Владимир Бардин - В горах и на ледниках Антарктиды

• Название: В горах и на ледниках Антарктиды
• Автор: Владимир Бардин
• Издательство: М.:Знание
• Жанр: Публицистика
• Год: 1989

Во второй половине нашего века началось особенно активное освоение человечеством южнополярного континента. В последние годы осуществляется ряд крупных проектов в области наук о Земле. Автор книги участник семи советских антарктических экспедиций рассказывает об Антарктиде, основываясь на собственном опыте и впечатлениях. Рассчитана на широкий круг читателей.

---

На очередной остановке я положил в рот льдышку, с грустью вспомнив о кусочках сахара, унесенных ветром из кармана. Видно, снова пора вызывать на помощь образ Будкина. Надо продержаться совсем немного. Скоро за мысом откроется лагерь. Только бы не сводило мышцы ног.

Я стимулирую продвижение, увеличивая ценность «призов». Теперь, кроме наград за каждую стометровку, через пятьсот метров я получаю «Гран-при» - минутный отдых в нише между присклоновыми снежниками. Такие ниши - выдувы - идут вдоль восточного берега озера. Растянуться на дне этих небольших, всего в метр-полтора снежных ванн - просто благодать. Ветер как будто стихает, можно расслабить тело, главное - ноги. Отвлечься, глядя в небо на парящих теперь уже сверху, у вершин береговых обрывов, снежных буревестников. Задуматься о мироздании, смысле жизни. Просто вздремнуть под свист проносящегося над ледяной ямой ветра. Отрадные мгновения! А подниматься, конечно же, приходится с помощью Будкина, я словно чувствую на себе его презрительный взгляд и поспешно переваливаюсь на живот, встаю сначала на колени, а потом медленно и осторожно на ноги. И снова стометровками все дальше и дальше вперед…

Не знаю точно, сколько еще прошло времени, но я вышел наконец к мысу. За ним всего в двух-трех километрах наш лагерь - светлый купол выгоревшего брезента так и ударил в глаза! Вездехода около палатки не было: ребята выехали на поиски. Я перевожу глаза на соседний склон - вон он, наш жук-бронзовик ползет к лагерю. Очевидно, меня заметили на льду озера - черная точка на белом приметна издалека.

Вездеход подполз к палатке. Оттуда отделилась маленькая фигурка и пошла мне навстречу. Я подумал, что верно, это Борис - наш механик, Железный Боб. Год провел он на зимовке, всякое повидал, а не утратил душевной тонкости, чувствовал: нужна поддержка. И не столько физическая помощь, сколько дружеское сочувствие. Я не ошибся. Когда Борис подошел, я обнял его. Непроизвольно получилось. Я слышал: работа в полярной экспедиции делает мужчин порой излишне сентиментальными. И вот испытал это на себе. Я был благодарен за встречу. Я даже отдал донести до лагеря свой рюкзак. Никому другому не позволил бы, сам донес драгоценные образцы. А Борису отдал. Последние метры мы дошагали быстро и весело. Борис рассказал, что ребята изрядно поволновались. Будкин, пожалуй, больше всех. Он даже назначил себя, как самого опытного, начальником спасательной экспедиции, навел на всех страху.

А они с Сашей целый день провели на озере, но в «пасти» Дракона меня, конечно, не заметили. Да и как заметишь муравья на склонах каменного исполина? У них по озеру вздумал гулять айсберг. Во многих местах взломало лед, чуть не утонула лебедка, вовремя оттащили. Измерили температуру в озере по всему разрезу: у дна она оказалась +1°, почти такой же, как на поверхности, отобрали пробы воды. Рекорд глубины 346 м, установленный нами в прошлый раз, перекрыть не удалось.

Вот и палатка. Скорее в тепло. Ребята смотрят на меня каждый по-своему, но все внимательно. Саша не может скрыть добрую улыбку, Будкин насупленно шмыгает носом. Его помощник грызет сухарь. Иван-вездеходчик хмурится. Даже Борис смолкает, словно ждет чего-то от меня.

Что ж, виноват я перед ребятами, совершил ошибку, чуть не подвел и себя и их. И хотя устал я, смертельно устал, сейчас нужно найти верные слова, извиниться перед товарищами. И я говорю в молчаливое окружение то, о чем передумал в маршруте.

Тишина заполняется гомоном. Все начинают говорить, перебивая друг друга. Только Будкин, недоверчиво вздыбив брови, думает о чем-то своем. Он и не знает, что больше всех помог мне.

Я смотрю на него и глупо улыбаюсь. Мне хорошо, я в тепле, я дошел до дома. Борис протягивает мне кружку горячего сладкого чая. Есть мне не хочется, зато чай пью запоем, кружка за кружкой, и все мало.

