Джулия Куинн - Мистер Кэвендиш, я полагаю..

• Название: Мистер Кэвендиш, я полагаю..
• Автор: Джулия Куинн
• Жанр: Исторические любовные романы

Амелия Виллоуби была помолвлена с герцогом Виндхэмом сколько себя помнила. Буквально. Ей было 6 месяцев, когда подписали брачный контракт. Всю свою остальную жизнь она потратила на ожидание. Она ждала…И ждала… И ждала… Когда же Томас Кэвендиш — надменный герцог найдет наконец время, чтобы жениться на ней. Однако, наблюдая за ним исподтишка, Амелия начинает подозревать, что он об этом даже не думает. И это правда. Он действительно не думает о женитьбе. Томасу скорее нравится иметь невесту, чем жену, чтобы держать на расстоянии охотниц за богатыми мужьями — хотя он действительно намеревается жениться на ней… когда–нибудь…потом. И вот в тот самый миг, когда Томас вдруг начинает понимать, что его невеста нечто большее чем просто удобная ширма, жизнь Томаса переворачивает появление давно потерянного кузена, который возможно является, а возможно и не является истинным герцогом Виндхэмом. Но, если Томас не герцог, то он не помолвлен с Амелией. И это весьма курьезно, потому как высокомерный герцог сделал большую ошибку — он влюбился.. .. в свою невесту!

---

Кроме того, он не осознавал, что обожает это.

Он даже не знал, что знает, как покачивается она при ходьбе, пока не увидел, что она не делает этого.

Это было так ужасно некстати, что сейчас на полпути ко всему этому падению, когда он ничего не хотел предпринимать, а только сидеть и сожалеть, что причинил ей боль.

— Амелия, — сказал он, как только они вышли из гостиницы. Его голос казался резким, но он не намеревался кричать на нее. Это просто…случилось.

Она остановилась. Дотронулась своими пальцами до лица, а потом снова их опустила, прежде чем развернуться.

— Извини, — сказал он.

Она не спросила за что, однако вопрос повис в воздухе.

— За то, что был груб. Ты не заслужила этого.

Она посмотрела вверх, а затем в сторону, пока, наконец, не встретилась с его пристальным взглядом.

— Ты ведешь себя намного лучше, чем большинство мужчин в твоей ситуации.

Каким–то образом он улыбнулся.

— Если тебе посчастливится встретить кого–то другого в моей ситуации, то я любезно дам ему свое руководство.

Крошечное, подавленное хихиканье слетело с ее губ.

— Извини, — произнесла она. Только это.

— О, нет. Если кто–либо имеет право смеяться, так это – ты.

— Нет, — немедленно сказала она. — Нет. Я никогда не могла …

— Это не то, что я имел ввиду, — сказал он, прерывая ее, прежде чем она смогла сказать что–нибудь, что, возможно, вынудило бы его почувствовать себя даже большим дураком. — Просто вся твоя жизнь перевернулась.

Он помог ей сесть в седло, пытаясь не задерживать свои руки у нее на талии. Или не замечать, что она пахнет розами.

— Это недалеко на обратном пути в Кловерхилл, — сказала она, как только они направились в путь.

Он кивнул.

— О да, конечно же, ты знаешь об этом. Ты проезжал мимо на обратном пути от Магвайерсбриджа.

Он снова кивнул.

Она кивнула в ответ, а затем посмотрела вперед, ее взгляд спокойно сосредоточился на дороге. Она была довольно хорошей наездницей, отметил он. Он не знал, как бы она жила при менее сдержанных условиях, но ее поза и то, как она сидела, были совершенны.

Он представил себе, как ее осанка становится менее строгой, плечи расслабляются, она оборачивается и смотрит на него.

Но она не сделала этого. Каждый раз, когда он смотрел в ее направлении, он видел ее профиль. До тех пор, когда наконец–то они достигли поворота на Кловерхилл.

— Конец нашей поездки, я полагаю, что ты поняла, — пробурчал он.

— Ты войдешь? — спросила она. Ее голос не был уверенным, но в нем была какая–то душераздирающая забота о нем.

— Нет.

Она кивнула.

— Я понимаю.

Он сомневался, что она понимала, но не было никакой причины говорить об этом.

— Ты возвращаешься насовсем? — спросила она.

— Нет. — Он не думал об этом до этого момента, но нет, он не хотел ехать обратно в Англию с их путешествующими знакомыми. — Я направлюсь обратно в Белгрейв, — сказал он ей. После всего, он не мог не сказать. Он предполагал, что останется в особняке на неделю или что–то около того, чтобы рассказать Джеку, что к чему. Собрать свои принадлежности. Большая часть этого была лично его, а не принадлежащая герцогству. Будет довольно унизительно, если бы у него не было даже собственных ботинок.

Почему это было большим удручающим обстоятельством, чем потеря фамильного замка, он не знал.

— Тогда прощай, — сказала она и слегка улыбнулась. Но только слегка. В его понимании это была самая грустная улыбка, которую он когда–либо видел.

— Прощай, Амелия.

Она на минуту замолчала, затем повернула свою лошадь влево, останавливаясь.

— Подожди! — выкрикнул он.

Она обернулась в седле, ее глаза с надеждой сияли. Несколько ее локонов подхватил ветер, подняв в воздух извивающиеся дугой пряди, прежде чем она нетерпеливо заправила их за ухо.

