Марк Ланской - Трудный поиск. Глухое дело

• Название: Трудный поиск. Глухое дело
• Автор: Марк Ланской
• Издательство: «Советский писатель», Ленинградское отделение
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1969

Марк Ланской на протяжении многих лет исследует сложную проблему перевоспитания малолетних правонарушителей. Этой теме были посвящены его ранее напечатанные произведения: «Приключения без путешествий» и «Когда в сердце тревога». Новая повесть «Трудный поиск» связана с нити не только общностью некоторых героев, но и единством цели — стремлением найти практические пути к полному устранению причин преступности среди несовершеннолетних.

«Глухое дело» — повесть о неугасающей народной ненависти к фашистам и предателям. В ней переплетаются драматические события военных лет и сегодняшнего дня, сталкиваются разные характеры и возникают острые нравственные конфликты.

---

Мысль самому задержать Олега возникла, когда пришла эта дуреха Катя и стала, краснея и завираясь, выпытывать подробности Генкиного дела. Когда Игорь Сергеевич напрямик спросил, для чего это ей нужно, она совсем запуталась, сослалась на каких-то заинтересованных людей, которые берутся освободить Гену. Тут уж Игорь Сергеевич взял ее в клещи и не отставал до тех пор, пока она не рассказала о встрече с Олегом.

Таисия Петровна, услыхав это имя, вскрикнула и схватилась за сердце, а Игорь Сергеевич, запретив Кате выходить из их квартиры, пока он не вернется, помчался на киностудию. Наконец-то у него появилось настоящее дело, — не унизительные переговоры и бесполезные раздумья, а дело, требовавшее мужской энергии, решительности и физической силы. Он покажет этим чиновникам из прокуратуры, как нужно искать и ловить преступников.

Девушка, сидевшая у окошка бюро пропусков, улыбнулась Игорю Сергеевичу, как улыбались ему все девушки, потом озабоченно почесала тупым концом карандаша свои кудряшки и повторила:

— А фамилии его вы не знаете? Впопыхах он забыл спросить у Кати фамилию Олега, пришлось выкручиваться.

— Забыл, понимаете. Знаю, что работает то ли директором картины, то ли администратором. Он мне очень нужен. Молодой такой, высокого роста, блондин. — Это были главные приметы, полученные у жены.

— Подождите немного, — сказала девушка, закрыла окошко и сняла телефонную трубку.

Минут через десять в вестибюль вышел парень со скучающим лицом. Он подошел к Игорю Сергеевичу и сказал вахтеру: «Пропустите». Они пошли по длинному коридору, потом свернули в тупичок и оказались в маленькой, ничем не примечательной комнате. Усадив Игоря Сергеевича, парень долго раскуривал папиросу и после первой затяжки спросил:

— Вы к кому хотите пройти?

— Я же объяснял девушке. Работает у вас такой Олег, как назло забыл его фамилию, длинный такой.

— Зачем он вам понадобился?

— Странный вопрос. Поручение есть к нему, от знакомых. И какое вам дело? Хочу повидать человека, а тут разводят бдительность, смешно прямо.

— Смешно, — согласился парень скучным голосом. — Вот что, товарищ полковник. Я вам сейчас дам адресок, вы поедете, получите пропуск и попадете к одному товарищу, который хорошо знает этого вашего знакомого.

Не дожидаясь ответа, парень стал писать что-то на маленьком листочке. Игорь Сергеевич рассердился.

— Послушайте, мне нужен Олег, а не какой-то товарищ, который его знает. Я, кажется, ясно выражаюсь.

— Очень ясно, — охотно подтвердил парень. — Вот, возьмите эту бумажку и поезжайте. Вас ждут. Пойдемте, я вас провожу.

Только на улице, прочитав адрес учреждения, куда ему надлежало ехать, Игорь Сергеевич догадался, что вел себя по-мальчишески и влип в какую-то историю. Но отступать было поздно, этот паренек сказал, что его ждут.

Пока ему выписывали пропуск, пока он поднимался на лифте, а потом шагал мимо одинаково высоких, темных дверей, его тревожила одна мысль — не навредил ли он Генке?

Навстречу из-за стола вышел лысоватый майор. Он дружески улыбался, протянул руку и подвел Игоря Сергеевича к мягкому креслу.

— Рад вас видеть, товарищ полковник. Присаживайтесь, курите.

— Так это ваш товарищ выпроводил меня со студии? — непринужденно откинувшись на спинку кресла, спросил Игорь Сергеевич.

— Все люди — наши товарищи, — не сгоняя улыбки, сказал майор, — хорошие люди, я имею в виду. Вот вы — разве не наш?

— Пока служу по другому ведомству.

— Вот именно. А сегодня попытались работать не по специальности... Могли бы хоть нас предупредить.

— А что же вы спите? Гад, который моего сына совратил, жену шантажировал, ходит себе на свободе, на всех плюет, а мой — в тюрьме. Разве не безобразие?

— И вы поехали на студию, чтобы исправить несправедливость и задержать преступника. Так вас нужно понять?

— Точно так!

— И как это вам рисовалось? Предположим, пропустили бы вас. Вы ходили бы из комнаты в комнату и у каждого спрашивали бы: «Не видали Олега, такого длинного блондина?» Так, что ли?

— Уж как-нибудь нашел бы!

— Предположим. Нашли бы. А дальше? Вы бы вежливо пригласили его следовать за вами, или прямо в морду?

— Взял бы и повел.

