А. Лаврин - 1001 Смерть

• Название: 1001 Смерть
• Автор: А. Лаврин
• Издательство: «Ретекс»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1991

От автора

Три великих тайны есть в нас: рождение, любовь и смерть. Оставляя первые две за пределами своего внимания, некоторое время назад я начал собирать материалы, связанные со смертью. Прекрасно понимая, что тема эта необъятна так же, как и сама жизнь, (поскольку является ее частью), я не ставил себе целью узнать о смерти все. Мне хотелось понять ее. Это можно назвать праздным любопытством, бегством от жизни, преодолением страха перед мистическим ужасом физического небытия…

---

Был уже четвертый час ночи и приходилось спешить. Поручик С. и Лазаверт, предводительствуемые великим князем Дмитрием Павловичем, сели в автомобиль и уехали на вокзал…

Мы с Феликсом Юсуповым остались вдвоем и то ненадолго: он через тамбур прошел на половину своих родителей… а я, закурив сигару, стал медленно прохаживаться у него в кабинете наверху, в ожидании возвращения уехавших соучастников, с коими предполагалось вместе увязать труп в какую-либо материю и перетащить в, автомобиль великого князя.

Не могу определить, долго ли продолжалось мое одиночество, знаю только, что я чувствовал себя совершенно спокойным и даже удовлетворенным, но твердо помню, как какая-то внутренняя сила толкнула меня к письменному столу Юсупова, на котором лежал вынутый из кармана мой «соваж», как я взял его и положил обратно в правый карман брюк и как вслед за сим, я вышел из кабинета… и очутился в тамбуре.

Не успел я войти в этот тамбур, как мне послышались чьи-то шаги уже внизу у самой лестницы, затем до меня долетел звук открывающейся в столовую, где лежал Распутин, двери…

«Кто бы это мог быть?» — подумал я, но мысль моя не успела еще дать себе ответа на заданный вопрос, как вдруг снизу раздался дикий, нечеловеческий крик, показавшийся мне криком Юсупова: «Пуришкевич, стреляйте, стреляйте, он жив! он убегает!» …Медлить было нельзя ни одно мгновение, и я, не растерявшись, выхватил из кармана мой «соваж», поставил его на «огонь» и бегом спустился по лестнице.

То, что я увидел внизу, могло бы показаться сном, если бы не было ужасной для нас действительностью: Григорий Распутин, которого я полчаса тому назад созерцал при последнем издыхании, лежащим на каменном полу столовой, переваливаясь с боку на бок, быстро бежал по рыхлому снегу во дворе дворца вдоль железной решетки, выходившей на улицу…

Первое мгновение я не мог поверить своим глазам, но громкий крик его в ночной тишине на бегу «Феликс, Феликс, все скажу царице…» убедил меня, что это он, что это Григорий Распутин, что он может уйти, благодаря своей феноменальной живучести, что еще несколько мгновений и он очутится за вторыми железными воротами…

Я бросился за ним вдогонку и выстрелил.

В ночной тиши чрезвычайно громкий звук моего револьвера пронесся в воздухе — промах!

Распутин наддал ходу; я выстрелил вторично на бегу — и… опять промахнулся.

Не могу передать того чувства бешенства, которое я испытал против самого себя в эту минуту.

Стрелок, более чем приличный, практиковавшийся в тире на Семеновском плацу беспрестанно и попадавший в небольшие мишени, я оказался сегодня неспособным уложить человека в 20-ти шагах.

Мгновения шли… Распутин подбегал уже к воротам, тогда я остановился, изо всех сил укусил себя за кисть левой руки, чтобы заставить себя сосредоточиться, и выстрелом (в третий раз) попал ему в спину. Он остановился, тогда я уже тщательнее прицелившись, стоя на том же месте, дал четвертый выстрел, попавший ему, как кажется, в голову, ибо он снопом упал ничком в снег и задергал головой. Я подбежал к нему и изо всей силы ударил его ногой в висок. Он лежал с далеко вытянутыми вперед руками, скребя снег и как будто бы желая ползти вперед на брюхе; но продвигаться он уже не мог и только лязгал и скрежетал зубами.»

К рассказу Пуришкевича следует добавить рассказ Феликса Юсупова о том, что произошло, когда он после ухода части заговорщиков вторично спустился в столовую:

«…Я застал Распутина на том же месте, я взял его руку, чтобы прощупать пульс, мне показалось, что пульса не было, тогда я приложил ладонь к сердцу — оно не билось; но вдруг, можете себе представить мой ужас. Распутин медленно открывает во всю ширь один свой сатанинский глаз, вслед за сим другой, впивается в меня взглядом непередаваемого напряжения и ненависти и со словами: «Феликс! Феликс! Феликс!» вскакивает сразу, с целью меня схватить. Я отскочил с поспешностью, с какой только мог, а что дальше было не помню.»