— Я должен попросить помощи, — сказал он. В действительности это было правдой, хотя не совсем объясняло облегчение, которое он почувствовал, когда она развернула свою лошадь обратно к нему.

— Конечно, — сказала она.

— Мне нужно написать краткое письмо. Герцогу. — Он прочистил горло. Было трудно догадаться, как долго он будет раздумывать, прежде чем скажет. — Ты будешь моим посланником?

— Да, но я была бы счастлива только передать сообщение. Так тебе не придется сталкиваться с неприятностями… — Ее рука неловко рассекла воздух. — Что ж, проблема в том, чтобы написать это, как я полагаю.

— Если ты передашь мои слова, то они узнают, что ты видела меня.

Ее рот открылся, но она не ответила.

— Ты должна подумать о своей репутации, — спокойно сказал он.

Она сглотнула, и он понял, о чем она думала. До этого они никогда не волновались о ее репутации.

— Конечно, — резко сказала она.

— Ты встретишь меня прямо здесь? — спросил он. — После заката солнца.

— Нет.

Он моргнул в удивлении.

— Ты опоздаешь, а я не хочу ждать тебя на общественной дороге.

— Я не опоздаю, — сказал он.

— Я встречу тебя в беседке.

— Здесь, в беседке?

— Миссис Одли показала мне ее ранее. — Она объяснила ему, как туда добраться, а затем добавила, — это недалеко от дома. Если ты беспокоишься об этом, то могу сказать, что тебя не увидят.

Он кивнул.

— Спасибо. Я ценю твою помощь.

Затем она ускакала, а он ждал, наблюдая, как она становилась все меньше и меньше заметной. Он ждал, пока она проехала значительную часть пути и скрылась из виду. А затем подождал еще немного.

Потом, почувствовав сердцем, что она спустилась с лошади и направилась внутрь, он развернулся и направился обратно.

Глава двадцать первая

В это время года солнце заходит достаточно поздно, а поскольку миссис Одли придерживалась сельского расписания, Амелия направилась в сторону беседки уже после ужина. Она обратила внимание, что никто не заметил ее ухода. Отец вернулся в свою комнату сразу же после трапезы; его мысли все еще витали вокруг предложения, сделанного Джеком Грейс. Вдова даже не удосужилась спуститься вниз.

После ужина миссис Одли пригласила Амелию присоединиться к ней, Джеку и Грейс в гостиной, но девушка отказалась. Она уже провела целый час на одном и том же месте в компании одних и тех же людей, и главной темой разговора были подвиги юного Джека. Конечно, все это было увлекательно. Но все же в большей степени для того, кто был влюблен в Джека, а она не была. Никто не удивился, когда она пожаловалась на усталость и сказала, что поднимется к себе и почитает.

Она взяла книгу из маленькой библиотеки, зашла в свою комнату, на минутку прилегла на постель, чтобы создать видимость естественного беспорядка, а затем украдкой выскользнула наружу. Если Грейс вернется, пока ее не будет, – что казалось сомнительным, так как девушка ловила каждое слово миссис Одли, – все будет выглядеть так, словно Амелия просто ненадолго вышла из спальни. В библиотеку, за другой книгой. Ну, или чтобы найти, чем перекусить. Не было ни одной причины, по которой кто–либо мог бы догадаться, что она собирается встретиться с Томасом. Все, конечно, проявили любопытство относительно его местопребывания, но каждый понимал, что молодому человеку требуется время побыть одному.

Когда она направилась в сторону беседки, солнце опустилось почти до линии горизонта, и весь окружающий мир начал готовиться к сумеркам, – краски потускнели, тени начали вытеснять свет. Она убеждала себя, что эта их встреча ничего не значит; что она просто окажет ему услугу, забрав его письмо, чтобы незаметно оставить конверт на столе в холле и позже вместе со всеми выразить удивление. И, вероятно, это действительно мелочь. Она не собиралась снова набрасываться на него; в своей последней страстной попытке она испила столь большую чашу унижения, что этого хватило бы на всю ее жизнь. И Томас ни единым жестом не дал ей понять, что хочет продолжения их романа. Не теперь, когда он потерял Уиндхэм.

Он был чертовски горд. Она пришла к выводу, что это следствие его образа жизни, – образа жизни одного из двадцати самых могущественных людей в стране. Она могла бы вырвать свое сердце из груди и подарить ему, могла бы сказать, что будет любить его до последнего вздоха, и он все равно откажется от нее.

Ради ее же блага.

В этом и заключался весь ужас. Он сказал бы, что это для ее же блага, что она достойна лучшего.

Как будто для нее когда–либо имели значение его титул и богатство! Если бы все это произошло в прошлом месяце, до того их разговора, до их поцелуя.

Она бы не страдала.

О, она почувствовала бы себя сконфуженной, вернувшись в Лондон. Но, наверняка, нашлись бы многие, заявившие, что она счастливо отделалась, поскольку не вышла за него замуж до того, как он потерял титул. И она знала себе цену. Она была достаточно привлекательна, умна (но – спасибо тебе, мама – не слишком умна), хорошо обеспечена, и она была дочерью графа. Она не задержалась бы на ярмарке невест.