Владимир Брюханов - Мифы и правда о восстании декабристов

• Название: Мифы и правда о восстании декабристов
• Автор: Владимир Брюханов
• Издательство: Эксмо Яуза
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5699131663

Почему идеологии заговора накануне решающих событий находились вдали от столицы и не готовились к выступлению, а уничтожали компрометирующие рукописи? Почему главные вожаки вообще не явились на Сенатскую площадь? Если декабристы были теми рыцарями без страха и упрека, какими принято их изображать, — почему столь многие из них сломались на следствии, отреклись и покаялись? Действовали они по собственному почину или были лишь пешками в чужой игре? Наконец, могли ли они победить? И чем обернулась бы для России их победа? Свободой и процветанием? Или национальной катастрофой?

---

Вот это-то и оказалось наиболее значительным результатом эпохи, захватившей и два великих царствования — Петра I и Екатерины II, и многочисленные царствования монархов, пришедшихся на промежуточный период.

1. Бабушкины внуки.

Екатерина II, царствовавшая более трети века, оказала огромное влияние на на всю российскую жизнь не только в период собственного правления, но и приблизительно треть века после того, причем это стало результатом ее совершенно сознательной целенаправленной деятельности. Она абсолютно бесцеремонно вмешивалась в жизнь своего сына, двух его старших сыновей и их жен, которых она сама выбрала для них среди множества германских принцесс. Для последних замужество за наследником российского престола или за его ближайшим родственником было высочайшей честью и желанным пределом личных притязаний.

Обстоятельством, вносившим элемент азартной игры в эту семейную возню, как раз и была неясность того, кто же из потомков великой императрицы окажется ее преемником на престоле. Никто из людей не бессмертен, поэтому рано или поздно Екатерина должна была уступить кому-то свое место. По действовавшему закону Петра I она могла назначить преемником любого.

Очевидно, игра в свое право выбора доставляла ей изрядное удовольствие, принуждая потенциальных наследников прибегать к единственному средству решить свою будущую судьбу — снискать благоволение матери или бабушки соответственно. Это и давало императрице в руки рычаги, орудуя которыми она могла добиться от ближайших потомков практически всего, что ей могло заблагорассудиться. Отношения же между ними, самым естественным образом, обострились до такой степени, что Павел и его сыновья могли быть только злейшими врагами друг другу — это и стало фактором, также безотказно определявшим все их личные отношения, в свою очередь сильнейшим образом влияя на расклад любых политических пасьянсов, раскладываемых на верхах российского государственного управления.

Так продолжалось до самого декабря 1825 года, когда воцарился Николай I, родившийся в год смерти бабушки и, таким образом, не испытывавший ее личного влияния. Однако, поскольку до конца ее собственных дней влияние на него сохраняла его мать — невестка Екатерины и вдова Павла императрица Мария Федоровна (тоже в прошлом германская принцесса), а сами обстоятельства воцарения Николая в значительной степени определились напряженной враждой его старших братьев, то можно считать, что тень Екатерины продолжала царить над Россией до самого 1828 года — года смерти матери Николая.

Мало того, что объектом игр являлся тогда и российский престол, но вакантной оставалась еще и должность византийского императора, кесаря или царя в русском произношении. Российские самодержцы считали себя, как известно, правоприемниками императоров Византии, павшей за много веков до XVIII столетия, но возрождение Византии возбуждало вопрос о взаимной иерархии двух престолов, тем более, что восстановление Византии могло произойти исключительно по воле русских царей.

Во времена Екатерины II это не выглядело утопией, хотя русские только-только укрепились на северных берегах Черного моря, веками до этого остававшегося вотчиной Турции, ее внутренним морем. Но соотношение сил было таково, что завоевание русскими Босфора, Дарданелл и Константинополя представлялось вопросом ближайших лет. В конце царствования Екатерины до этого, казалось, не хватило каких-то незначительных военных усилий. Но позднее все существенно изменилось.

Дело не в том, что Турция стала сильнее — она-то как раз становилась слабее год от году, будучи раздираема освободительной борьбой покоренных ею народов. Но с легкой руки Наполеона, обратившего особое внимание на Константинополь, он попал в зону постоянных забот европейских политиков, осознавших, что захват Россией Проливов грозит ее укреплением в бассейне Средиземного моря — с перспективой дальнейшего прочного выхода в Атлантический и Индийский океаны. Этого постарались не допустить — и не допустили!

Но во времена Екатерины столь неприглядные перспективы еще не просматривались. Поэтому она, жонглируя двумя коронами (российской и византийской) и тремя претендентами на них — сыном и двумя его сыновьями, могла устроить такой цирк, что у участников и у ближайших зрителей только дух захватывало!

