Джулия Куинн - Мистер Кэвендиш, я полагаю..

• Название: Мистер Кэвендиш, я полагаю..
• Автор: Джулия Куинн
• Жанр: Исторические любовные романы

Амелия Виллоуби была помолвлена с герцогом Виндхэмом сколько себя помнила. Буквально. Ей было 6 месяцев, когда подписали брачный контракт. Всю свою остальную жизнь она потратила на ожидание. Она ждала…И ждала… И ждала… Когда же Томас Кэвендиш — надменный герцог найдет наконец время, чтобы жениться на ней. Однако, наблюдая за ним исподтишка, Амелия начинает подозревать, что он об этом даже не думает. И это правда. Он действительно не думает о женитьбе. Томасу скорее нравится иметь невесту, чем жену, чтобы держать на расстоянии охотниц за богатыми мужьями — хотя он действительно намеревается жениться на ней… когда–нибудь…потом. И вот в тот самый миг, когда Томас вдруг начинает понимать, что его невеста нечто большее чем просто удобная ширма, жизнь Томаса переворачивает появление давно потерянного кузена, который возможно является, а возможно и не является истинным герцогом Виндхэмом. Но, если Томас не герцог, то он не помолвлен с Амелией. И это весьма курьезно, потому как высокомерный герцог сделал большую ошибку — он влюбился.. .. в свою невесту!

---

Он не смог сдержать удивления, было похоже, что она его дразнит.

— Сегодня утром стоит прекрасная погода, — сказал он, поскольку ему вдруг показалось, что неплохо бы ее поддержать. Он не знал, почему, почему он этого хочет.

— Очень приятная, — согласилась она.

— Вы чувствуете себя лучше?

— С прошлой ночи? — спросила она, удивленно моргая.

Он с удовольствием увидел ее порозовевшие щечки.

— Я думал о том, что было пять минут назад, но прошлая ночь также подойдет.

Как хорошо осознавать, что он все еще может заставить вспыхнуть румянцем смущения щеки женщины.

— Теперь мне намного лучше, — сказала она решительно, поправляя волосы: не укрытые шляпкой они растрепались на ветру, бились ей в лицо, лезли в уголки рта. Он нашел это весьма раздражающим. И как женщины терпят это?

— Мне показалось, что в гостиной чрезвычайно душно, — добавила она.

— Ах да, — пробормотал он. — Гостиная немного маловата.

Она могла вместить человек сорок.

— Я задыхалась от компании, — сказала она резко.

Он улыбнулся про себя.

— Я понятия не имел, что вам так некомфортно с вашей сестрой.

Она направила свой колючий взгляд на деревья внизу холма, а затем резко развернула голову в его направлении.

— Я говорила не о своей сестре.

— Я знаю, — прошептал он.

Ее кожа вспыхнула еще больше, и он заинтересовался, был ли причиной гнев или стеснение. И то, и другое, вероятно.

— Почему вы здесь? — потребовала она.

Он помолчал, обдумывая ответ.

— Я здесь живу.

— Со мной, — сквозь зубы выдавила Амелия.

— Если я не ошибаюсь, вы должны стать моей женой.

Она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я вам не нравлюсь.

Было не похоже, что она очень этим опечалена, скорее сердита, что показалось ему весьма любопытным.

— Это не правда, — ответил он, поскольку так оно и было. Существует огромная разница между словами «не нравиться» и «не обращать внимания».

— Правда, — упорствовала она.

— Почему вы так думаете?

— А почему нет?

Он посмотрел на нее пристально и страстно.

— Полагаю, что прошлым вечером вы мне понравились и даже очень.

Она ничего не сказала, но ее тело напряглось, а лицо выражало такую сосредоточенность, что он почти слышал, как она считает до десяти, перед тем как вымученно кинуть:

— Я — ваше обязательство.

— Это — правда, — согласился он, — но довольно приятное.

Ее лицо менялось с очаровательной быстротой. Он понятия не имел, о чем она думает; любой мужчина, который говорит, что он знает, о чем думает женщина, либо дурак, либо лжец. Но он нашел это занятие забавным — наблюдать за тем, как она думает, видеть как сменяют друг друга выражения ее лица, в то время, когда она пыталась выяснить, как лучше всего вести себя с ним.

— Вы когда–нибудь думаете обо мне? — спросила она наконец.

Это был такой типично женский вопрос; он почувствовал себя так, словно защищает все человечество, когда без промедления ответил:

— Я думаю о вас прямо сейчас.

— Вы знаете, что я имею в виду.

Он уже было решил соврать. Это был бы наиболее подходящий ответ. Но недавно он обнаружил, что это существо, на котором он должен будет жениться, оказалось намного более разумным, чем обычно делало вид, потому он не считал, что она будет успокоена такой банальностью. И в результате он сказал правду.

— Нет.

Она моргнула. Еще раз. Затем еще несколько раз. Было ясно, что это не то, что она ожидала.

— Нет? — наконец эхом отозвалась она.

— Вы должны считать это комплиментом, — сообщил он. — Если бы я думал о вас меньше, я бы солгал.

— Если бы вы думали обо мне больше, то сейчас у меня не было бы необходимости задавать вам этот вопрос.

