Владимир Брюханов - Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.

• Название: Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.
• Автор: Владимир Брюханов
• Издательство: КМК
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-87317-386-0

В книге В.А.Брюханова — специалиста по истории российских и мировых заговоров (его книги «Заговор графа Милорадовича» и «Заговор против мира: кто развязал Первую мировую войну» пользуются заслуженным успехом) предлагается совершенно новая версия убийства Александра II. Автор убедительно показывает, насколько плотно народовольцы были включены в большие игры на самом верху русской властной пирамиды, причем далеко не всегда в роли субъектов, нередко — в качестве «пешек в чужой игре».

Книга будет интересна историкам, политологам, всем, кто неравнодушен к тайнам истории. «Трагедия России…» открывает программу-направление «Конспирология» в серии «Мир. Хаос. Порядок».

---

Полная беспомощность полиции, позволившей в упор расстреливать царя, так же производила впечатление. С другой стороны, а что они могли поделать? Лишь только «в мае 1879 года объявляется указ о вооружении полиции револьверами».[784]

Соловьева повесили 28 мая 1879 года.

Мы же завершим описание этой эпопеи на том, что произошло с Александром Михайловым где-то на рубеже апреля и мая — посредине почти двухмесячного интервала между покушением Соловьева и его казнью.

Слово Льву Тихомирову: «Вскоре после покушения Соловьева на жизнь Александра II, /…/ швейцар квартиры, где проживал А.Д. [Михайлов], сделал на него донос (благодаря бестактности одного товарища А.Д.), вследствие чего за ним началось слежение. А.Д. очень скоро заметил это, тем более, что знал в лицо шпиона, которого к нему приставили. Но А.Д. жил под прекрасным, подлинным, хотя и чужим видом; он знал, что ничего особенного за ним полиция заметить не могла. Поэтому, хотя он и решился съехать с квартиры, с тем, чтобы потом поселиться под другим видом, но в то же время он считал совершенно излишним сбежать, так сказать, со скандалом. Намерения арестовать его он со стороны полиции не предполагал. Таким образом, он самым благородным манером собрал пожитки, нанял извозчика и отправился на вокзал. Оказалось, что шпион поехал следом за ним. Это немного обеспокоило А.Д., но он все-таки ограничился тем, что из предосторожности отдал на вокзале товарищу (бывшему там согласно условию) разные бумаги и деньги. Разумеется, это было сделано осторожно, в темном закоулке. Сам же А.Д. отправился все-таки брать билет и сдавать багаж. Между тем, вокзал начал принимать очень зловещий вид. Появилось несколько шпионов; они, видимо, стерегли А.Д., ожидая чего-то. Он все это наблюдал, сохраняя, однако, замечательно спокойный вид, так что шпионы, очевидно, оставались в полной уверенности, что он ничего не замечает. Когда А.Д. сел в вагон, один шпион остался у вагона, а другой подошел и сказал что-то жандарму. А.Д. быстро и незаметно перешел в другой вагон (дело было ночью). Между тем на платформе вдруг появился сам Кириллов, начальник канцелярии III Отделения. Кириллов, начинавший свою карьеру простым шпионом, в это время был уже генерал и очень стар, но любил в особенных случаях лично руководить человеческой травлей. Появление его, как А.Д. прекрасно знал, всегда означало неизбежный арест. Нужно было спасаться. А.Д. вышел на площадку вагона и стал в густой тени, а Кириллов что-то сказал своим шпионам; вероятно, приказал арестовать. Но те тут только заметили, что А.Д. исчез. Началась беготня. Один прошел весь поезд из конца в конец, имея наивность даже звать А.Д., вероятно в расчете, что он себя нечаянно чем-нибудь выдаст. Между тем пробил третий звонок. Кириллов, очевидно, получил от шпионов ручательство, что А.Д. должен находиться в поезде, хотя и неизвестно где. Два шпиона вскочили в вагон, надеясь на ходу хорошенько осмотреть вагоны, а А.Д., как только поезд тронулся, соскочил со ступенек вагона и через двор вышел на улицу. От шпионов в пути была прислана Кириллову телеграмма с известием об отсутствии А.Д., а в Москве, немедленно по прибытии поезда, был заарестован его багаж. В чемодане между прочим нашли прекрасный револьвер Смита и Вессона, а также стилет. Этим и ограничилась добыча Кирилловской экспедиции».[785]

История слишком примечательна, чтобы оставить ее без комментариев.

Во-первых, предположение о том, что донос на Михайлова сделал швейцар, выглядит нелепо: стал бы Кириллов во главе всей своей своры охотиться на какого-то благообразного молодого человека, приятели которого нахамили швейцару! Несомненно, Михайлова выдал Соловьев; выдал бы и других, но не имел сведений об их актуальных координатах. Недаром немедленно свернули работу и бежали от явного розыска В.Н. Фигнер и другие пропагандисты, действовавшие вместе с Соловьевым в Самарской губернии. Едва ли можно Соловьева за это осуждать — пришлось ему явно несладко.

