Александр Скутин - Эрмитаж. Инфракрасный дозор

• Название: Эрмитаж. Инфракрасный дозор
• Автор: Александр Скутин
• Жанр: Юмористическая проза

---

Пиотровский, услышав гул, оторвался от бумаг и посмотрел на зал. Затем сориентировался по взглядам присутствующих и перевел взгляд на меня. Меня Пиотровский немного знал, я ставил у него в кабинете оборудование. "В чем дело?" – спросил он взглядом. Я махнул ему рукой, мол, все в порядке, товарищ, продолжайте, пожалуйста. Пиотровский улыбнулся моему нахальству и стал читать дальше. Все в зале как-то разом успокоились. Раз уж Пиотровский ничего не сказал – значит так надо.

За спиной послышался чей-то всезнающий шепот: "Сын главного инженера!" А потом сотрудница нашего отдела Элла Абрамовна Торопова, также стоявшая у стены, подошла и села на свободное место по другую сторону от меня. Затем и другие сотрудники, стоящие у стен, заняли свободные места в первых рядах.

Так что все закончилось хорошо. Пока.

PS: Хотя это к моей истории и не относится, но хочу добавить. Обаятельная и изысканная Наталья Николаевна через несколько лет умерла от рака крови. Торопова Элла Абрамовна в Эрмитаже больше не работает. Я звонил как-то в отдел и узнал: из тех, кто работал со мной, практически никого не осталось. Все по разным причинам вынуждены были уйти из музея. Вот такие дворцовые интриги.

«Laokoon & sons»

Эх, братцы, обидно-то как. Абыдна, паньмайшь. Хотел я давно рассказать историю о Лаокооне с сыновьями. Но раньше не было Интернета, рассказывал только знакомым – народу нравилось. Теперь есть доступ к Интернету, но зато есть книга М. Веллера «Легенды Невского проспекта» где есть об этом не такая, но очень похожая история. Ладно, пусть обвиняют в плагиате, нехай клевещут. Не боимся скрежета зубовного.

Для особо одаренных специально подчеркиваю, что эта история не является плагиатом рассказа Михаила Веллера, а рассказываю ее так, как мне в Эрмитаже рассказали в бытность мою инженером охранной сигнализации этого музея в 1993-94 гг. А у Веллера об Эрмитаже ничего не было. То есть: эта история происходила на самом деле, М. Веллер, при всем моем к нему уважении, не является автором сюжета, мы лишь по разному рассказываем одни и те же, реально происходившие в Ленинграде события.

Итак:

… Давно смущала наиболее стыдливых и целомудренных зрителей эта скульптурная группа.

(http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm89_0_0_1_1.html) Смущала не тем, что змей поганый людей душил. А тем, что Лаокоон с отпрысками были изображены, в соответствии с канонами античного искусства, полностью обнаженными. Со всеми анатомическими подробностями мужских детородных органов. Наконец кто-то из чиновников от культуры взмахнул шашкой и приказал: залепить эти самые органы фиговыми листочками. По многочисленным просьбам трудящихся, разумеется.

Ну и залепили, дурное дело нехитрое.

Да только деятели искусства, настоящие, а не направленные от ЦК чиновники, восстали против искажения авторского замысла и за чистоту античных идеалов. Еще раз шашкой махнуло начальство – убрать гипс! Сей же секунд, чтоб и духу его не было! Ну что ж, можно и убрать, трудно что ли.

Пришли рабочие и молотками-резаками стали срубать гипс. Да только фиг вам, граждане, наш советский гипс – самый прочный в мире! И скололся гипс вместе с этими самыми органами. Мрамор-то старый уже, ему двести лет в обед, а гипс свежий, крепкий.

Вобщем, теперь уж семейство Лаокоона стало выглядеть совсем непотребно – стояли они оскопленные, выхолощенные. Потеряли свое мужское достоинство, да и художественное тоже подрастеряли. Вот так всегда – принять дурное решение легко, а исправить потом его гораздо сложнее.

Но знали деятели культуры, настоящие, а не чиновники, что в мире есть еще две аналогичные копии Лаокоона с сыновьями. Одна такая скульптура во Франции, в Лувре, вторая – где-то в Италии, кажется в Ватикане. И решили послать в Лувр наших скульпторов, чтобы по договоренности с тамошними музейщиками снять гипсовые слепки с мужских причиндалов. Понятно, скульпторы должны были быть с Эрмитажа, раз уж скульптура в Ленинграде стояла. Но решение принимало министерство культуры, которое в Москве находится. И у московских скульпторов в министерстве куда больше связей, чем у питерцев. А в загранкомандировку съездить всем хочется, в те стародавние времена это была неслыханная удача, о которой всю жизнь потом вспоминали и рассказывали всем родным и знакомым.

