Боб Каррен - Оборотни: люди-волки

• Название: Оборотни: люди-волки
• Автор: Боб Каррен
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40145-1

Одни смертельно их боятся, другие не верят в их существование… На протяжении веков их проклинали, ужасались, преследовали, но они появлялись вновь и вновь — во всех странах, во все эпохи!

Ликантропия — превращение людей в волков — в Средние века будоражила всю Европу. Люди-волки, или вервульфы… Это правда или вымысел? Если вымысел, то почему в него верят все народы мира? Если правда, то как это происходит?

Современный исследователь Боб Каррен ставит все точки над i в рассмотрении этого загадочного и жуткого явления.

---

В те далекие времена охота, должно быть, являлась крайне рискованным и сложным делом, важнейшим элементом для выживания человеческой общины. В эпоху, предшествующую развитию земледелия, нехватка пойманной и убитой охотниками добычи означала голод, а в худшем случае — и гибель племени. Для постоянно растущих общин древних людей это был вопрос жизни и смерти в самом прямом смысле слова. Особенно насущным он становился во время долгих суровых зим, когда дичь попадалась редко, а стаи волков оказывались гораздо лучше приспособленными к ним, чем жалкие кучки людей, жавшихся поближе к кострам, спасаясь от холода. В такие периоды характерные для дикого зверя качества проявлялись в полную силу, и люди отчаянно желали больше походить на волков. Возможно, думали они, если как следует притвориться волком, то можно приобрести или скопировать некоторые из его свойств, необходимых для выживания в трудное время. Возможно, если завернуться в волчьи шкуры и перенять волчьи повадки, то природные духи примут их за настоящих волков и вознаградят нужными умениями и силой. Но чтобы «вселить» такую психическую составляющую в охотников, сверхъестественный посредник в лице шамана должен был вступить в контакт с подходящими духами. И для этого он вполне мог принять облик животного.

Чародей

Наиболее раннее свидетельство того, как мог выглядеть такой шаман, пришло к нам из Франции. Речь идет о знаменитом изображении, известном как «Чародей из Ле-Труа-Фрер», — замечательном рисунке эпохи палеолита на одной из стен пещерной системы, уходящей глубоко под склоны Пиренеев в районе деревушки Монтескье-Авант. Так называемый «Чародей» (фигура, как принято считать, олицетворяющая древнего шамана) представляет собой странное создание: гибрид, в котором сочетаются элементы человека и животного. На рисунке он изображен двигающимся вбок и вверх в позе, похожей на танцевальную. Он стоит на двух вполне человеческих ногах, но при этом наклонился вперед, словно готовясь упасть на четвереньки, как животное, и опереться на передние руки-лапы, похожие на медвежьи. Широкие рога украшают лоб над бородатым антропоморфным лицом, с которого глядят неподвижным взглядом умные глаза, напоминающие совиные. Но в нижней задней части тела ясно различим пышный волчий хвост, откинутый назад и обнажающий фаллос, похожий на львиный.

До пещеры, на стене которой начертан рисунок, можно добраться только ползком, почти по-пластунски, через соединительный туннель длиной 30 или 40 ярдов. Историки культуры (например, Джозеф Кемпбелл) предполагали, что такой затрудненный и неудобный путь к этому месту служил для создания вокруг него мистической и таинственной атмосферы. «Чародей» — фигура действительно необычная и загадочная, и несложно представить себе эту первобытную фреску в роли святая святых древнего палеолитического культа. Рисунок датирован примерно XIII тысячелетием до н. э., что привело культурологов-антропологов, таких как Маргарет Мюррей, к выводу (хотя, возможно, и ошибочному) о том, что он является изображением «одного из первых земных божеств». Другой археолог и антрополог, француз Анри Брей (1877–1961 гг.), который, кстати, первым обнаружил и зарисовал эту наскальную роспись, не соглашался с таким мнением и считал рисунок изображением шамана в образе «териантропа» (идеализированная фигура, сочетающая как животные, так и человеческие характеристики). Позднейшие теоретики считают, что оба мнения неверны, и полагают, что рисунок изображает шамана мадленской культуры, которая существовала в конце последнего великого ледникового периода в Европе, около 10 000 лет до н. э. (точнее, 15 000 — 8 000 гг. до н. э.). Однако существуют и предположения, что эта фигура связана с некой разновидностью охотничьего ритуала, в ходе которого люди принимали характерные черты облика будущей добычи. Связь между человеческим и животным мирами в таком ритуале совершенно очевидна.

Хотя на стене пещеры нет никаких надписей о самом «Чародее» и воплощаемом им охотничьем обычае (до изобретения письменности было еще далеко), похоже, что его фигура в значительной степени создана по образу и подобию волчьей.

Волки, должно быть, сильно воздействовали на воображение первобытных людей — ибо, несмотря на непримиримую вражду, те и другие имели некоторые общие характерные черты. Так же, как и древние люди, волки были животными общественными. Они охотились стаями, повиновались строгим законам лидерства и заботились о молодняке. Те же характеристики свойственны и человеку, поэтому неудивительно, что эта общность явилась первопричиной связи между людьми и волками на уровне восприятия. Представление о такой связи сформировало основу для некоторых древнейших легенд. Существовало, в частности, поверье, что волки могут вырастить покинутых человеческих детей как своих собственных (тема, к которой нам в этой книге еще предстоит вернуться).