Во-вторых, Соловьев стрелял в царя из какого-то почти игрушечного пугача, не способного пробить даже сапог. Похоже, что и другие пули также не миновали цели. Между тем, с одной стороны, Михайлов располагал отличным револьвером, доставшимся конторе Кириллова. С другой стороны, известно, что за несколько дней до покушения револьвер, имевшийся у Соловьева, был заменен — якобы на лучший.

Вот не первоначальный ли соловьевский револьвер остался у Михайлова и был им утрачен при бегстве от ареста? И не стилет ли Кравчинского оказался в том же багаже?

Даже если это не так, то, во всяком случае, для такого важного дела, как цареубийство, можно было бы подобрать подходящее оружие. Тем более, что после 1 июля предыдущего года должно было стать ясно, что от выбора оружия зависит очень многое!

Похоже, что Соловьева сознательно направляли на виселицу, вынудив заработать ее хлопаньем игрушки.

Но чего же добивались пославшие его террористы?

4.2. Исходные позиции

«Само III Отделение находилось в слабом и дезорганизованном состоянии, и трудно себе представить более дрянную политическую полицию, чем была тогда. Собственно для заговорщиков следовало бы беречь такую полицию, — при ней можно было бы, имея единый план переворота, натворить чудес. При тогдашнем правительстве, тогдашнем настроении общества и офицеров, да еще при такой полиции, — положительно возможно бы было организовать дворцовый переворот. Но, на счастье России, наши революционеры были все-таки мальчишки и невежды. Они болтали о революции в народе, боялись «буржуазии», боялись «конституции» и вовсе не желали сознательно низвергнуть правительство и тем менее захватить власть в свои руки. Они шли «в террор» просто по бунтовскому темпераменту, по досаде, из мщения за своих собратьев и, — в самом сознательном случае, — из надежды «дезорганизовать» правительство… Как будто можно было желать более дезорганизованного правительства, чем было тогда! /…/ возник «террор» совершенно бесцельный, ибо /…/ революционеры совершенно не ставили себе цели, а называли только причину того или иного убийства, и все больше мелкие, нелепые причины, вроде жестокости, притеснений и т. д.».[786]

Оставим на совести Тихомирова оценку тогдашней полиции. Отметим нотку сожаления о том, что можно было бы, имея единый план переворота, натворить чудес. В то же время к этим разухабистым строкам воспоминаний Льва Тихомирова не нужно относиться совсем всерьез. Они писались уже тогда, когда Тихомиров стал деятелем, которого уже цитированный С.Л. Чудновский характеризовал так: «Бывший народоволец и террорист (и не рядовой, а генералиссимус[787]), а ныне состоящий редактором «Московских ведомостей» и крупнейшим столпом наших реакционеров и обскурантов».[788]

Понятно, что бывшему «генералиссимусу» хотелось несколько принизить свою прошлую деятельность. Но именно Тихомиров организовал в мае 1879 совершенно секретную террористическую организацию под знаменательным названием «Свобода или смерть»,[789] объединив самых решительных сторонников террора, находившихся в столице.

В нее вошли пятнадцать человек: сам Тихомиров, Е.Д. Сергеева, ставшая его женой, Н.А. Морозов, А.А. Квятковский, А.И. Баранников, С.Г. Ширяев, Г.П. Исаев, Г.П. Гольденберг, А.В. Якимова, В.В. Зеге фон Лаутенберг, А.Б. Арончик, Н.Н. Богородский, С.А. Иванова, В.М. Якимов и Н.С. Зацепина — к значительной роли последних двоих мы еще вернемся; остальные — созвездие будущих террористов «Народной Воли».

Тихомиров начал привлекать и других полезных людей, в частности, А.В. Корбу (1849–1939) — разведенную даму, ушедшую, как упоминалось, медсестрой на войну, а теперь оставшуюся не у дел: «Это было в мае 1879 года. Я была уже знакома с Морозовым, С.А. Ивановой, Гесей Гельфман, с Квятковским и Тихомировым»[790] — вспоминала она. Ей тоже предстояло стать виднейшей деятельницей «Народной Воли» и, сверх того, подругой Александра Михайлова. Ее собственным и собранным ею свидетельствам о последнем мы и обязаны доброй половиной сведений о деятельности «Народной Воли» — они уникальны и незаменимы.

Отсутствие самого Александра Михайлова в списке не должно удивлять: вскоре после эпизода с неудачным арестом он действительно выехал из столицы: попытался разрешить проблему, остававшуюся до последних дней «Народной Воли» ахиллесовой пятой организации — проблему денег. Теперь Михайлов намеревался заполучить средства, обещанные арестованным Лизогубом.

Михайлов поехал в Киев, где тогда находился Зунделевич, также покинувший столицу накануне покушения Соловьева. Зунделевич, ведший до этого финансовые дела с Лизогубом, просветил Михайлова насчет связи с ним, сидящим в Одесской тюрьме, и Михайлов направился в Одессу — подробности последующего — чуть ниже.