Понятно, поехали москвичи. Свою работу они сделали быстро и качественно. Им же поручили изготовить по слепкам мраморные копии этих пенисов и яичек, потом эти же московские скульпторы добились, чтобы именно им поручили довести работу до конца – приделать органы к статуе.

Ничего не хочу плохого сказать про московских скульпторов. Каждый борется за свое место под солнцем, за наиболее выгодный заказ. К тому же свою работу они сделали очень хорошо. Проблема в том, что ленинградскую копию они видели только на фотографиях и репродукциях, но не вживую. А французская скульптура была БОЛЬШЕ, раза в два, если не ошибаюсь. И когда к мраморным фигурам попытались приделать новенькие члены, получились какие-то сексуальные монстры, которыми можно пугать молоденьких девушек. Или наоборот, соблазнять, в зависимости от темперамента и наклонностей.

Пришлось снова посылать скульпторов в командировку за мужскими членами. На этот раз ленинградцев и в Италию, где, по точным сведениям, размеры членов были подходящие, в масштабе один к одному к утерянным питерским. Снова изготовили, приделали. Нормально, вроде, получилось. Вот только цвет мрамора... Выделяются члены своим цветом. Привлекают к себе повышенное внимание. Помазали их серым порошочком, подогнали тона – на этот раз вроде действительно все в порядке.

Сейчас эта скульптура стоит сразу налево от Посольского подъезда, в Иорданской галерее (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm89_0_0_1.html) по правой стенке. Приходите – смотрите, добро пожаловать в Эрмитаж!

Как дела?

Август 1993 г., Государственный Эрмитаж, мастерская отдела сигнализации (подвал налево от двери директорского подъезда в Старом Эрмитаже).

Я работаю в Эрмитаже инженером по сигнализации всего лишь первый месяц, никого и ничего еще не знаю, сижу – изучаю служебную документацию. Учу матчасть, вобщем. И, как во многих моих историях, вдруг зазвонил телефон. Я взял трубку, доложился:

– Мастерская сигнализации.

А мне этак веско, солидно и важно:

– Это Матвеев говорит!

А я в ответ:

– Все равно не знаю!

Типа, понял я: это вам Матвеев, не хрен собачий, только все равно не знаю, кто это.

– Как? Я заместитель генерального директора, главный ученый хранитель Эрмитажа, председатель ученого совета.

Перечисление (далеко не полное) его должностей и заслуг повергло меня в полное смятение. Елы-палы – начальство, надо ж так облажаться!

– Простите, пожалуйста, я человек новый, никого пока не знаю. Слушаю вас внимательно.

– В два часа в актовом зале будет конференция, надо установить микрофоны и подключить звуковую аппаратуру.

– Хорошо, я сейчас иду.

В актовом зале меня встретил сам Матвеев:

– Так это вы меня не знаете? Ну что ж, очень хорошо, давайте познакомимся.

Мы оба рассмеялись, он непринужденно, я – несколько натужно. Было неловко из-за своего ляпа. Но обошлось. Хороший оказался дядька.

Где-то через месяц мы повстречались с ним на Советской лестнице (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm89_0_0_6.html). Я поднимался наверх с инструментами и скрученным кабелем на плече, он спускался сверху от малахитовой вазы (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm89_0_1_75_1.html). Небольшая справка. Советская лестница была построена в Эрмитаже в 1854 году архитектором Штакеншнейдером и названа тогда же Советской потому, что вела от подъезда (тоже Советского) наверх, к залу Государственного Совета. Так что к Советской власти ее название отношения не имеет. Но это так, маленькое отступление в географию Эрмитажа.

– Привет, – сказал он вальяжным голосом доброго барина, любящего иногда "погутарить" с простыми мужиками. – Ну, как дела?

– Спасибо, все хорошо, – радушно ответил я.

И добавил:

– Кстати, а как у вас дела?

Его челюсть отпала ровно на пять сантиметров вниз.

А почему, собственно, я не могу в свою очередь поинтересоваться его делами? В порядке взаимной вежливости.

Так вот ты какой...

Налаживал я как-то раз датчики охранной сигнализации в Фойе Эрмитажного театра (http://www.hermitagemuseum.org/html_Ru/08/hm88_1_1_2.html). А концентратор, ящик, в котором собираются сигнальные шлейфы, стоял на Театральной лестнице, за постом охраны. Наладка датчиков – дело канительное. Я постоянно бегал от датчиков к концентратору и обратно, проверял сработку и сбрасывал сигнал в исходное состояние. При этом каждый раз, проходя мимо поста, предъявлял свой пропуск женщине из охраны. Наконец, когда проходил мимо поста уже раз в двадцатый, я решил не лезть в карман за пропуском. Решил, что мое лицо уже примелькалось и охранница меня запомнила. Ан нет, она преградила мне дорогу и грозно вопросила: