Олег Шушаков - На сопках Маньчжурии

• Название: На сопках Маньчжурии
• Автор: Олег Шушаков
• Жанр: Альтернативная история

…Жаркое лето тридцать девятого года… Советско-монгольские войска окружили и разгромили крупную группировку японских войск в районе реки Халхин-Гол Преподав самураям кровавый урок и укрепив восточные границы, советское руководство обратило все свое внимание на западные… Так было. А что было бы, если бы войска Забайкальского и Дальневосточного фронтов, воспользовавшись благоприятной военно-политической ситуацией и своим подавляющим преимуществом в живой силе и технике, развили Халхин-Гольский успех и нанесли удар в Маньчжурии и Северо-Восточном Китае? И разгромили Квантунскую армию Японии не осенью сорок пятого, а осенью тридцать девятого?.. А, ведь, все могло случиться именно так…

---

Лига наций среагировала достаточно быстро, но до исключения СССР из ее рядов дело пока еще не дошло. Североамериканские Соединенные Штаты восприняли советско-монгольское наступление болезненно, но решили подождать с выводами и посмотреть, что будет дальше. Англия и Франция выразили неподдельное возмущение бесчеловечными бомбардировками мирного населения Японских островов, а также жестокой агрессией большевиков в отношении независимого государства Маньчжоу-Го и борющегося Китая. Но этим дело и ограничилось.

Потому что первого сентября им всем стало не до того…

Пока Европа вкупе с Америкой раскачивалась и совещалась, советское правительство дало позитивный ответ на торговые и политические предложения Третьего Рейха и подписало с германским государством пакт о ненападении. Со всеми необходимыми протоколами. А, кроме того, было заключено взаимовыгодное торговое соглашение. И первого сентября германские войска перешли польскую границу…

А через пару недель, чтобы защитить украинское и белорусское население Польши от ужасов войны, польскую границу перешла Красная Армия. И несколько дней спустя, без боев пройдя пол страны, бойцы и командиры РККА встретились со своими товарищами по оружию, офицерами и солдатами Вермахта, разгромившими белополяков, и провели совместный парад в Бресте, который в соответствии с секретным протоколом отошел к Советскому Союзу.

9. А вдали осталась девка-краса… Чита, сентябрь – октябрь 1939 г.

…В середине сентября в Читу пришло бабье лето…

Днем было тепло и даже жарко, хотя по ночам заметно холодало. Аллеи городских парков осыпало листвой. И тополя, и клены, и лиственницы осень позолотила очень щедро…

Лейтенант Пономарев очнулся через несколько дней после многочасовой операции.

Он опять лежал в Читинском окружном военном госпитале. Только теперь в палате для тяжелых… Лежал и тупо смотрел в потолок… Жить ему не хотелось. Но никто об этом не знал, а то его сразу бы отнесли в морг, наверное…

'И это было бы хорошо' – вяло подумал Владимир.

Он был ранен в начале сентября. В дни тяжелых воздушных боев над Циндао.

Очередь борт-стрелка самурайского тяжелого бомбардировщика насквозь прошила ему грудь. Владимир нажал слабеющей рукой на гашетку и тоже не промахнулся. Вражеский пулемет замолк, и у него появилась возможность расквитаться с врагом напоследок. Он и расквитался. Бомбардировщик загорелся и упал. А Владимир развернулся блинчиком, и поплелся на аэродром в излучине Хуанхэ, с которого поднялся в небо поутру.

Он продержался до самого места, и сумел-таки посадить поврежденный самолет. Уже мутнеющим взглядом Владимир разглядел взлетную полосу посреди рисовых полей и выпустил закрылки. И, слава Богу, что на шасси сил у него уже не осталось… Пропеллер потом можно и кувалдой поправить, а, вот, если кувыркнешься на пробеге, и тебя сверху накроет, стопроцентный каюк.

Когда его 'ласточка' плавно коснулась мокрой травы, он отключился…

Если бы военврач третьего ранга Рева не гордилась бы так своей операцией, не приходила бы смотреть, как идут дела у этого больного, может быть, Владимир и не глядел бы сейчас в этот потолок, а лежал бы уже в другом, более грустном месте.

Но военврач знала, что все было сделано правильно, и пациент был просто обязан выжить! Она не приняла бы ничего иного! И только поэтому Владимир потихоньку приходил в себя. Хотя, это и было ему все равно… Но военврач третьего ранга не сдавалась! Потому что ей было не всё равно.

И еще кое-кому было не все равно, выживет лейтенант Пономарев или умрет от ран… Одной, отдельно взятой, медсестре.

Когда Анька в середине лета написала ей, что Володька Пономарев лежит в Читинском окружном военном госпитале, Татьяна пошла к главврачу и сказала, что увольняется. Ничего объяснять она не стала. И слушать тоже. Забрала документы, села в поезд и через пару недель снова надела белый халат медсестры. Уже в Чите.

Его она, само собой, не застала. Не успела. Выздоровел и убыл в часть. И, слава Богу! В ы з д о р о в е л! А она, все равно, стала ближе к нему на пять тысяч верст!