Он почувствовал, что его терпение подходит к концу. Это он, разве нет, идет сейчас с ней через все эти поля, а все, что он действительно хочет сделать…

Хоть что–нибудь, подумал он раздраженно. Он не был уверен, что конкретно, но правда заключалась в том, что у него была, по крайней мере, дюжина дел, которые требовали его внимания, и если он не особенно хотел их делать, то видеть их сделанными он мечтал.

Она что, думает, что она — его единственная забота? Или она думает, что у него есть время, чтобы сидеть без дела, сочиняя стихи женщине, которую даже не он выбирал себе в жены? Бог ты мой, ее ему назначили. Еще в чертовой колыбели.

Он повернулся к ней, просто пронзив ее взглядом.

— Очень хорошо, леди Амелия. Чего вы от меня ждете?

Казалось, она сбита с толку его вопросом, он даже сомневался, что она его поняла. Боже, у него нет на это времени. Прошлой ночью он совершенно не спал, его бабушка вела себя гораздо хуже обычного. И вот теперь его невеста, которая прежде никогда не поднимала глаз и не говорила ничего, кроме обычной бессмыслицы о погоде, внезапно начала вести себя так, словно он в долгу перед ней.

После бракосочетания — пожалуйста, именно это он и намеревался сделать. Но, о Господи, не сегодня же.

Он потер свою бровь большим и средним пальцами. У него начинала болеть голова.

— Вы в порядке? — спросила леди Амелия.

— Все хорошо, — отрезал он.

— По крайней мере, выглядите так же хорошо, как и я в гостиной, — услышал он ее бормотание.

Это уже было слишком. Он поднял голову, пригвоздив ее своим взглядом.

— Не поцеловать ли мне вас снова?

Она ничего не сказала. Но ее глаза округлились.

Его пристальный взгляд переместился на ее губы, и он пробормотал:

— Кажется, именно это приводит нас к согласию.

Она по–прежнему молчала. Он решил, что это означает «да».

Глава пятая

— Нет! — воскликнула Амелия, отскакивая на шаг назад.

И если бы она не была так потрясена его внезапным переходом к любовным играм, то ей бы доставило бы большое наслаждение его потрясение: когда он двинулся вперед, его губы нашли только воздух.

— Действительно? — он растягивал слова, пытаясь возвратить себе опору.

— Вы же не хотите меня целовать, — сказала она, отступив еще на один шаг. В нем сквозила опасность.

— Действительно, — пробурчал он, сверкая глазами. — Точно так же, как вы мне не нравитесь.

Ее сердце подпрыгнуло на целый фут.

— Не нравлюсь? — отозвалась она эхом.

— Согласно вашим же словам, — напомнил он ей.

Она почувствовала, как в замешательстве вспыхнула, когда ей бросили ее же слова.

— Я не хочу, чтобы вы целовали меня, — сказала она, запинаясь.

— Нет? — спросил он, и она не поняла, как это у него получилось, но они больше не были настолько уж далеки друг от друга.

— Нет, — ответила она, пытаясь сохранить спокойствие. — Я не хочу, поскольку… поскольку… — Она отчаянно пыталась придумать причину, но в таком положении совершенно потеряла способность к рациональному мышлению.

И вдруг пришла ясность.

— Нет, — повторила она. — Я не хочу. Поскольку вы сами не хотите.

Он замер, хотя и мгновение.

— Вы думаете, что я не хочу вас поцеловать?

— Я знаю, что вы не хотите, — ответила она, и это, должно быть, был самый храбрый поступок в ее жизни. Поскольку в этот момент он был герцогом во всех смыслах этого слова.

Жестокий. Гордый. Возможно взбешенный. Ветер трепал его темные волосы, так что они слегка спутались. Он был настолько прекрасен, что на него почти невыносимо было смотреть.

По правде говоря, она очень хотела поцеловать его. Но что делать, если он этого не хотел.

— Я считаю, что вы слишком много думаете, — сказал он наконец.

Она не смогла придумать ни одного подходящего ответа. Она попыталась отойти от него подальше, но он немедленно шагнул ближе.

— Я очень хочу поцеловать вас, — сказал он, приблизившись. — Фактически, это единственная вещь, о которой я сейчас могу думать и которую хочу проделать немедленно.

— Вы не хотите, — быстро сказала она, осторожно пятясь назад. — Вам только кажется, что вы хотите.

Он рассмеялся, и она оскорбилась бы, если бы не была так сосредоточена на том, чтобы сохранить остатки своего самообладания… и своей гордости.

— Это потому, что вы думаете, что таким образом сможете управлять мной, — заметила она, мельком взглянув назад, чтобы удостовериться, что не попадет в кротовью нору, и быстро сделала шаг назад. — Вы думаете, что если соблазните меня, я превращусь в безвольное, бесхребетное подобие женщины, неспособное ничего сделать, не испросив вашего позволения.

Он выглядел так, словно вновь готов был рассмеяться, хотя на этот раз ей показалось, может быть, он бы смеялся не над ней, а вместе с ней.

— Это — то, что вы думаете? — спросил он, улыбаясь.

— Это — то, что я думаю, что вы думаете.

Левый угол его рта дернулся. Он выглядел обаятельным. В нем появилось что–то мальчишеское. В этот момент он совершенно не походил на самого себя или, по крайней мере, на того мужчину, которого она привыкла видеть.

— Думаю, что вы правы, — сказал он.

Амелия пришла в замешательство настолько, что практически почувствовала, как у нее падает челюсть.