Кэтрин Куксон - Кэти Малхолланд том 2

• Название: Кэти Малхолланд том 2
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Локид
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-320-00221-1

Кэти Малхолланд с честью отразила все удары, которые обрушила на нее судьба. Но ставить точку в ее судьбе еще рано. Старое зло не дремлет, и вот уже ее потомкам приходится искать свою дорогу в жизни. Великолепная семейная сага Кэтрин Куксон погружает вас в мир любви и ненависти, благородства и измены. Герои этой истории длиной в век преодолеют все невзгоды!

---

— Что-что, мисс Тереза?

— Экипаж, Бетти. Мне нужен экипаж. Я хочу выехать на прогулку.

— В такую-то погоду, мисс Тереза? Вы только посмотрите, что творится на улице! Там такой мороз и ветер! Нет, нет, мисс Тереза, вы не можете ехать на прогулку в такой день. — Бетти немного помолчала, потом добавила: — Мадам прибьет меня за то, что я позволила вам выйти на улицу в такой холод. И почему вам вдруг захотелось выезжать сегодня? Вам ведь очень нездоровилось всю неделю. Нет, мисс Тереза, я никуда вас не пущу.

— Бетти. Послушай меня, Бетти. Ты ведь не хочешь, чтобы что-нибудь разлучило Кэти, — впервые в разговоре с Бетти она назвала Кэти по имени, а не миссис Фрэнкель, — Кэти и капитана? Ты ведь не хочешь этого, скажи?

— Разлучить?.. О нет, мисс Тереза! Конечно же, нет! Боже, это было бы настоящей трагедией!

— Тогда сделай то, о чем я тебе попросила. Пойди в конюшни и скажи, чтоб срочно прислали сюда экипаж. Если это возможно, я бы предпочла экипаж мистера Вейра, но, если он занят, сойдет любой другой. Поторопись, Бетти, я должна выехать как можно скорее.

— Но как же вы поедете одна, мисс Тереза? У вас ведь не хватит сил даже на то, чтоб сойти с экипажа. Уж не говоря о том, что вам вообще нельзя выходить на улицу… А куда вы собрались ехать, мисс Тереза?

— Я скажу тебе об этом после. А сейчас я очень рассчитываю на твою помощь. Ты должна выполнить мою просьбу ради Кэти и ради капитана.

Бетти посмотрела на хрупкую фигуру на кушетке. От Терезы остались одна кожа да кости, и одежда висела на ней, как на вешалке. Мисс Тереза была очень больна, и у нее было слабое сердце. Ей нельзя никуда ехать одной, тем более в такую погоду. Сейчас Бетти всей душой желала, чтобы Кэти была дома. Но Кэти вернется еще не скоро — она ушла всего каких-то пять минут назад. Если мисс Терезе станет плохо после этой поездки, виновата в этом будет она, Бетти.

— Я думаю, вам не стоит сегодня выезжать, мисс, — сказала она самым твердым тоном, на какой только была способна.

— Бетти. — Теперь голос Терезы звучал резко и нетерпеливо, и это удивило Бетти, привыкшую к ее всегда мягкому, вежливому тону. — Я должна ехать, Бетти, и, если ты не сходишь за экипажем, мне придется самой идти пешком до конюшен, а тогда я наверняка простужусь. Поэтому иди и делай то, что я тебе сказала. А я пока оденусь. Я буду готова к тому времени, когда ты вернешься.

— Да, мисс. Слушаюсь, мисс. Но… вы ведь скажете Кэти, что сами настояли на этом и я была вынуждена вам подчиниться, не так ли?

Тереза кивнула.

— На этот счет можешь не беспокоиться, Бетти. Я сама объясню все Кэти. Обещаю, она не будет сердиться на тебя — напротив, она будет благодарить тебя до конца своих дней.

— Надеюсь, что это так, как вы говорите, мисс Тереза, — сказала Бетти с неуверенной улыбкой.

«Очень сомневаюсь, что Кэти скажет мне за это спасибо, — думала она, спускаясь по лестнице. — Она надает мне по шее, вот что она сделает. Но какой у меня выход? Если я откажусь сходить за экипажем, мисс Тереза сама пойдет пешком до конюшен. Она сказала, что пойдет, а она всегда делает так, как говорит».

Вечером того же дня Кэти и Эндри сидели по обеим сторонам от постели Терезы. Часы над камином показывали восемь. Волосы на щеках Эндри были мокрыми от слез, а яркая синева его глаз подернулась дымкой. Сквозь завесу слез он не мог различить лица Терезы, но его рука крепко держала ее хрупкую худую руку, и все его чувства были сейчас обращены к ней. Даже его любовь к Кэти отступила на второй план в эту минуту скорби. «Нет большей любви, чем любовь человека, отдающего свою жизнь за друга», — пронеслись у него в голове слова, прочитанные в какой-то книге. Именно это сделала Тереза. Она не прожила зря последние часы своей жизни — она посвятила их Кэти, Кэти и ему. Да, да, и ему тоже. Она сделала то, что должен был бы сделать он, — и он непременно сделал бы это в ближайшее время, неважно, какие последствия его ожидали. Но она могла не бояться последствий, потому что ее дни были все равно сочтены. Она ускорила свою смерть, чтобы сохранить их, его и Кэти, покой… Нет, он бы не стал, как Тереза, пользоваться оружием. Но его кулаков было вполне достаточно, чтобы лишить Бернарда Розье жизни. В таком случае опасения Кэти вполне могли подтвердиться, и его постигла бы та же участь, что в свое время постигла ее отца. Тереза, быть может, спасла его от виселицы, а ненаглядную Кэти — от безутешного горя.