Когда, под Новый год, приехали Алексей с Николаем, а он не вышел на перрон, ей было очень больно… Но она справилась… И даже не показала виду!

Владимир понравился ей с первого взгляда. Что-то было в нем такое, что заставляло ее трепетать…

Влюбилась как дура!

Когда он держал ее за руку в кино, все кружилось у нее перед глазами. Все кружилось у ней перед глазами, когда он танцевал с ней печальное аргентинское танго. А потом она его поцеловала на вокзале без спросу…

Какая же ты дура! Ну, зачем ты тогда его поцеловала!

Николай сделал Аньке предложение. Чего и следовало ожидать. Никто и не сомневался. И Лешка-балбес женился на своей. Что было очень предсказуемо. Совершенно ясно… Даже слепому было видно, что у него от Томки башню сносит!

Почему же ты не вышел тогда на перрон вместе с ними?!

Это не важно!.. Никуда ты от меня теперь не денешься!

Татьяна сдаваться не собиралась… Ей было не всё равно.

А Владимир вдруг начал узнавать не только военврача, а еще и эту стройную и красивую кареглазую девушку, которая ухаживала за ним все это время. Убирая, как за маленьким… Он смотрел на нее, и ему стало казаться, что он знал ее когда-то, и Владимир подумал: 'Ну, вот, хоть кто-то знакомый будет рядом, когда будет надо'.

Он уже устал сопротивляться этой непонятной женщине. Этим двум непонятным женщинам. В белых халатах. Которые не давали ему уйти, тихо и мирно. Никого не тревожа… Насовсем… Они… Она…

И вдруг он вспомнил о Наталье.

Татьяна сидела рядом с Владимиром и думала только об одном. О том, что она ни разу так и не сказала ему, как она его любит. А он то приходил в себя, то уплывал… Она чувствовала это по-женски, по-матерински, по-сестрински. Она чувствовала, когда он уходил, и держала его, не давая ему сорваться в пропасть, откуда не было возврата… Лишь бы он выжил!.. Она так его любит! Таня сидела рядом с ним и молилась, хотя не знала ни одной молитвы… Она придумала их сама, все эти молитвы! И, наверное, они помогли. Потому что взгляд его становился все более осмысленным, все более здешним…

И однажды он вымолвил чуть слышно:

– Наташа…

И тогда она заплакала. Тане хотелось убежать и спрятаться, но нельзя было оставить его ни на одну минутку. И она плакала, сидя рядом с ним, глотая горькие слезы и держа его за руку…

А когда пришла Рева, эта, самая сильная женщина в госпитале, и поправила ему подушку, и сказала, что теперь все будет хорошо, Татьяна все-таки не выдержала и убежала, всхлипывая… А военврач третьего ранга оглянулась на нее и сказала старшей сестре, сопровождающей ее на обходе, что, видимо, девочка устала и надо ее сменить.

А он смотрел на них и молчал. Двадцатилетний мальчишка, которого научили убивать людей, но никто еще не научил любить… Он потерял свою единственную любовь, едва ее найдя. Судьба отняла у него в с ё… Но помиловала и оставила в живых, хотя за жизнь он и не цеплялся. Наоборот, он ее не хотел… Но молодой организм выдюжил. Владимир поправлялся не очень быстро, но уверенно…

Однажды в теплый октябрьский день Татьяна сменилась с дежурства. И, уходя, увидела его во дворе под тополями. И, не удержавшись, снова поцеловала без спросу…

Начальник первого хирургического отделения Читинского окружного военного госпиталя военврач третьего ранга Софья Зиновьевна Рева смотрела на них из окна с высоты своих сорока лет и вздыхала… Мальчик выкарабкался… И, слава Богу… И, конечно же, он заслужил немножко любви. И эта девочка тоже заслужила… Рева видела, как она присматривала за этим раненым. Тогда она еще не понимала почему. Теперь поняла… Эх, молодость, молодость…

Многие раненые заглядывались на стройную фигурку и туго обтянутую белым халатом высокую грудь Татьяны. А она смотрела только на Владимира…

Но у них ничего не получилось.

Потому что он, наконец, вспомнил… Именно в этом госпитале он лежал в июне. Именно, здесь он увидел тогда Наталью. О ней напоминали и стены, и потолки, и подоконники, и, конечно же, тополя в госпитальном дворе… Он вспомнил в с ё…

Начав ходить, Владимир познакомился с лейтенантом Рябцевым из соседней палаты. Федор Рябцев был комвзвода двести двенадцатой отдельной воздушно-десантной бригады. Он уцелел во время штурма высоты 'Палец' в начале августа на Халхин-Голе, но через пару недель поймал-таки пулю в Чанчуне. Впрочем, ему повезло. То ли рука у снайпера дрогнула, то ли подтолкнул его под локоть Федоров ангел-хранитель, но самурайская пуля угодила в грудь, а не в висок, как это обычно бывало… В бессознательном состоянии Федора эвакуировали на ТБ сначала в Тамцаг-Булак, а затем в Читу. Как, собственно, и Владимира…