Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца

• Название: Пираты Короля-Солнца
• Автор: Марина Алексеева
• Жанр: Исторические приключения

Роман представляет собой свободную версию продолжения "Виконта де Бражелона" великого Ал. Дюма. Главные герои-Рауль, Атос, Д'Артаньян, Бофор, Гримо, Луиза, герцогиня де Шеврез, Людовик XIV и другие из знаменитой мушкетерской эпопеи. Но еще это книга о том, что надо верить в мечту, и в самые отчаянные, черные дни можно встретить верных друзей и большую любовь.

---

— Пойдем к Пиратам? — предложил Люк.

— Подожди. Я что-то как пришибленный. Надо выработать нашу тактику.

— И стратегию, — пробормотал Люк, — Объясни мне, Гугенот, в чем ты видишь опасность? Может, мы преувеличиваем? Ты же сам сказал, что собираешься обнажать шпагу только против мусульман.

— Человек предполагает, а Бог располагает, — вздохнул Гугенот, — Ты вроде давно меня знаешь, Люк.

— Да, Анж, я давно тебя знаю. Но тогда, в Париже, ты был блистательным мушкетером, а я бедным, вечно голодным художником.

— Уже тогда я понимал, что ты нечто большее, чем бедный художник.

— Я Люк Куртуа, — сказал художник, — А ты — Анж де Монваллан.

— Да полно сказки-то рассказывать! — сказал Гугенот, — Хочешь скрывать свое дворянское имя, твоя воля. Мушкетера этим не удивишь!

Люк поджал губы.

— Никогда бы не подумал, что де Бражелон меня сдаст.

— Рауль знает, кто ты такой?

— Да.

— Но он мне ничего не говорил о тебе, Люк.

— Почему же ты решил, что я дворянин?

— Это знал не только я, а все наши ребята из Роты Гасконца. Люк, наивный ты мой Люк, это же не скроешь!

— Несмотря на мою заляпанную краской одежду и стоптанные башмаки? — спросил Люк.

— Да, Люк. Это проявлялось во всем.

— Ах, — вздохнул Люк, — что теперь говорить о наших дворянских грамотах, если Бофор и капитан завтра огласят свой чудовищный приказ! Плаха — это одно. Но болтаться в петле на ноке рея — это уже выходит за пределы моего понимания.

— Это произвол. Наши так и расценят этот приказ.

— Выражусь посильнее, используя арго Двора Чудес — это беспредел.

— Согласен, — кивнул Гугенот, — И выхода нет. Черт возьми! Как не хватает гасконца! Вот кто всегда прикрывал дуэлянтов!

— Мы в ловушке. Мы в западне. Бежать-то здесь некуда. Открытое море. В Париже столько возможностей, столько вариантов! Добрый конь, дорога, верные друзья!

— А тут — только за борт и топиться. Но ведь жалко душу губить!

— Да… — протянул Люк, — Влипли. А ты думаешь, без дуэлей не обойтись?

— Кто знает? — пожал плечами Гугенот, — Уже сам подобный приказ может вызвать у наших парней возмущение.

— Бунт на корабле? Ай, де ми! А если попробовать проанализировать ситуацию спокойно, не предвзято. Здесь у них свои законы. Мы здесь пассажиры. Мы должны подчиняться их правилам.

— Они и так к нам приспосабливаются, — сказал Гугенот, — Ты помнишь тост 'За Нептуна' ?

— Да, — сказал Люк, — Морская традиция, на мой взгляд.

— Это не что иное, как уступка экипажа нам.

— Почему? — спросил Люк.

— Уточню, раз ты такой непонятливый. Не нам, а Раулю. Лично ему. Опять не понял?

— Понял! Очень тактично со стороны моряков. Интересно, они сами догадались, или их кто надоумил?

— Вот уж не знаю, — пробормотал Гугенот, — Один подводный риф мы миновали.

— Думаешь, больше не будет тостов за здоровье Короля-Солнца? Там, за морем?

— Не знаю. Но знаю, что Рауль не будет пить за короля.

— И я не стал бы пить на его месте.

— И я, — сказал Гугенот.

— Но мы же пили на обеде, — сказал Люк, — Ерунда какая-то получается! Дай Бог, чтобы вся эта история скорее забылась!

— Дай Бог, — кивнул Гугенот, — Мне только на сегодняшнем обеде стало ясно, как умно и дипломатично вел себя граф де Ла Фер, не принимая участия ни в парижском, ни в тулонском банкетах адмирала, несмотря на настойчивые приглашения милого герцога.

— А Атос не стал бы пить за Людовика?

— После того, что было? Конечно, нет!

— А ты был на банкете?

— Да. За короля пили и в Париже и в Тулоне. В этой ситуации один выход — уклониться от банкета.

— Ай, де ми, — опять сказал Люк, — От этих разборок схватиться за голову хочется.

— Вы еще всего не знаете о короле и Атосе, — хмуро сказал Гугенот.

— Ты опять 'выкаешь' ?

— Я имею в виду не только тебя. А моего капитана. Гасконца, разумеется.

— Я понял. Кого еще?

— Ближайшее окружение Людовика и Атоса.

— Рауль, Луиза, Анна Австрийская.

