Оксана Александрова - Университетский детектив

• Название: Университетский детектив
• Автор: Оксана Александрова
• Жанр: Детектив

Аннотация: Эстетическое сквернословие, китайские пытки, дохлые кошки, герменевтические изыски и готические призраки. А еще сумасшедшие профессора, циничные наркоманы, вольные философы, щедрые богатыри и тусовочные бабенки. Что их всех объединяет? Да университетский детектив, конечно!

---

— Мне кажется, — Анджей обнял ее за плечи, — ты немного недооцениваешь себя и Тому.

— Ну, вот еще…

— А система у вас была. Только вы сами не могли ее сформулировать.

— И какая же у нас была система? — хором выкрикнули подруги.

— А система была такая (если я, конечно, правильно понимаю). «Прощупав» всех подозреваемых, вы поняли, что мотива для убийства профессора не было ни у кого из них (включая, между прочим, и Сергея Тоцкого). Никто из них до зачета просто не был связан с этим человеком. Это-то и составляло сложность, о которой говорит Вадим. Но у каждого в характере была определенная психологическая черта, которая, будучи обострена в скандальной гнетущей ситуации «осады» мерзкого преподавателя, могла бы дать толчок для возникновения аффекта. А в состоянии аффекта, как известно, человек может сделать что-то ужасное, из ряда вон выходящее. То, о чем в обычной жизни он бы даже и подумать не мог. Ну, а, выпустив, таким образом, пар (то есть убив профессора), эта самая аффектированная личность могла тут же «сдуться», войти, так сказать, в исходное состояние. И вернуться с балкона практически уже в этом, исходном, то есть неаффектированном, состоянии — так, что никто из других студентов ничего странного бы и не заметил.

— Кажется, я начинаю понимать, — протянула Тома.

— Вот вы и поставили себе задачу узнать, что это были за психологические черты такие.

— Все правильно, — подтвердила Александра.

— Интересно-интересно, — протянул Вадик. — Например, про Никиту можно сказать, что такой чертой у него является агрессия и властолюбие.

— Верно, — кивнула Тома. — Кроме того, Никита — человек прагматичный. Чтобы получить то, что ему нужно, он мог сделать очень многое. Часто — не считаясь с мнениями и интересами других людей. Но, в то же время, он очень труслив. Друзья говорили, что он дрался только с теми, кто слабее него и никогда не вступал в драку с человеком, которому заведомо мог бы проиграть. Таким образом, Никита просто побоялся бы убить человека. Не из этических, религиозных и других подобных соображений, а потому, что это могло повлечь за собой страшные последствия для него, Никиты, боялся Наказания. Слушай, Саш, — вдруг совершенно не к месту сказала она. — Что же это все-таки за запах такой у тебя в комнате? Такой какой-то…

— Криминальный, — подсказал Вадик.

— Да, кстати, — встал со своего места Анджей, — у меня тут одна мысль мелькнула… После увиденных луж крови под твоим, Саш, окном…

Сопровождаемый удивленными взглядами, он подошел к окну, взобрался на подоконник, выглянул в форточку, просунул туда руку и…

Комната наполнилась криками. Кричали с ужасом, страхом и омерзением.

Источником ужасного неприятного запаха оказалась… сумка с мясом и рыбой, вывешенная Александрой за окошко давным-давно, еще в середине следствия. И про сумку эту она абсолютно забыла. И дело не только и, пожалуй, не столько в том, что она, как классический философ, была крайне рассеянной. И даже не в том, что она в принципе не привыкла покупать и готовить рыбные и мясные блюда (то денег не было, то желания, и вообще ее деликатесами Анджей кормил). Но, поскольку, вывешивая сумку, бедная следовательница была в полнейшем трансе после того, как проснулась в одной постели с полузнакомым мужчиной — наркоманом, циником и кандидатом в убийцы, а потом добавились еще и переживания с пропавшим Ли и с подброшенной в окно дохлой кошкой, а после этого вообще все закружилось в бешеном вихре, — забывчивость ее вполне понятна.

Когда с сумкой и всеобщим громким на нее реагированием было покончено, разговор продолжился.

— Ладно, идем далее, — предложил Вадик. — Про настоящего убийцу мы выяснили — компьютеромания, или, говоря научными терминами — компьютерная аддикция.

— Ага…

— У Алексиса — пристрастие к наркотикам.

— Да, — вздохнула Тома. — И убить он мог бы, если бы у него, например, во время «осады» Фрол Фролыча началась ломка. Тогда ему понадобилось бы убрать препятствие на пути к заветной дозе.

— Похоже, Владимир недалеко от него ушел, — пробормотала Александра. — У него началась ломка по всем правилам, только компьютерная.

— А вот что можно сказать про остальных подозреваемых?