Ее напряженные отношения с сыном ни для кого секретом не были, и, возбуждая у сына жуткую вражду и зависть, она подчеркнуто благоволила к старшему внуку — Александру. Второй же внук был ею же при рождении назван Константином — с явным намеком на возможное возведение на византийский престол. При этом она озаботилась женитьбой внуков — дабы придать им статус самостоятельных мужчин — глав семейств. Обоих она женила в невероятно юном возрасте, и обоим эти женитьбы впрок не пошли.

Старшего внука, Александра Павловича, родившегося 12 декабря 1877 года, женили уже в 1792 году на Баденской принцессе Луизе-Марии-Августе, принявшей в православии имя Елизаветы Алексеевны. Мужу не исполнилось пятнадцати лет, а жене было всего тринадцать. Напомним, что аксельратов тогда не было, и они были только детьми — им бы вместе еще в куклы играть. А вместо этого пришлось им быть куклами у его бабушки.

Константин Павлович, родившийся 27 апреля 1779 года, также был женат с 1896 года, когда ему, правда, уже исполнилось семнадцать лет, а невесте — почти пятнадцать. «Но семейная жизнь», точнее — семейная порча отношений началась у них еще раньше, поскольку невеста в числе прочих претенденток, в том числе родных сестер, принцесс Саксен-Заальфельд-Кобургских (одна из них стала позднее матерью великой королевы Виктории Английской), была привезена «на смотрины» в Петербург заранее, а будучи выбранной, осталась в российской столице в качестве невесты. Очевидцы рассказывали: «Страсть Константина Павловича ко всему военному отразилась на его отношении к своей невесте Юлии Кобургской. Зимой он являлся к ней завтракать в шесть часов утра, приносил с собой барабан и трубы и заставлял ее играть на клавесине военные марши, аккомпанируя ей принесенными с собою шумными инструментами. /…/ это было единственным выражением его любви к ней. Смесь ласки и неудержимого стремления причинить физические страдания проявлялась у Константина Павловича в отношениях к невесте.

Юная принцесса подвергалась одновременно и его грубостям, и его нежностям, которые одинаково были оскобительны. Он ломал ей иногда руки, кусал ее, но это было только предисловием к тому, что ожидало ее после замужества», — остается ли удивляться непрочности этого брака и его будущему распаду?

Некую дозу садизма (весьма индивидуальную) каждый человек получает от рождения. Но позднее то или иное воспитание усиливает или ослабляет ее. Константин по всеобщему мнению был изрядным подонком во всех отношениях, и это в значительной степени усиливалось бабушкиным влиянием, хотя иногда Екатерина, спохватившись, выражала опасения по поводу необузданного нрава второго внука. Тем не менее она, похоже, сознательно культивировала в нем ярко выраженные подлейшие черты.

Так Константин, почти что в одиночестве (в сопровождении всего одного офицера), имел привычку шататься по столице и примечать всяческие непорядки. Потом этот юный Гарун-аль-Рашид докладывал все замеченное внимательно выслушивавшей его бабушке, отдававшей этому занятию по часу ежедневно. Иногда она его поправляла и поучала, если находила, что он понимал увиденное не совсем так, как надо. После смерти бабушки он перестал быть стукачем — некому стало докладывать, но не перестал быть соглядатаем, хотя и тотальные гарун-аль-рашидские привычки также были оставлены.

Старший, Александр, был умнее следующего за ним брата (да и всех остальных!), не был и примитивным подонком и садистом, но вся его последующая жизнь наглядно демонстрирует, что подлейшие человеческие качества не были для него секретом, а свои собственные страсти он умело контролировал собственным умом и маскировал безукоризненным воспитанием. Считают, что по уму и двуличию он был подлинным наследником своей бабки!

В семейной же жизни повезти ему могло лишь чудом — слишком уж он с женой были детьми. Позднее у них родились две дочери (в 1799 и 1806 годах), но обе умерли во младенчестве — это тоже не могло способствовать устойчивой взаимной привязанности, да и сопровождалось это не лучшими обстоятельствами, о которых чуть ниже.

Пока же, с самого начала, это была как бы невинная парочка двух барашков, гулявших по зелени придворного луга. Но по лугу этому бродили и серые волки, защите от которых молодому барашку предстояло учиться и учиться. Рассказывают, например, что Павел Петрович испытывал к своей юной невестке Елизавете отнюдь не отцовские чувства — такая это уж была семейка! Легко себе представить и сыновние чувства Александра в этой ситуации!