— Да, да, они самые.

— А ты знаешь?

— Знаю. Но ничего не скажу тебе, и не спрашивай лучше.

— А Раулю?

— Потом. Пусть малость придет в себя. По-моему, он еще не вполне очухался.

— Черт возьми, Гугенот!

— Я для себя решил быть эталоном выдержки и самообладания. И уже начал заводить дружбу с моряками.

— Я видел вашу приятельскую беседу с помощником капитана.

— Да. Но я объясню тебя ситуацию и прошу взглянуть на события остраненно, с точки зрения экипажа. У нас — как и во всем этом далеком от совершенства мире — много шума, показухи и прочей мишуры. Моряки жили спокойно, не тужили и вот — на тебе! — им выпала честь принимать на борту важных персон — Адмирала Франции со штабом и свитой. Я знаю эту кухню, черт побери.

— Разве ты повар? Прости друг, я пошутил. Ты говоришь о тех временах, когда ты был мушкетером Его Величества?

— Эх! Сколько ругани мы выслушивали от гасконца после всяких парадов и путешествий с королевским Двором. Раз Жюссак свалился с лошади… А, не стоит. Он нам не прощал ни одной ошибки. Но мы не обижались, зная, что он нас всех очень любил…

— Любит, — поправил Люк, — Тебя и Оливье, наверно, еще больше, чем тех, кто с ним сейчас в Париже. Но я не замечал, когда видел прекрасных мушкетеров, что вы совершаете какие-то ошибки. Вы казались идеальными всадниками. Правда, я рассуждаю как мечтатель, а не как профессиональный кавалерист.

— Но мы-то замечали свои ошибки и надеялись втайне, что Д'Артаньян не заметит! Напрасно! От него ничего скрыть было невозможно. Я не о том. Я о показухе, которая сопутствует важным персонам на море и на суше. Так вот, дорогой мой Люк, моряки из кожи вон лезут, чтобы не ударить в грязь лицом перед парижанами. Мы не профессионалы, мы многое не замечаем. Но де Вентадорн видит все промахи своего экипажа, как видел все наши оплошности Д'Артаньян.

— На корабле полный порядок, по-моему. Опять же с точки зрения художника.

— Это со стороны пассажиров. Но я не стремлюсь проникнуть в тайны корабля. А наши, попав в общество таких классных навигаторов, пытаются доказать, что они не 'сухопутные крысы' , и играют в пиратов. Пираты, корсары, флибустьеры, авантюристы… Дети считают подобную публику круче, чем военные моряки, каковыми являются члены экипажа 'Короны' .

— Согласен, игра в пиратов несколько ребячлива, но ты тоже повязал бандану с лиилями.

— Я в детстве не наигрался в пиратов, — усмехнулся Гугенот, — Хотя и родился в Ла Рошели. Но меня эта игра сначала забавляла и увлекала. А сейчас я вижу, что Оливье начал злоупотреблять морским жаргоном, а моряки начинают посмеиваться над ним. И даже, пожалуй, считают это профанацией своей профессии. Он этого пока не замечает. Но он такой вспыльчивый!

— Ай, де ми! — свистнул Люк, — Думаешь, конфликт неизбежен?

— Думаю, эти чрезвычайные меры все-таки оправданы. Нельзя расслабляться. Вот что я думаю.

— А можем мы хотя бы выразить протест? Любой может сорваться. У всех нервы на взводе.

— Что ты предлагаешь?

— Я сам человек не конфликтный. Когда речь идет обо мне лично. Но если затронут мою живопись! Это моя ахиллесова пята, и тут я очень уязвим. Назовите Люка мазилой, пачкуном, бездарью, и Люк…знаешь, Анж, в минуты отчаяния я сам говорю себе это, но от профанов я выслушивать такие вещи не намерен! И я уже не буду добродушным 'своим парнем' . Я буду… разъяренным монстром. И вызову на дуэль того, кто посмеет,…позволит себе…Кстати! С драки и началось мое знакомство с Раулем. Он посмеивался над моими коммерческими картинками, а я, понимая, что это мазня на продажу, все-таки обиделся на 'барчонка' , которому собирался сбыть свою продукцию.

— Да? Вы дрались? Как ты еще жив остался?

— Мы, в сущности, и не дрались. Минуты две-три… В моей мастерской. Стычку прервали.

— Кто же остановил ваш, с позволения сказать, поединок?

— Иисус Христос.

— Кто-кто?

— Иисус Христос, — повторил Люк.

— Явился к вам с небес? Люк… я понимаю, у художников богатое воображение, и все же позволь усомниться. Это слишком.

— На моей картине, — сказал Люк смущенно, — Кабатчик Годо увидел, что мы деремся, схватил мой картон с Христом-Спасителем и отчаянно закричал: 'Не проливайте кровь, господа! ' Рауль увидел моего Христа и сразу прекратил 'поединок' . И мы помирились.

— А мне ты не показывал свой картон с Иисусом.

— Он еще не закончен, — сказал Люк смущенно, — Годо увидел случайно. У художников есть очень дорогие им работы, которые они пишут для души, а не для продажи. Но, чтобы писать такие работы, надо что-то есть. Нужны краски, много чего нужно…Вот и приходится порой…Эх!