Дагмар Тродлер - В оковах страсти

• Название: В оковах страсти
• Автор: Дагмар Тродлер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01170-

Обессиленный, измученный великан стоял перед ней в грязных лохмотьях. Пленник молчал. Но его жадный, внимательный взгляд вонзался в тебя, словно нож входил в растопленное масло. Кто этот человек? Чем провинился?… На его наголо обритой голове видны какие-то знаки, руки и торс испещрены заморскими символами. Король лесных эльфов, полуживой дикарь, чудище, тролль, языческий колдун… Что скрывает этот безгласный варвар? Самые безжалостные истязания не давали ответа на этот вопрос. Только нежному, влюбленному сердцу удастся приоткрыть эту зловещую тайну…

---

Патер Арнольд высвободился от крепкой хватки и оправил свою рясу. Втайне я подивилась тому, насколько спокойно он воспринимал услышанное.

— Если безбожник вас вынуждает, господин, то у вас нет выбора. Но вы будете сражаться на стороне Господа. Подумайте, ведь ваша обязанность — защищать жизнь своих подданных. Бог будет с нами в борьбе со злом, которому присущи жажда наживы и безбожие. Начинайте подготовку. Я проведу мессу, а сострадание Господа отмолит нам наши грехи. Ну, смелее, господин.

Он благословил моего отца и его окружение, раскланялся и покинул зал, направившись к часовне. Затаив дыхание, все смотрели вслед маленькому клирику. Как советник моего отца, он, как всегда, сохранил спокойствие. Уже не в первый раз я наблюдала, как перед лицом грозящей опасности он как бы вырастал в глазах окружающих, умело заставляя людей поверить в свои силы.

Отец вновь взял себя в руки.

— Черт возьми этих хаймбахцев… Мы отразим их атаки, мужики, да простит нас за это Господь! Где карты? Приготовьте перья и угольные карандаши, быстро!

С каждой минутой обо мне забывали все больше и больше, все говорили одновременно, забрасывая друг друга планами и предложениями. На столах закреплялись большие пленки из кожи; батрачек, намеревавшихся убрать грязную посуду, прогнали. Два рыцаря, опустившись на колени, вполголоса читали одну за другой молитву «Отче наш», предполагая, наверное, что молитвы патера будет недостаточно. Остальные же сгрудились за большим столом. Я слышала, как стучали кулаки по столешнице, а также воинственный топот ног. Когда одна из батрачек разлила по кружкам пиво, я воспользовалась моментом вместе с ней пройти в кухню, чтобы там найти что-нибудь съестное. Никто не обратил на меня внимание, когда я возилась у котла с супом, чтобы потом, забившись с чашкой в угол, хоть немного утолить мучным супом жуткий голод. Батрачки возбужденно кудахтали о чем-то, некоторые плакали от страха. Пришла фрау Гертрудис и, утешая, прижала головы некоторых из них к своей большой груди, ища меня глазами. Я поставила пустую чашку на пол и выскользнула из кладовой.

Скрытная подготовка к военным действиям, которые должны были развернуться после пасхальных торжеств, потерпела крах. Кто-то сразу после оглашения донесений объявил в посаде тревогу, и ворота были открыты. Нервозность нарастала. Во дворе замка от шума и гама невозможно было понять ни единого слова.

Рассеянно пробиралась я сквозь поток устремившихся во двор плачущих женщин, детей, стариков и старух и людей пожилого возраста с их нехитрым скарбом. Размещать всех по комнатам и каморкам, собирать потерянных детей и выдавать им одеяла входило в мои обязанности. Но я разыскивала Габриэля, чтобы в который раз попросить о помощи, и нашла его у входа на внутреннюю стену крепостной стены — он проверял исправность луков у охраны. Оруженосец притащил ящики с только что выточенными стрелами.

— Как ты это себе представляешь, Элеонора? Поверь мне, я не могу отпустить ни одного человека. И тебе самой было бы лучше спрятаться в женской башне, если уже этой ночью мы ждем первой атаки. Забудь этого человека. — Он с сочувствием посмотрел на меня. — Будь разумной, Элеонора. Достаточно того, что ты была там, так что тебе остается лишь надеяться на лучшее. Ты помогла ему, а со всем остальным он справится сам. Сейчас твое место здесь, рядом с твоими подданными. Дел по горло.

В задумчивости я покинула его. Он был прав, мое место сейчас здесь. Но Эрик? Без помощи он умрет, со стонами и стенаниями, может, даже на улице, потому что хозяйка, несмотря на полученное от меня серебро, просто выгонит его… Я прислонилась к холодной стене и уставилась в одну точку. Мрачные облака тянулись к небу и, тая в себе опасность, совсем близко подошли к главной башне крепости. Плохое предзнаменование? Во всяком случае, они принесут дождь, когда начнется наступление врага. Дороги и поля размокнут и осложнят продвижение лошадей, орудий и повозок противника. Они увязнут в земле, которая после дождя будет напоминать трясину. Черной угрожающей массой нависли надо мной облака. Что мне делать?

Внизу, во дворе, Нафтали склонился над ребенком, который в суматохе потерял свою мать и плакал навзрыд. Черный кафтан лекаря напомнил мне о Марсе и Юпитере в доме смерти, о криках умирающих.

