Иван Попов - Наши марковские процессы

• Название: Наши марковские процессы
• Автор: Иван Попов
• Жанр: Юмористическая проза

---

Профессор Рангелов с трудом втиснулся в пространство за столом и расплылся за ним, сложив пополам брошенную на стол газету.

- Итак, - сказал он торжественно после того, как Фома устроился на диване, - подойдем к проблеме. О хаосе. Вы, коллега, молоды, не достаточно вошли в курс дел, но все же знаете, что пункт первый - переход к хаосу - выполнен, и даже перевыполнен, причем качественно и досрочно; сценаристы давно получили свои гонорары, и актерам по кой-какой награде подбросили: кому - за главную роль, кому - за второстепенную… Теперь же наступила очередь пункта второго - предсказание и управление хаосом. Здесь вам, вероятно, не все ясно, но хаос определенно поддается моделированию, а значит и прогнозированию - до определенных горизонтов, естественно… Ну, а от прогнозирования до управления только один шаг. Управлять, разумеется, может лишь тот, у кого в руках есть для этого какие-то рычаги, но даже если их нет, но есть модель хаотической системы, она в некотором смысле становится для него не хаотической, а детерминированной… В этом-то и состоит деликатный момент: моделировать хаос, выявить его скрытую динамику, представить его как совокупность управляемых процессов… нет, не марковских, - это технология прошлого века, а мы в настоящий момент приближаемся к следующему. Ключевое слово здесь - «нейронные сети». Теоретически нейронная сеть может в неявном виде моделировать любой процесс, каким бы сложным он ни был; примером такой сети с почти бескрайними возможностями для неявной, неформальной обработки информации может служить человеческий мозг… А вы знаете, почему нейронные сети объявили чуждой валютному совету лженаукой? Очень просто. Вспомните, какой хорошо развитый хаос наблюдается в экономике, политике, финансах. Тот, кто может моделировать и управлять этим хаосом, все равно что держит у себя в руках золотую мину. Проблема состоит в том, что построение модели - адски тяжелая процедура, поглощающая уйму компьютерного времени. До сих пор эти вычисления было просто невозможно выполнять… И тут на сцене появляется ваш суперкомпьютер - немыслимо мощная машина. Почему, как вы думаете, вам дали на нее столько денег от «Ятагана»? Да потому что он и ожидает от вас именно такую модель, дающую ориентиры для управления финансовым хаосом… А сейчас внимание: существенные моменты. Машина, ясное дело, одна, а группировок - много. «Ятаганцам», которые дали на это деньги, ничуть не хочется, чтобы результаты от этой модели достались кому-то другому; других же трясет страх, что ятаганцы сделаются слишком всемогущи и неуязвимы, а потому любыми путями пытаются прехватить у вас инициативу. И вот какому-то идиоту взбрело в голову объявить вас врагами валютного совета. Почему, по-вашему, машина все еще мотается по таможням, комитетам и полицейским участкам? Да потому что в разведке и службах госбезопасности усекли шанс: под видом борьбы за дело валютного совета держать на поводке вашу команду, а следовательно - иметь уверенность, что финансовый хаос останется неуправляемым. Хотя, если задуматься, афишируемой целью валютного совета как раз и является управление хаосом, а также управление при помощи хаоса…

Тут Яким Рангелов открыл серый металлический сейф, достал оттуда желтую пластмассовую папку, и подал ее через стол Фоме. Фома хотел тут же раскрыть ее, но профессор не дал.

- Не сейчас, - сказал он. - Внутри, к вашему сведению, находятся параметры и характеристики хаоса в самых доходных областях. По ним, имея суперкомпьютер, можно легко вскрыть управляющие процессы… - Профессор неловко прокашлялся и продолжал: - Проблема только в том, что по нашим, то есть, вашим, то есть, по данным «Ятагана», в страну уже нелегально ввезен второй суперкомпьютер. Говорят, будто его замаскировали под ящики с ливанским виски… Интересно вот только, кто же обслуживает вторую машину? Во всей стране специалистов по теории хаоса - раз, два и обчелся, и профессор Дамгов собрал их всех у себя в отделе - не потому, что они ему понадобились для чего-то полезного, а просто ятаганцам хотелось заранее держать их под присмотром. Те, другие, видать, набрали людей из Сербии, а то из Македонии…

Тут на столе у профессора запиликал какой-то электронный сигнал. Он вздрогнул, посмотрел на часы и, медленно выбираясь из-за стола, сказал, что через пять минут у него была договоренность о важной встрече, так что пора закругляться. Фома понял, что разговор окончен, поблагодарил Якима Рангелова за интересные разъяснения и, бросив прощальный взгляд на дубовый стол и пыльный фикус рядом с ним, выбрался наружу. Как только дверь захлопнулась, изнутри явственно донесся звук поворачиваемого в замке ключа.

Смутно ощущая, что здесь что-то не так, Фома добрался до ближайшей лестничной площадки и раскрыл желтую папку.

Чутье его не подвело. Папка была сверху-донизу набита вырезками из рубрики «Футбольный юмор» газеты «Меридиан мач».

«Все же совсем другое дело, когда с тобой случается что-то знакомое, - думал Фома, спускаясь вниз по лестнице. - Чувствуешь себя как-то уверенно, на своем поле, что ли, - ничего, что само по себе это знакомое до того странно и запутанно, что дальше некуда…»

И в этот момент перед его взглядом очутился некролог.

