Напряженные лица певцов, хотя многие уже выпили по рюмочке, звук идет тугой, как масса из-под мельничного колеса. После я разговариваю с хормейстером Володей. Он говорит, что в песне главное слова, музыка лишь средство эти слова донести. Мне кажется поначалу это довольно парадоксальным. Но потом я понимаю, что молодой хормейстер глубоко прав. Спасибо ему, что не шаманит. Рассказывает, что за рубежом, например в Испании, хор пользуется оглушительным успехом.

На афише в академическом театре увидел афишу с премьерой «Ревизора». Очень хочется сходить на спектакль, но кажется этот театр для патриотической публики табу. Писательские организации «наши» и «демократические» не дружат. Им бы всем, дуракам, группироваться вокруг В.Г. — литературы не бывает без вершин. На концерте видел Таню Семину(?) мою ученицу. Прелестная девушка, несколько лет назад она закончила ВЛК. Несколько месяцев назад я получил от нее рецензию на «Затмение Марса», напечатанную в «Сибири». Встретил также и своего ученика еще по семинару в Дубултах. Иркутский номер «Роман-газеты» (ганичевский вариант) напечатал его повесть.

2 октября, понедельник. В два часа началась встреча в Педагогическом университете. Практически, здесь была вся наша писательская делегация. Кроме Валерия Хайрюизова, с которым я знаком много лет, были еще Н.Коняев, Александр Корольков доктор философии из Ленинграда, А.Г. Румянцев, доктор из Ельца, и многие другие. Вел встречу В.Г. Распутин. Сначала мне показалось, что довольно монотонно, а в шесть чествование лауреатов премии святителя в театре Народной драмы.

3 октября, вторник. Утром ездили на экскурсию по городу. Центр компактен и красиво застроен. Нам показали несколько церквей, мы побывали в монастыре на могилах декабристов. «Младенец Никита Трубецкой». Здесь же лежит и другой сын Трубецкого — Владимир и их мать, замечательная русская женщина Екатерина Ивановна Трубецкая, поехавшая за мужем в Сибирь. Здесь же могила Григория Шелихова, основателя российско-американской компании. На огромном памятнике высечена по мрамору эпитафия Гавриила Романовича Державина:

Колумб здесь Росский погребен,
Переплыв моря, открыл страны безвестны.

Тем не менее известна история с жуткой эксплуатацией местного населения на Алеутских островах.

Было во время экскурсии и много горького. Показали место на берегу Ангары, где расстреляли Колчака. Теперь здесь стоит белый крест, видимый с дороги, из автобуса. Кстати, именно во время Сибирского, колчаковского правительства был основан иркутский университет. Во время перестройки, рассказывала экскурсовод, раздавались голоса о присвоении университету имени Верховного правителя. В связи с этим я вспомнил все разговоры о переименовании Литературного института в институт имени Платонова. Эту историю я потом рассказал на встрече со студентами в союзе писателей. Но она прошла вечером.