Джон Килленс - Молодая кровь

• Название: Молодая кровь
• Автор: Джон Килленс
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1959

Я горжусь тем, что мой народ, живя в столь бесчеловечных условиях, сумел сохранить свою человечность и свои дарования. Запомним, что действие романа «Молодая кровь» относится не к дедовским Временам, а к современности: в описываемый период негр Джо Луис стал чемпионом мира по боксу, а негритянский композитор Дюк Эллингтон получил широкое признание своего таланта. Вместе со старшим поколением наша молодежь горячо реагирует на все касающееся ее судьбы — это показали, между прочим, недавние события в Литл-Роке.

Пол Робсон

Москва, 1 января 1959 г.

---

Робби даже подскочил и ответил Гасу коротким ударом в бок.

— Если ты не перестанешь мешать, — прошипел он, — я скажу мисс Джозефин, чтоб она пересадила тебя назад на твое место.

Занятый этой стычкой, Робби не расслышал, что мисс Джозефин вызывает его к доске. А учительница, видя внимательные глаза Гаса, устремленные на нее с таким ангельски-безгрешным видом, объявила:

— Роберт Янгблад, останешься в классе после уроков!

Робби вытер все классные доски, вытряхнул мел из тряпок, натаскал угля, подмел класс. И все время старался представить себе, что сейчас делает Гас, хитрый дьявол. Наверно, играет где-нибудь в мяч и смеется над ним!

Кроме того, мисс Джозефин заставила его написать двадцать пять раз на доске: «Я буду внимательным в классе». И каждый раз надо было все стирать и писать сначала.

Шагая домой по пыльной улице, он дивился, как все вдруг зазеленело, ожило, переменилось; даже воздух и тот казался новым, но вместе с тем будил какие-то воспоминания. Уже появились первые бабочки и пчелки, шмели и зеленые мухи с большими противными головами, осы, кузнечики и блестящие черные жуки. Весной Робби начинал считать дни до летних каникул, считать минуты до звонка; он едва мог дождаться перемены и почти засыпал на последнем уроке, но снова веселел, как только кончались занятия. Робби сам не понимал, что с ним творится, — ведь он так любил школу!

Робби прошел по переулку, потом по Джонсон-плейс, который граничил с Белым городом, миновал поле и остановился под крутой насыпью, глядя вверх, туда, где застыли блестящие рельсы железной дороги. «Интересно, прошел ли уже курьерский «Мэри Джейн»? Хорошо если бы еще не проходил!» Робби очень любил смотреть вдаль, откуда доносилось пронзительное «Уу-иии», и наблюдать, как появляется с юга сверкающее на солнце громадное черное чудовище. «Уу-иии!» Боже милосердный! Робби любил это мгновение, когда поезд ураганом проносился мимо, ему нравилось махать рукой счастливцам пассажирам, особенно белому машинисту, который с улыбкой махал ему в ответ. «Вырасту — непременно стану машинистом!» — думал он. Ничего, что негров-машинистов не бывает, все равно он станет машинистом! Даже мама подтвердила это однажды, когда он начал донимать ее вопросами. Щурясь от солнца, Робби глядел на полотно: он забыл обо всем на свете, кроме этого скорого поезда. Это даже не скорый, а сверхскорый, если он не останавливается в таком важном, огромном городе, как Кроссроудз в Джорджии! Просвистит и промчится мимо, только его и видели! Через насыпь шла тропинка по другую сторону полотна. Робби начал рассеянно карабкаться по ней.

— Эй, черное, отродье, куда лезешь? — услышал он чей-то голос, правда смутно, потому что в голове был лишь этот дивный поезд и это «Уу-иии!»—Ты что, оглох, черномазый? Тебе говорю! — Камень, с легким свистом разрезав воздух, пролетел над головой Робби.

Робби оглянулся. Внизу стоял, злобно ухмыляясь» белый мальчишка не выше его ростом, с рыжими волосами, босой. Робби не отвечал. Мальчишка поднял другой камень. Тогда Робби сказал:

— Оставь меня в покое! Тебя же никто не трогает.

Взгляд белого мальчика был полон презрения.

— Ах, значит у тебя все-таки есть язык! — сказал он так самоуверенно, будто ему было целых тринадцать лет. Он двинулся к Робби с камнем в руке. — Ну-ка, поворачивай черный зад и беги в свой Черный город!

Робби и хотелось убежать и не хотелось. Вот были бы здесь мама и папа, или Гас, или даже Бен Реглин! Не для помощи, нет, а пусть бы только находились поблизости. Уже это одно помогло бы ему, если бы началась драка. Он оглядел с головы до ног белого мальчишку, подходившего к нему с камнем. «Мы же с ним одного роста, и силы у нас, наверно, одинаковые. Если я побегу, он трахнет меня камнем по голове. Ни за что не побегу!» — подумал он, а вслух сказал:

— Послушай, я же тебя не трогаю. Лучше оставь меня в покое! — и он показал мальчишке кулак. Тут он вспомнил, как однажды в грозу он стоял у окна и при вспышках молнии отскакивал от него, а мама тогда сказала ему: «Если молния должна в тебя ударить, она обязательно ударит. И никуда ты от нее не спрячешься. Вообще никогда не прячься. Надо быть смелым и смотреть жизни в лицо!» Робби стиснул зубы и заставил себя стоять у окна.