Он был наклеен на стеклянную дверь Управления: «Тридцатого числа прошлого месяца, в понедельник, внезапно скончался член-корреспондент профессор Герасим Иванов, директор ИБД… Поклонимся его светлой памяти.» Фома ощутил, как по спине у него поползли мурашки.

3. СРЕДА

Назойливый телефонный звонок безжалостно врезался в остатки сна Фомы. Сначала он никак не реагировал, только перевернулся под одеялом на другой бок, ожидая, что телефон вот-вот смолкнет, но после десятого или пятнадцатого звонка он вытащил голову из-под подушки, огляделся, куда поставил с вечера аппарат - тот оказался под столом, с обмотанным вокруг одной ножки шнуром, - дополз до него и поднял трубку.

- Фома, жми сейчас же сюда! - Это был голос Ивайло, возбужденный и ликующий. - В пол-одиннадцатого придет Трутень - если прозеваешь, век себе потом не простишь…

- Идиот, - спросонья пробормотал Фома, - нашел время звонить, не видишь, что ли, что я сплю еще?

- Это ты идиот! Я ж говорю: спонсор придет! Сам Трутень - Геннадий Симеонов, ятаганский шеф, не соображаешь? Решил собственноручно в нашем отделе премии раздать. Ты же помнишь, что мы и тебя в список включили? А Трутень не любит, когда от встречи с ним бегают… Сейчас без пяти десять, если вовремя не придешь, то черт знает, что он подумает.

Тут только Фома окончательно проснулся: иначе и быть не могло - имя страхового босса поднимало и мертвых, хотя, строго говоря, он был вовсе не шефом «Ятагана», как сказал Ивайло, а лишь пятым в иерархии объединения. Фома сейчас же пообещал своему коллеге прийти вовремя, наскоро умылся, влез в джинсы и старую рубашку и бросился к остановке.

Автобус, слава богу, подошел почти сразу, но был набит до отказа, и за пять остановок, которые Фома ехал прижатым где-то у двери, ему показалось, что от толкотни и давки на локтях у него натерлись мозоли. Наконец толпа выплюнула его, помятого и измусоленного, на остановку у института, где его тут же встретил Ивайло, подстерегавший под козырьком ближайшего ресторана.

- Ты что, поприличней одеться не мог? - первым делом спросил Ивайло, и Фома только тут заметил, что коллега его одет в безупречный черный костюм, до блеска отполированные туфли из красной кожи, снежно-белую рубашку и галстук с носорогами.

- Ой, забыл, - смутился он, - заторопился. Да и нет у меня дома костюма…

На дальнейшие разговоры времени не оставалось, Ивайло бросил взгляд себе на часы, и оба чуть не бегом припустили к институту. У входа Ивайло, запыхавшись, спросил у вахтера: «Пришел?» - и, только узнав, что «не пришел», успокоился.

На этаже, где размещался отдел нечистой математики, царила суматоха. Двое сотрудников, в одном из которых Фома узнал самого' профессора Згурева, растягивали по коридору красную дорожку. Фома по рассеянности чуть было не наступил на нее, но тут же со всех сторон понеслись крики: «Стой, куда прешь!» - и полетела ругань в том смысле, что нашлись тут разные простые смертные своими грязными кедами дорожку осквернять… По стенам коридора уже были развешаны портреты главных акционеров «Ятагана» в каноническом порядке: по краям висели региональные боссы, затем - отраслевые, прямо перед входом в вычислительный центр - верховные вожди во главе с Красимиром Михайловым-Носорогом, а на самом почетном месте, конечно же, висел портрет в два раза больше остальных - Мирослав Мирославов-Груша. В вычислительном центре также царила суета - сотрудники отдела, все необычайно выбритые и нарядные, строились в соответствии со своими титулами и званиями, а у дверей стояли обе секретарши профессора Згурева в национальных костюмах и с караваями хлеба и солонками в руках. Ивайло сунул Фому куда-то в строй сотрудников, кто-то сбоку заорал: «Куда?», - так что Ивайле пришлось разъяснять, кто такой Фома, его отметили в списке и в этот момент раздались крики: «Идут, идут!», - и профессор Згурев с двумя заместителями понеслись вперед встречать высокого гостя. Встреча произошла где-то в коридоре и с того места, где стоял Фома, видна не была, - послышались лишь радостные возгласы и несколько странных пустых ударов - он подумал, что это, наверно, профессор с заместителями бьют о землю челом. Мгновением позже двери вычислительного центра заполнило туловище первого телохранителя. На его огромной лапе под засученным рукавом синей рубашки Фома увидел татуировку многозначного числа - может быть, номер сотового телефона, а может быть, - банковского счета, - и тут же вспомнил вчерашнего «бугая», которого называли Слон и у которого тоже было вытатуировано похожее на вид число. Вслед за первым телохранителем появился второй, третий, четвертый, и лишь потом где-то между их огромными телами вынырнул и Он - Геннадий Симеонов-Трутень - пятый человек в «Ятагане», президент фонда имени Димитра Общего и второй вице-президент Футбольного союза. Лишь после него, боязливо выглядывая из-за спины последнего телохранителя, вошли профессор Згурев с заместителями.