Олег Вите - Творческое наследие Б.Ф. Поршнева и его современное значение
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Творческое наследие Б.Ф. Поршнева и его современное значение"
Описание и краткое содержание "Творческое наследие Б.Ф. Поршнева и его современное значение" читать бесплатно онлайн.
Поводом для написания статьи послужило выступление автора на междисциплинарной конференции «Общественный человек и человеческое общество (памяти Бориса Федоровича Поршнева)», проведенной в Российском общественно-политическом центре при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда и Российского фонда фундаментальных исследований в сентябре 1998 года. Сокращенная версия статьи опубликована в журнале Полития, 1998, # 2.
Но сознание это было слабо, беспомощно. Даже если оно дорастало до прямого идейного сопротивления господствующему вероучению, это сопротивление, как правило, не выходило из рамок христианской религии, а лишь приобретало характер „ересей“».[244]
Поршнев объясняет, что в ереси главным является не позитивное содержание, а ее негативная направленность на разрушение авторитета вероучения-монополиста:
«„Ересь“ — это отрицание того или иного, пусть даже второстепенного, пункта в установленном вероучении и культе. Именно вследствие полной спаянности, „универсализма“ средневекового христианского вероучения достаточно было отвергнуть не все его догматы, а любую деталь, чтобы тормоз оказался сброшенным. Раз в нем ложно что-нибудь, значит есть другое, истинное вероучение, в котором ничто не ложно, следовательно, эта официальная церковь — обманщица. А если она обманщица, значит она слуга сатаны, и ее, как и всех, кого она защищает, христиане обязаны побивать мечом. Значит можно и должно восстать. Вот как объясняется тот удивительный, на первый взгляд, парадокс, что большие народные движения в средние века подчас начинались по поводу совершенно пустякового спора о том, как правильно следует причащаться, креститься и т. д. Такой спор, разумеется, не был причиной восстания, но он сбрасывал тот тормоз, которым церковь сдерживала восстание».[245]
Разумеется, продолжает Поршнев, ереси не ограничивались второстепенными пунктами вероучения и обрядности:
«Отчасти в сознании самих крестьян, в особенности же в городах, средоточиях средневековой образованности, а также в монастырях, подчас даже в замках негативный подрыв веры, с которого начиналась ересь, перерастал в позитивную антиверу, изменявшую уже не частность, но и те стороны христианства, которые составляли его сущность».[246]
Поршнев выделяет четыре важнейших направления «ревизии» уже важнейших постулатов христианства.
«Во-первых, ереси придавали новое толкование принципу „живи не для себя“»,[247] распространяя его на всех, включая господствующие классы.
«Во-вторых, ереси пересматривали учение о грехе. Они, по крайней мере, устраняли тезис, что всякий грех произошел из восстания. […] Нередко в ересях прорывались бурные попытки легализовать отдельные вида „греха“ и даже вообще все грехи как символизация законности восстания.»[248] Смысл был не в стремлении делать что-то конкретное из запрещаемого церковью.
Напротив, практикование даже отдельно взятого «греха» было лишь обоснованием возможности, права на главный грех — восстание.
«В-третьих, ереси требовали […] точного и близкого срока обещанного переворота. Множество крестьянских движений отмечено чертой мессианизма, то есть верой, что Мессия уже пришел или непосредственно должен появиться.»[249]
«В-четвертых, ереси настаивали на том, что божие царство, царство равенства и справедливости, установится не на небе, а на земле, не среди мертвых, а среди живых, во плоти, людей.»[250]
Что в ответ на распространение ересей предпринимала христианская церковь?
Поршнев указывает на два способа борьбы с ними:
«С одной стороны, она рука об руку с государственной властью подавляла их, в частности — с помощью инквизиции. С другой стороны, она с огромной гибкостью приспосабливалась к этой непрерывно напиравшей на нее снизу критике. Многое из рождавшихся среди мирян смутных сомнений, если они не успевали оформиться в открытую ересь, христианство перехватывало, впитывало, легализировало и тем самым обуздывало. Подчас оно обезвреживало таким образом и целые еретические течения».[251]
Поршнев отмечает огромное значение самостоятельного духовного творчества народа, то есть крестьянства, не только в содержательном отношении, но и в качестве силы, расшатывающей духовную монополию церкви:
«Если мы хотим полностью понять роль народа в духовной жизни средних веков, мы не должны ограничиваться поисками и изучением особой народной культуры — фольклора и т. п. Не менее важно изучать роль народа в расшатывании господствующей культуры — авторитета официальной церкви. Надо изучать в разных конкретных исторических условиях кривую народного неподчинения существующему идейному руководству, то незаметную, то вдруг проявляющуюся „неподатливость умов“, „несговорчивость“, „невосприимчивость к голосу веры и разума“, иногда небольшое, иногда резкое изменение степени внушаемости масс, „упадок веры“. Вот необозримое поле для исторических исследований! Отказ простых людей думать так, как учат верхи, но и неспособность низов создать собственную идеологию — таков механизм развития средневековой культуры.