Рыжий мальчишка подошел почти вплотную.

— Разве ты не знаешь, что черномазым запрещается ходить по ту сторону полотна? — Белые домики Белого города были отчетливо видны за насыпью. На зеленой лужайке белые ребята играли в бейсбол.

На носу Робби выступили бусинки пота, губы задрожали.

— А ты брось свой камень и тогда попробуй назвать меня черномазым!

Мальчишка хмыкнул, отшвырнул камень, плюнул на штаны Робби и завопил:

— Черномазый, черномазый, черномазый!

Вот тут-то и началось.

Глаза Робби сузились, стали совсем щелочки, дыхание сперло, и воротник показался мальчику тесен. Он сжал правую руку в кулак и стукнул рыжего по голове. Тот ловко уклонился и ударил Робби сначала в живот, да так, что у него дух захватило, потом выпрямился и оглушил ударом по голове. Робби бросился на врага в надежде сразу разделаться с ним, но промахнулся. Мальчишка продолжал колотить его — по лицу, по зубам, по животу, по голове. Робби изнемогал от боли, ему хотелось убежать, но он этого не сделал: надо было драться во что бы то ни стало. В отчаянии он стиснул руку мальчишки и рванул его к себе, потом обхватил за пояс и начал с силой пригибать книзу, пока наконец не подмял под себя и не повалился вместе с ним. Закусив до боли нижнюю губу, он уперся локтем в щеку мальчишки и, кряхтя, прижал его изо всех сил к земле, так что голова мальчишки отпечаталась на пыльной красной глине. Рыжий вертелся, вырывался и без конца твердил: «Проклятая черная харя!» Вдруг он с бычьей силой перевернулся, обхватил Робби, и оба покатились, кувыркаясь в воздухе. В эту минуту над ними пронеслось с грохотом и пронзительным воем огромное черное чудовище, и нарядные пассажиры, высунувшись из окна, смотрели, как забавно играют двое ребят, негритенок и белый, в этом маленьком фабричном городке Кроссроудзе: сцепились и кубарем катятся с насыпи, вздымая пыль!

Они свалились под гору, и Робби опять очутился наверху.

— Я тебе покажу черную харю! — пригрозил он, тяжело отдуваясь. Испуганный, раздраженный и злой, Робби нервно кусал губы и с силой колотил рыжую голову о землю.

Вдруг сердце Робби замерло: кто-то оттащил его от рыжего и рывком поднял на ноги. Рыжий мгновенно вскочил, стукнул Робби по спине и пустился бегом в сторону бейсбольной площадки. Робби упал прямо на руки своей соседке — старухе Саре Вилсон. Ему показалось, что у него перебита спина.

Он выпрямился и посмотрел на Сару,

— Почему вы… За что…

Она грубо схватила его за руку и почти поволокла в гору.

— Постыдился бы ты! — Губы Сары Вилсон тряслись от гнева. — Затеять такую драку на улице! Вот я расскажу твоей матери, она с тебя живьем кожу сдерет!

Робби сделал попытку вырваться, но получил крепкий подзатыльник.

— Обязательно расскажу маме. Настоящий хулиган!

— Но… но это же не я начал, он первый…

— Все равно, ты не имеешь права драться с белыми ребятами!

— А мама сказала мне: дерись, кто бы к тебе ни полез.

— Врешь, мама тебя не учила драться с белыми! Ты должен знать свое место с малолетства, не то, как дважды два, попадешь в кандальную команду.

Сара спорила с Робби всю дорогу, как со взрослым, пока они не добрались до своей улицы. Робби глядел на негритянские хибарки и думал о матери. Конечно, мама будет за него, но все-таки мисс Вил-сон взрослая, а эти взрослые всегда заодно, когда дело касается ребят!

Теперь он чувствовал себя безгранично несчастным; болела шея, так крепко стукнула его Сара, и спина — в том месте, где ударил его напоследок рыжий, и при виде родного дома он уже был не в силах сдерживать свое горе: страх перед ожидающим его наказанием, боль, обида и жалость к себе переполнили его сердце, и слезы потекли по щекам.

— Нечего теперь реветь! — сказала мисс Вилсон, таща его по ветхим ступенькам крыльца.

Когда они вошли, мама стояла у гладильной доски. В комнате было угарно и пахло паленым бельем. Мама поставила утюг и подперла руками худые бока.

— Что еще за история?

— Этот молодой человек сейчас дрался, как дикий тигр. Я знала, что тебе это не понравится, Лори, и увела его оттуда. А он ругался со мной, будто я девчонка! Прямо стыд и позор, что этот ребенок вытворял. Поверишь ли: дрался с белым мальчиком! А мне в лицо сказал, что ты велишь ему драться с кем он захочет!

Мать посмотрела на Робби. Теперь он уже рыдал, не стыдясь, всхлипывал, шмыгал носом.

— Мамочка, я же к нему не приставал! Я… я шел себе спокойно, а он… а он полез драться, и назвал меня черной харей, и плюнул на меня, и… Что же, я должен был молчать? Мама, ты ведь сама меня учила…