Ромул и Рем

В соответствии с античной традицией, например, считается, что Ромул и Рем (771–717 и 771–753 гг. до н. э. соответственно), основатели «вечного города» Рима, были вскормлены и выращены проявившей доброту волчицей. Близнецы, по легенде — сыновья бога войны Марса, были во младенчестве брошены матерью Реей Сильвией, жрицей-весталкой,[2] в районе Альба-Лонга (предположительно в районе холмов Альбан) на территории античного Лация. Им предстояло утонуть в трясине — но их нашла вышедшая на поиски пищи волчица, отнесшаяся к малышам с почти человеческим сочувствием. В соответствии с некоторыми из вариантов этой легенды, волчица была воплощением волчьей богини Луперки, что предположительно свидетельствует о наличии у древних латинов высокоразвитой системы почитания волков.[3] Но, кем бы она ни была, волчица заботилась о младенцах, выкармливая их своим молоком, пока детей со временем не нашел пастух Фаустул, который вырастил их, как собственных сыновей.

Позже близнецам предстояло выяснить свое истинное происхождение и быть призванными на царство народом Лация, основать Рим и править им после смерти их дяди и прежнего царя Амулия. Впоследствии Ромул убил Рема (по некоторым версиям, в приступе по-волчьи неистового бешенства он ударил брата по голове лопатой), чтобы стать первым правителем Рима. Запечатленная в этом поверье идея союза между человеком и животным — волчица кормила человеческих детей, как если бы они были ее собственными щенками, — один из первых примеров сопоставления в легенде человека и волка.

Гильгамеш

Хотя легенда о Ромуле и Реме появилась в глубокой древности, это явно не самый древний из известных мифов, связывающих людей и волков. Возможно, древнейший из них восходит ко II тысячелетию до н. э. и повествует о настоящем превращении в зверя. Прославленный эпос «Гильгамеш» — один из старейших известных нам литературных текстов. Он был написан для древних правителей Урука (позднее — Месопотамии), впоследствии переведен на аккадский язык. Он повествует о деяниях Гильгамеша, правителя-бога, сына Лугальбанды, пятого царя Первой династии, предположительно правившего около 2600 года до н. э. Этот эпос представляет собой собрание древних изустных сказаний, изложенных в определенном порядке, для услаждения и развлечения царского двора — а также для обеспечения дополнительного почета и славы прежним царям. Гильгамеш, согласно легендам, был возлюбленным богини Иштар, которая предлагала ему свою любовь. Герой, однако, отверг ее — из-за ее отношения к прежним возлюбленным. Ранее один молодой пастух также влюбился в богиню и приносил ей множество даров в святилище на склоне горы. Поначалу тщеславная Иштар поощряла его, но, будучи существом капризным, скоро устала от его обожания и обратила его в волка. После этого он был в клочья разорван собственными сторожевыми псами. Эта древняя легенда, возможно, легла в основу позднейшего греческого мифа об охотнике Актеоне — самом знаменитом во всех греческих городах-полисах, — который осмелился исподтишка подглядывать за богиней Артемидой, когда она купалась в лесном озере. Обнаружив наглеца, богиня разгневалась и обратила злополучного Актеона в оленя; так же как и пастух из Урука, он был растерзан собственными гончими.

НИКЕРОТ

Хотя упомянутый фрагмент эпоса о Гильгамеше часто цитируют как наиболее древний письменный источник, повествующий об оборотнях-вервольфах, некоторые ученые не считают его настоящей легендой об оборотне, аргументируя это тем, что в нем нет описания непосредственного момента трансформации. Вместо этого они указывают на фрагмент «Сатирикона», творения римского автора Петрония (27–66 гг. н. э.), писателя-сатирика и придворного императора Нерона. Это произведение было создано около 61 г. н. э., но не публиковалось до 1664 г., а ходило лишь в списках. «Сатирикон» описывает приключения двух друзей-гомосексуалистов Энколпия и Гитона — но также содержит историю Никерота,[4] солдата, который однажды вместе со своим знакомым шел в другой город. По дороге они остановились у заброшенного кладбища, чтобы облегчиться. К ужасу солдата, его спутник со зловещим смехом описал собственной мочой круг вокруг себя, сбросил одежду (которая затем обратилась в камень), превратился в волка и помчался прочь — бесчинствовать в соседнем селении. Там он был ранен в шею копьем, брошенным одним из местных жителей, и был принужден спасаться бегством. Никерота лечили от его ранения в доме неподалеку. В этой истории скрыто несколько подтекстов: например, мочиться на территории кладбища считалось оскорблением, нанесенным мертвым, и неминуемо влекло за собой сверхъестественные последствия. А идея спутника, способного превратиться в рыскающего волка, указывает на то, что древние представления об этом животном успешно дожили до античных времен.