— А если бы он послал вас куда-нибудь подальше, что бы вы сделали? Скрутили бы ему руки? Подняли бы шум? Вызвали бы милицию?

— Какая разница? Главное — задержал бы.

Майор перестал улыбаться и неожиданно спросил:

— Скажите, товарищ полковник, как бы вы поступили, если бы к вам, в пилотскую кабину, когда самолет на высоте, вошел бы пассажир, по профессии сапожник, оттолкнул бы вас и крутанул бы штурвал. Понравилась бы вам такая самодеятельность?

— Вы тоже на высоте?

— Вроде того. Мы рады, когда нам помогают. Спасибо вам за беседу с сыном. Но проводить операции позвольте уж нам.

— А беседа с сыном вам помогла? — обрадовался Игорь Сергеевич.

— Конечно. Теперь он готов изобличить этого Джека-Олега на очной ставке. Это нам пригодится.

— А долго ему, этому гаду, ходить на свободе?

— Столько, сколько мы ему позволим. Он еще должен встретиться с нужными людьми. Нужными ему и нам. Пусть походит. А вы уж, пожалуйста, не мешайте ему.

— А пока он запутывает честных людей.

— Вы имеете в виду Екатерину Воронцову? Встреча в универмаге ничем ее не запятнала.

Игорь Сергеевич всегда уважал мастерство людей, работающих в неведомых ему областях. То, что этому майору известен каждый шаг Олега, даже случайная встреча с Катей, — произвело на него впечатление.

— Каюсь, товарищ майор, виноват.

— А мы вас ни в чем не виним. Просто посчитали нужным сдержать ваш напор. Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор разглашению не подлежит?

— Я воевал, товарищ майор.

— Ну, лишнее напоминание не повредит... Разрешите дать вам совет?

— Слушаю вас.

— Уехали бы вы на место службы, до суда по крайней мере. Изведете вы себя здесь.

— Вы думаете, там я буду меньше думать о сыне? Ошибаетесь, хуже мне будет.

— Вам виднее.

— Вы мне лучше скажите, неужели Генка будет сидеть на одной скамье с этим прохвостом?

— Что вы! — громче обычного сказал майор. — Дело вашего сына выделено, идет по другой статье, к нам отношения не имеет. Нам он был интересен только как свидетель.

— Неужели его осудят на заключение? — Этот вопрос вырвался как стон. Он торчал занозой, тесня все остальные мысли.

Майор смотрел в большое окно. Лицо его стало сухим и невыразительным.

— Трудно в таких случаях гадать. Дело суда. Скажу только, сидел бы я на месте судьи, с легким сердцем ограничился бы условным осуждением.

Игорь Сергеевич посидел еще, пока волнение перестало давить на горло, и встал.

— Благодарю вас, товарищ майор.

— Рад стараться, товарищ полковник, — снова улыбаясь, с шуткой в голосе отрапортовал майор. — Разрешите ваш пропуск, я подпишу.

29

Как всегда, после рабочего дня, Анатолий шел пешком неторопливым прогулочным шагом. Хотя резкая смена обстановки стала привычной, он всякий раз переживал нечто схожее с возвращением из дальней поездки. Жаловаться было не на кого. Он сам обрек себя на каждодневное, бессрочное заключение. Сам взвалил на себя ношу чужих бед и чужого отчаяния. Завтра за ним опять на целый день закроется железная дверь, а пока можно идти, куда ведут глаза.

Он не сразу узнал поравнявшуюся с ним Антошку. Она долго сидела в скверике, ждала его, а когда увидела, обежала квартал, чтобы выйти навстречу, и запыхалась.

— Ты что? — встревоженно спросил Анатолий. — Мама здорова?

— Ну конечно здорова. Чего ты испугался? Случайно проходила мимо, вижу — ты идешь. Или мне нужно было сделать вид, что я тебя не заметила?

По Антошкиному лицу ничего нельзя было понять. Не было на нем ни радости, ни печали, — только волнение, неизвестно чем вызванное. Анатолий не видел ее после памятного вечера у Воронцовых и сейчас снова испытал стыд за грязные Катины слова.

— Ты говоришь неправду, Антоша. Встретила ты меня не случайно. Что-то стряслось.

— Хорошо. Стряслось! — Антошка крепко взяла его под руку и пошаркала туфлями по асфальту, пристраиваясь к его шагу. — Стряслось удивительное происшествие. Мне захотелось пройтись с тобой, вот так, погулять. Имею я на это право?

— Допустим.

— Мы с тобой еще ни разочка не ходили по улице, не ходили в смысле — прогуливались.

— Что-то темнишь, Антошка. В университете порядок? Как экзамены?

— И в университете порядок, и дома порядок, и в городе порядок. А ты меня любишь?

Обычная Антошкина манера — ни с того ни с сего озадачивать собеседника несуразными вопросами.

— Терпеть тебя не могу.

— А я могу.

— Что можешь?

— Терпеть могу. Тебя. Хотя это нелегко. Ты иногда бываешь такой... — Антошка не нашла слова и не закончила фразу.

После объяснения с Катей Анатолий часто вспоминал ее грубые, несправедливые обвинения. Они по-прежнему возмущали его и укрепляли в принятом решении. Он удивлялся женской фантазии, способной так извратить невинную привязанность девчонки, оставшейся без отца, к старому другу семьи. Но в то же время Катя заставила его переворошить в памяти Антошкины слова и поступки за последние месяцы. Шевельнулось было подозрение, что все не так просто, как ему казалось. Но он легко отмел его.