Отказ, неповиновение, недоверие тех, на кого, в конечном счете, вся эта культура призвана была воздействовать, — вот стимулы, заставляющие ее волей-неволей перестраиваться и обновляться».[252]
Характерная деталь. В отличие от исследований влияния крестьянского сопротивления на эволюцию государства, по поводу духовной жизни Поршнев и не пытается устыдить коллег словами, что, дескать, «до сих пор нет таких исследований». В данном случае стыдить бессмысленно: никто, собственно, и не обещал…
Борьба за восстановление монополии и развитие культуры
Христианская идеология вынуждена была мобилизовать всю свою гибкость для максимальной ассимиляции и утилизации всего того, что вызревало в гуще народных масс, лишь под непосредственным давлением последних:
«Вся история развития богословия и вообще христианской идеологии в течение средних веков сводится к перестройке под давлением этой невидимой силы народного сознания. Чтобы не допустить неверия, религия должна была предотвращать недоверие. […] В каком бы направлении ни ускользали чувства и мысли „паствы“, если только налицо еще не было полного разрыва, христианство распространяло свою духовную „империю“ в том же направлении».[253]
Поршнев вновь и вновь подчеркивает, что все сдвиги, в том числе в культуре, в духовной жизни, которые происходили в феодальном обществе, были вызваны непрекращающимся, нарастающим сопротивлением трудящихся эксплуатации, их борьбой против идеологических оков, парализующих это сопротивление:
«Средневековая христианская культура оставалась бы веками неподвижной, окостеневшей, не знала бы никаких расколов и бурь, если бы простой народ пребывал в покое и повиновении. Но он то восставал открыто, то обнаруживал скрытое недовольство, неподатливость церковной проповеди, ту или иную степень недоверия. Это и только это рано или поздно заставляло образованные верхи вступать в идейные битвы между собой. Что-либо новое, что-либо хоть ограниченно передовое возникало в культуре и мировоззрении образованных верхов средневекового общества только потому, что внизу шевелилась и вздыхала огромная масса „темного“ народа».[254]
Кто же был основным исполнителем работы по этой утилизации и ассимиляции? Поршнев вовсе не утверждает, что сам народ своими силами все это и делал:
«Все духовные ценности прошлого восходят к народу как к своему источнику, но народ творил их не столько сам, сколько через посредство тех, кто руководил им и господствовал над ним».[255]
Кто же был этими «посредниками»? Поршнев отмечает, что вовсе не руководители церкви:
«Часто и даже в большинстве случаев не сами руководители церкви первыми замечали нарастание народного недоверия и необходимость реформирования веры. Они сплошь и рядом не видели грозящего крушения „порядка“.
Непосредственно ослабление религии как силы „порядка“ компенсировалось обычно в истории средних веков нарастанием силы государства».[256]
Точно так же, в большинстве случаев и низший слой сельского духовенства не являлся исполнителем этой работы. Наибольшую активность на этом поприще проявляли средние слои церковной и светской феодальной иерархии, а также бюргерство.
Основное внимание церкви было обращено на крестьянство. Другие социальные группы феодального общества были несколько обделены таким вниманием:
«Обработка сознания горожан и различных групп самого господствующего класса представляла […] второстепенную задачу. Низшее духовенство далеко не так плотно блокировало эти слои, как крестьянство. […] В городах, в рыцарских замках, в монастырях время от времени успевало расцвести светское искусство или признание прав человеческого разума, или какое-либо еретическое учение. Но это было не столько выражением собственных духовных потребностей горожан, рыцарей или монахов, сколько отзвуком духовных потребностей основной массы народа, отзвуком, прорвавшимся в этих чуждых стенах, однако и искаженным ими, преломленным через чужие интересы, полузаглохшим».[257]
Главным стимулом к творчеству этих «средних слоев» феодального общества была вовсе не симпатия к народу:
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Творческое наследие Б.Ф. Поршнева и его современное значение"
Книги похожие на "Творческое наследие Б.Ф. Поршнева и его современное значение" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Олег Вите - Творческое наследие Б.Ф. Поршнева и его современное значение"
Отзывы читателей о книге "Творческое наследие Б.Ф. Поршнева и его современное значение", комментарии и мнения людей о произведении.