Кэти держала другую руку Терезы. Ее скорбь была слишком велика, чтобы излиться в слезах. Но она знала, что если начнет плакать, то уже не сможет остановиться. Впрочем, для слез у нее еще будет время, но сейчас, пока Тереза еще жива, она не хотела омрачать своим отчаянием ее последние минуты.

Ее чувства по отношению к Терезе всегда были противоречивы. За время их долгого знакомства ее первоначальная симпатия к этой женщине успела смениться неприязнью, почти ненавистью, а впоследствии на смену неприязни пришла дружба. Но, даже когда они стали близкими подругами, ее чувства к Терезе вовсе не были просты. Во-первых, она никогда не забывала, что Тереза принадлежит к ненавистному ей семейству Розье, а во-вторых, временами в ней возникало чувство какого-то странного, почти физического, отвращения к Терезе. Странная вещь: она никогда не испытывала к Терезе такого глубокого сострадания, какое испытывал к ней Энди. Энди понимал Терезу лучше нее. С Энди Терезу связывала крепкая, поистине мужская дружба, она же так и не смогла по-настоящему подружиться с Терезой.

Но Тереза отдала свою жизнь, чтобы спасти Энди, и тем самым добилась в свой смертный час той любви, которой не смогла добиться в течение жизни. Сейчас она была для Кэти самым дорогим человеком на свете, и Кэти испытывала невыразимое отчаяние при мысли о том, что скоро Терезы не станет.

Шорох за ее спиной напомнил Кэти о присутствии полисмена. Полисмен сидел на стульчике возле двери и не сводил глаз с постели умирающей. «Почему они не могут позволить Терезе умереть спокойно?» — подумала она. Впрочем, Терезу присутствие полисмена ничуть не тревожило. Ее бледное как полотно лицо было спокойным и умиротворенным, а в угасающем взгляде, устремленном на Кэти, светилась безграничная любовь и преданность. Сейчас, исполнив свою миссию, Тереза спокойно ждала, когда ее уже слабеющее сердце перестанет биться, и она отойдет в мир иной.

На кухне сидел еще один полисмен. Он сидел за столом напротив Бетти, которая в отчаянии колотила кулаком по краю стола, уже в сотый раз повторяя:

— Если б только я не пошла за экипажем!

— Однако вы пошли за ним, — бесцветным тоном отозвался полисмен. — Дело уже сделано, и я бы на вашем месте забыл об этом и перестал сокрушаться.

— Конечно, вам легко так говорить, потому что на вашей совести нет вины. А вы подумайте, каково мне! Я ведь пошла и вызвала для нее экипаж!

— Но вы ведь сами только что сказали, что, если б вы не вызвали экипаж, она бы сама пошла за ним.

— У нее бы никогда не хватило сил добраться пешком до конюшен. И я должна была это знать.

— Однако у нее хватило сил добраться до Гринволл-Мэнора — правда, не пешком, а в экипаже. И не только добраться, — заметил полисмен. — Знаете, мне за мою практику встречалось много необычных дел, но это дело побило все рекорды. С чего ей вдруг взбрело в голову стрелять в собственного брата? Она не виделась с ним четырнадцать с лишним лет — и вдруг ни с того ни с сего вскочила с постели, села в экипаж и поехала его убивать. Я, честно говоря, не вижу в этом никакого смысла. — Полисмен задумчиво покачал головой. — Когда я вошел к ним в дом, — продолжал он, — она как ни в чем не бывало сидела в гостиной, а у ее ног в луже крови валялся ее брат. Его жена, дворецкий и садовник стояли в дверях, как три мраморные статуи. Не думаю, что до моего прихода у кого-то из них хватило храбрости подойти к нему и проверить, жив ли он. А он выглядел просто ужасно — правая половина лица превратилась в сплошное кровавое месиво, а от левой руки остался какой-то обрубок. Она, должно быть, всадила в него целую обойму пуль. Знаете, их кухарка рассказала мне одну очень интересную вещь, пока мы ждали полицейскую карету. Она видела, как эта женщина вошла в дом, и очень удивилась, потому что она не бывала у них уже больше четырнадцати лет, а когда приезжала в последний раз, они с братом орали друг на друга, как два психа. Кухарка говорит, она видела, как эта женщина остановилась в зале и что-то сказала дворецкому, потом быстро прошла в оружейную комнату. Когда она вышла оттуда, одна ее рука была спрятана под пальто. Дворецкий все так же стоял в зале, но даже не подумал остановить ее, когда она прошла мимо него и вошла в гостиную, — а он не мог не заметить, что она прячет что-то за пазухой. В самом деле, странно. А еще кухарка сказала, что не только дворецкий и она видели эту женщину. Хозяйка как раз спускалась по лестнице, когда та шла из оружейной комнаты в гостиную. И что же вы думаете? Вместо того чтобы остановить ее и проверить, что она прячет за пазухой, хозяйка так и осталась стоять на середине лестницы. А потом кухарка услышала выстрелы. Она не слышала ни криков, ни брани — только выстрелы, несколько выстрелов подряд. По-видимому, миссис Нобль даже не дала брату времени открыть рот.