— Про Лизу, — откликнулась Тома, — можно сказать, что такой чертой у нее были психологические комплексы. Оказалось, что таковых у нее великое множество, выбирай — не хочу. Вот, например, профессор крикнул ей: "Застегни кофточку, дура!" Для любой девушки это в принципе было бы неприятно. А для Лизы — вдвойне, так как у нее был комплекс… — Тома еле удержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска, — скажем так, комплекс неодетости. Ей все время казалось, что она забыла надеть кофточку, или забыла снять с головы бигуди, и все окружающие смеются над ней и показывают на нее пальцем. А тут профессор ей такое говорит…

— М-да, — покачал головой Вадик, — "застегни кофточку", да еще и «дура». Есть от чего расстроиться любой девушке, не только такой экзальтированной, как она. Кроме того, могли сработать и какие-то другие комплексы, узнать о которых вы в ходе следствия не смогли.

— Да-да, — подхватила Александра. — Например, еще у нее была мания демонстративности, игры на публику. Она обожала играть интересные роли в пикантных, даже немного скандальных ситуациях.

— Все ясно, — ухмыльнулся Вадик, вновь иронично переглянувшись с Анджеем. — Ну, а что с Валерием и Натальей?

— Маркушка — человек крайне деятельный и активный. Отсюда возможен интенсивный гнев и трудность управления им. Однако в самых крайних ситуациях она все же может чувствовать, когда нужно отступить и старается уйти от ситуации, если та из напряженно болезненной становится катастрофически резкой.

— Что касается Ли, — подхватила Тома, облизываясь и потирая руки в предвкушении того, что она сейчас скажет, — то с его извращенным…

— …изощренным, — поправила Александра.

— … я и говорю: с его-то извращенно-изощренным воображением можно было такого напридумывать!!! И при его-то эмоциональности! И при его-то впечатлительности! И при его-то реагировании на критику! (Уж Фрол Фролыч, как я слышала, в отношении критики «отрывался» на всю катушку). Да еще и при возникновении комплекса концентрационного лагеря…

— Итак, — подвел черту Вадик, — вы выяснили, какая конкретно психологическая черта, которая могла бы детонировать возникновение аффекта, была у каждого из подозреваемых. И тогда…

— И тогда, — продолжила Тома, — Сашка придумала применить герменевтику — искусство толкования текста. Ну, а какие результаты это дало, мы уже обсуждали.

— Такой вот университетский детектив, — завершила Александра, и все рассмеялись.

Эпилог

Владимир Полянок согласился улечься в больницу с поразительной легкостью. Злые языки поговаривали, что тем самым он спасался от более сурового судебного наказания. Но Александра знала, что подобная легкость была следствием его отношения к самому себе. Его компьютеромания разрослась до таких чудовищных масштабов, что он стал воспринимать себя… как компьютер: не как живого человека, а как своеобразный аппарат, конгломерат, состоящий из множества деталей, некоторые из которых нуждаются в починке, в апгрейде. Больница же в таком случае воспринималась им как специальная программа, призванная обновить программу устаревшую, инсталлировать новую базу данных и т. п.

Когда Александра с Анджеем заходили к Владимиру в больницу, он похвастался, что теперь уже почти совсем не играет в компьютерные игры. Зато читает книги буквально запоем. "Так что несите чтиво", — подмигнул он им напоследок.

Что можно сказать о других героях?

Алексей Карбачев окончательно завязал со своим наркоманским прошлым и до такой степени опошлился, что стал совершать по утрам оздоровительные пробежки вдвоем с другом своего детства Сергеем Тоцким. Правда, после этих пробежек в нем иногда просыпается Алексис, и он спешит компенсировать свое моральное падение прослушиванием крутой рок-музыки. На этой волне он серьезно увлекся культурологией и философским анализом элитарной культуры, прочел много ужасно умных книг, разработал собственный потрясающе крутой курс лекций и теперь корпит над гениальной кандидатской диссертацией. Словом, теперь его творчество стало продуктивным. Говорят, что при этом он продолжает читать лекции не только в академической обстановке. И тогда к его мнению с интересом и уважением прислушиваются не только незнакомые миру местные рокеры, но и музыканты каких-то знаменитых миру групп. Насколько правы во всем этом «информаторы» — неизвестно, ведь пока никому не пришла в голову идея отсеивать зерна от плевел.

Лиза Гурицкая внезапно бросила университет и устроилась работать в модельное агентство. Там, среди яркого света софитов и прочих приборов искусственного освещения, под взглядами толпы, состоящей, главным образом, из мужчин, она чувствует себя в "своей тарелке" и даже превосходно. И работа «вешалкой» нравится ей с каждым выходом на сцену все больше и больше.