Спал я в эту ночь беспробудным сном. Спал, лежа по верх спального мешка, залезть в него не смог, от любого движения судороги сводили ноги. Спасибо Борису, укрыл меня всякими одежками, напялил мне на ноги шерстяные носки, а вовнутрь их зачем-то насыпал горчицы.

- Молочная кислота тебе в ноги ударила, -объяснил он. - Теперь главное их не застудить, а то одеревенеют- врачам придется заниматься.

Будкин недовольно хмыкнул и накинул на меня свое любимое малиновое одеяло. Вот каким он оказался, Будкин!

Ураганный ветер тряс тело палатки. Можно было представить себе, что творится сейчас в «пасти» Дракона. Осерчал старик: добрались-таки до него, похитили драгоценные образцы!

ГЛАВА VII БАЗА НА АЙСБЕРГЕ

Край шельфового ледника Фильхнера до откола айсбергов-гигантов.

Космоснимок начала 1986 г.

Три айсберга На одном из них база «Дружная-1» (отмечена крестиком).

Космоснимок конца 1986г.

Что произошло в море Уэдделла?

24 октября 1986 г. газета «Правда» опубликовала мою статью «Еще один урок». Привожу здесь ее текст с некоторыми сокращениями.

«…В результате гигантских обломов края шельфового ледника Фильхнера антарктическая база «Дружная-1» оказалась на айсберге. Достаточно крупный по антарктическим меркам полярный поселок, в котором во время летнего сезона могут жить и работать до 170 человек, дрейфует по воле течений.

Анализ спутниковой информации, регулярно поступающей в Госкомгидромет СССР, показывает: три гигантских айсберга, на которые раскололся край шельфового ледника, по-прежнему недалеко от берега. Однако пока нельзя сделать заключение о судьбе того участка, где находилась сама база. Людей на ней в эту пору не было.

Целы ли станционные постройки, аэродром, мачты радиоцентра? Возникает и еще ряд вопросов: что вызвало откол айсбергов, можно ли было предвидеть это со бытие, какой оптимальный выход из создавшейся ситуации? К сожалению, многие из поставленных вопросов остаются пока без ответа, и на то есть свои причины.

Шельфовые ледники, а именно на таком типе природных льдов располагалась «Дружная-1», - безусловно, наиболее неустойчивый и один из самых сложных для изучения видов ледников. Положение на границе разнородных сред - суши и моря - главная причина их нестабильности. Подпираемые с тыла потоками сползающего с материка льда, они выдвигаются от берега в сторону океана. Понятно, что в конце концов неизбежен облом внешнего края. И зависит это не только от самого ледника, толщины льда, скорости движения, трещин, температур, подледного и подводного рельефа и т. п., но и от причин внешних, связанных с воздействием океана, - сложной динамической системы со своими свойствами (течениями, приливно-отливными колебаниями, барическими волнами и т. д.).

Учесть все эти разнородные факторы непросто. Для

этого нужны долговременные наблюдения. Отсюда вытекает сложность прогнозирования поведения шельфовых ледников, тем более что каждый конкретный ледник обладает собственным характером. Само собой разумеется, без специальных, прежде всего гляциологических, исследований такого рода прогнозы невозможны. Активные гляциологические изыскания на шельфовых ледниках стали проводиться лишь в последнее время. Так, несколькими годами ранее комплекс подобных исследований был выполнен при активном участии советских ученых на крупнейшем в Антарктиде шельфовом леднике Росса.

Система шельфовых ледников Фильхнера - Ронне, расположенная по другую сторону континента, не менее грандиозна, но в гляциологическом отношении почти совсем не изучена.

Развернутая около 11 лет назад на шельфовом леднике Фильхнера полевая база «Дружная» проводила преимущественно геолого-геофизический поиск. Ледник как таковой не являлся объектом изучения специалистов НПО «Севморгеология». Он был для них скорее помехой. Но поскольку в данном районе горных выходов непосредственно у берега не было, основную базу организовали на краю шельфового ледника, в месте, наиболее удобном для выгрузки. Выбор места был, по сути, случайным, необоснованным. К леднику отнеслись явно без должного уважения.

Мне довелось бывать на «Дружной» в 1976-1977 годах, в следующий сезон после ее основания. Уже тогда вызывал недоумение выбор места для базы на выступающем в море, словно ледяной клык, полуострове. Сверху, с самолета, все выглядело особенно настораживающе. Ряд признаков, своего рода примет: характерные ломаные очертания берегового обрыва, трещиноватость в тыловой части и по краям ледника - подсказывали, что все тут непрочно, «сшито на живую нитку».

И тем не менее «Дружная» просуществовала еще почти девять лет. Убежден, облом ледника мог произойти гораздо ранее, хотя и не обязательно сразу в столь больших масштабах. И первым претендентом на роль айсберга все это время был ледяной «клык», на котором находилась база.