Когда Пуришкевич добил Распутина, заговорщики сбросили тело царского фаворита с моста в прорубь на Малой Невке. Вскрытие тела показало, что Распутин был жив, когда его спустили в реку! Мало того: дважды смертельно раненный в грудь и шею, с двумя проломами в черепе, он и под водой какое-то время боролся за свою жизнь и успел освободить от веревок правую руку, сжатую в кулак.

Даже после смерти тело Распутина не обрело покоя. Сразу после убийства царица Александра Федоровна поручила одному из видных петроградских архитекторов сделать проект мавзолея в Царском Селе, куда планировалось перенести прах фаворита. А пока устроили временное погребение неподалеку от царских дворцов, за парком. Возле могильного холма возвели деревянную часовню, куда почти каждый день ходили молиться члены царской семьи. После погребения Распутина, в первую же ночь группа царскосельских офицеров привезла ассенизационную бочку с дерьмом и вывалила ее содержимое на могильный холм.

Прошло еще несколько месяцев, и в 1917 г., во время февральской революции труп Распутина выкопали из могилы и похитили. Об обстоятельствах похищения рассказал позднее один из очевидцев Иван Башилов, бывший тогда студентом и членом партии эсеров. После революции Башилова избрали секретарем Совета старост революционного студенчества Петроградского политехнического института. И вот однажды ночью студенческий пост сообщил Башилову, что из города на быстром ходу проскочила машина в направлении Б. Спасской, не остановившаяся по требованию поста. Надо сказать, что в это время ходили слухи о каких-то «черных автомобилях», которые носились по городу и из которых якобы стреляли по милиции, студентам и по толпе. Пост организовал погоню. След с Б. Спасской уходил к расположенному невдалеке в лесу селению. Преследователи довольно быстро настигли машину, которая увязала в снегу, и нашли группу людей во главе с известным тогда сотрудником «Биржевых Ведомостей». Оказалось, что они в Царском Селе вскрыли могилу Распутина, захватили гроб с его телом и привезли в Петербург. Но в силу неясных каких-то обстоятельств провезли его через весь город и вот сейчас застряли в снегах, открыли гроб, убедились, что там было действительно набальзамированное тело фаворита двора Николая II… Они уже развели костер и начали сжигать труп. Свои действия они объяснили желанием уничтожить труп из боязни, как бы «темные силы» не использовали невежество народное и не создали бы каких-либо мощей из него и не попытались создать контрреволюционного культа. Звонивший студент сообщил, что труп горит плохо, что с ним можно провозиться всю ночь, а днем соберется народ и можно опасаться эксцессов. Поэтому он спросил у Башилова разрешения забрать труп в институт и там сжечь в топке парового котла. Башилов дал согласие и предложил составить подробный протокол всех действий. В ответ студент сказал, что труп он уже осмотрел, убедился в том, что это действительно Гришка Распутин и что ничего примечательного на трупе не обнаружено. Он имел в виду сказки, распространявшиеся в городе относительно того, что убитый фаворит обладал какой-то сверхъестественной половой силой…

В ту же ночь труп Распутина привезли в Политехнический институт и сожгли.

РЕМ Эрнст (1887–1934) — один из главарей фашистской партии в Германии, с 1931 г. начальник штаба штурмовых отрядов. В 1933 г. Эрнст Рем был назначен имперским министром. Однако Гитлер, пойдя на союз с генералитетом, обязался покончить с притязаниями Рема на руководство вооруженными силами. Он санкционировал знаменитую «Ночь длинных ножей» (30 июня 1934 г.), во время которой штурмовые отряды нацистов были разгромлены. Судьба самого Рема сложилась так. В конце июня 1934 г. Рем и его приближенные по приказу Гитлера прибыли в Висзее и остановились в отеле «Ханзельбауэр». Им сказали, что здесь состоится совещание руководителей СА (охранных отрядов нацистской партии). Между тем 28 июня «Имперский союз немецких офицеров» исключил Рема из своих рядов и тем самым как бы дал согласие на его ликвидацию.

В ночь с 29 на 30 июня Гитлер вылетел в Мюнхен. Он прибыл туда в 4 часа утра. Через некоторое время в составе длинной автоколонны он отправился в Бад Висзее. Вот как вспоминал об этом эпизоде личный шофер Гитлера Эрих Кемпка:

«С плетью в руках он вошел в спальню Рема. За ним следовали два охранника с пистолетами наготове. «Рем, ты арестован», — отрывисто бросил он. Заспанный Рем пробормотал: «Хайль, мой фюрер!» «Ты арестован!» — прорычал Гитлер снова, повернулся и вышел из комнаты».

Некоторое время Гитлер колебался, не принимая решения об окончательной судьбе бывшего соратника. Но в воскресенье, 1 июля ему удалось преодолеть неуверенность, мучившую его накануне. Он взял себя в руки и днем несколько раз подходил к окну рейхсканцелярии, показываясь толпе, которая собралась внизу стараниями Геббельса. После 12 часов дня он устроил прием в саду рейхсканцелярии для боссов фашистской партии и членов правительственного кабинета; на прием были приглашены также их жены и дети.