Они бы справились без меня. Лучше уж в другом месте совершать грехи, и я смогу ускакать из замка еще до начала проливного дождя. В кухне я поискала еду, которую можно было Они взять с собой в дорогу, но кухарка уже все убрала и закрыла на ключ все съестные припасы, даже котел для супа, вымытый и вычищенный, висел на крючке. Мне удалось обнаружить лишь краюшку несвежего хлеба, я пихнула ее в карман вместе со свечой. В прачечной висела какая-то накидка. Я сорвала се с крючка, прихватив рубаху и льняной платок.

Совершенно незамеченной в суете я вновь покинула замок и поздним вечером оказалась в гостинице. Меня мучила совесть: я вновь сбежала, освободив себя от исполнения нелюбимых занятий. Как могла я покинуть замок, как могла отважиться пойти на это — и все же что за странную стезю уготовил мне Господь Бог… Эрик не умер, он жив, и пусть он будет здоров. И тогда я смогу помочь ему найти путь к свободе, я подарю ему все мои сбережения, только бы он смог вернуться на свою родину. На украшения моей матери можно выторговать лошадь и оружие. Тогда наша вина хотя бы частично будет смыта. Но это будет лишь началом, только бы сын короля обрел свободу. Эта мысль немного улучшила мое настроение, и, воодушевленная, я свернула во двор гостиницы. На этот раз она была освещена, и громкий смех, бормотание и крики доносились сквозь щели и открытые двери па улицу. Я медленно подъехала ближе. У изгороди топтались привязанные лошади. Я спешилась и привязала свою лошадь поодаль. С перекинутым через плечо узлом с поклажей я через входную дверь вошла внутрь. Чувствовалось, что пьянка была в самом разгаре: с кухни несло жирным жареньем и крепким пивом, в коридоре резко пахло потом, нестиранной одеждой и кожей — кажется, прибыла новая группа путников. С раскрасневшимся лицом кожевница стояла у чана с пивом и наполняла кружки, а кухарка ставила их на стол, сильно ударяя дном о столешницу. Пиво перелилось через край, и один из мужиков, как собака, стал хлебать, а вернее, лакать его. Батрачка, упершись руками в бедра, склонилась, над ним, чтобы раззадорить, и тут же его правая рука оказалась у нее под юбкой, а левая — над юбкой, туда же тянулся его жадный язык под общий гогот одобрения. Добродушно посмеиваясь, они расслабились и многозначительно указывали на галерею. Подвыпивший мужик кивнул задорно и намеревался было потащить батрачку к выходу, как тут к столу подошла хозяйка, молча собрала со всех деньги и, подталкивая, погнала служанку к чану с пивом. Никто не заметил, как я проходила по открытому помещению трактира, переступая через вещи, чтобы оказаться на деревянной лестнице в задней части коридора. Поставив ногу на переднюю ступеньку, я остановилась как вкопанная: там, наверху, слышались голоса, но ни один из них не был голосом Эрика. Я тихо преодолела еще несколько ступенек, стараясь, чтобы не скрипели половицы, и прижалась к стене.

— Сколько нам еще ждать? Сначала эта старая карга наведет на всех панику и тогда ничего нельзя будет увидеть. Она и впрямь слишком часто заглядывает в чан с пивом.

Кто-то, смеясь, ударил себя по ляжке.

— Да по ее носу это сразу видно. Пьет она уже не первый год…

— Может быть, она и сама полакомилась беглецом. Чувствуется, что хозяин — настоящий забияка и драчун.

— При такой-то бабе совсем немудрено!

Я лихорадочно попыталась вникнуть в то, что здесь могло происходить… Беглеца, во всяком случае, в каморке уже не было. Тогда кого ожидали эти люди?

Внизу, в коридоре, послышалась тяжелая поступь рыцарских сапог, — кто-то направлялся к лестнице.

— Давайте оставим немного Йозефу и Генриху, пока не выпили все до капли. Хорошее пиво варит старуха, хоть и страшна до черта…

— Как думаешь, она размешивает его, а?

— Не знаю. А ты как считаешь?

— Ну, опускает в него свои длинные обвисшие сиськи, балда…

Говорящий начал безудержно хихикать.

— Лучше бы титьки ее служанки побывали в моем пиве, — заметил другой. — Их можно было бы облизать, а потом потискать в кровати — мой хвост весь вечер не дает мне покоя.

— О, за хорошее вознаграждение она тебе его так хорошо приласкает, что лопнут яйца. Меня больше тревожит бой против Зассенберга, чем игра в кошки-мышки здесь. Слышал, что там можно хорошо поживиться.

Пресвятая Дева Мария! Я оказалась в ловушке. Сейчас они пожелают сменить караул на галерее и тогда обнаружат меня на лестнице! Мне остается только бежать прочь. Что было сил я устремилась по шаткой лестнице наверх. Впотьмах я нащупала вторую дверь и устремилась туда. За моей спиной стало подозрительно тихо. Дверь комнаты Эрика открылась как раз в тот момент, когда я толчком распахнула вторую. Уже был слышен топот сапог в коридоре и кто-то кричал: