Елизавета Иващук - Радость отцовская

• Название: Радость отцовская
• Автор: Елизавета Иващук
• Жанр: Фэнтези

Демонов, да и темных вообще, не любят. Думаете, незаслуженно? Зря. История одной несовершеннолетней полудемоницы. Завершено.

---

Но непонятные планы моей полукровки меня все же тревожат. Я не знаю, к чему именно готовится — откуда эльфу из хорошей семьи достать сведения о необходимых для эмиграции в темное государство процедурах? Подобная информация распространяется в совсем иных кругах, доступ в которые получить такому почти невозможно. Даже имеющиеся у меня крохи сведений добыть оказалось почти невозможно. Играю вслепую и против богов. В случае победы, конечно, я официально признаю их отсутствие в мире, но она еще далека.

Самый неприятный из возможных вариантов — она просто решила пошутить. Потому что если ей хочется выдать меня, ничего из этого не выйдет — выкручусь, и девушке придется отвечать за клевету. А если она шутит, отомстить не получится, и придется ждать — вдруг полукровка все же примется за дело.

Глупо вот так перебирать варианты, уже втянувшись собственноручно созданную авантюру. Нервничаю, пытаюсь уверить себя в том, что контролирую ситуацию — возможно, так оно и есть. Но велика и вероятность того, что она совершенно неуправляема — а тактика все равно возможна лишь одна. Действуй по обстоятельствам. Спасай свой разум.

Но хватит. Внешность в полном порядке, пора перестать рассуждать о ситуации и идти на встречу. Подумать только, как низко может пасть приличный молодой эльф из высшего общества, когда ему угрожает опасность. Я же еще несовершеннолетний — как и она, впрочем… По нашим, эльфийским меркам. Кажется, в темном государстве все иначе.

Я отвернулся от зеркала и тихо вышел в коридор. Петляя между охранными заклинаниями, которые, впрочем, намеренно сделали проходимыми — детям нужна романтика — я двигался к цели. Итак, дверь в комнату моей полукровки и ее подруги. Последняя мирно спит или участвует в деле? Полночь. Сейчас узнаю.

Я тихо постучал. Входить просто так определенно не стоило — в комнате меня могло ждать что угодно и кто угодно, и реакция на внезапное появление тоже могла оказаться любой.

Моя полукровка — волосы распущены, чуть склоненная набок голова, мечтательно-задумчивое и чуть отстраненное выражение желтых глаз — бесшумно открыла дверь и шагнула в сторону, пропуская меня.

— Заходи. — Комната была обычной — даже слишком, словно ее обитательницы не пожелали придать ей какую-то индивидуальность. Мне приходилось бывать в гостях у местных девушек, и они старались разместить в помещении как можно больше разных мелочей — полукровок же это определенно не занимало.

Кровати были пусты, вторая девушка и ее служанка, видимо, отсутствовали.

— Присаживайся. — Полукровка указала на кресло, стоящее у невысокого столика, и сама опустилась в другое, расположенное напротив. Она очень странно говорила — спокойно, тихо, без тени смущения, и двигалась мягко и бесшумно. Необычное настроение? Хотелось бы знать о причинах… Я занял предложенное место. На столе лежал лист тонкой дорогой бумаги — такую не выдают ученикам — исписанный незнакомыми буквами и слабо поблескивающая металлическая ручка.

— Если ты хочешь эмигрировать, поставь свою подпись на этом листе. Это договор… Он обеспечивает тебе помощь в эмиграции при выполнении некоторых условий с твоей стороны. Я могу поклясться в том, что это действительно так. — Все такой же тихий ровный голос — это настораживает. Но если на столе действительно лежит договор, и его содержание соответствует ее словам — я подпишу, в моем положении не до капризов. Только пусть она сперва поклянется.

— Лучше поклянись. Ведь кто знает… Вдруг ты решила посмеяться? — Полушутливым тоном заметил я, стараясь выглядеть как можно более обаятельным. Иные интонации могли бы обидеть или разозлить ее — а это недопустимо.

— Нет. Не решила. — И прозвучала клятва… Традиционная эльфийская, действующая только в устах тех, кто принадлежит к нашему народу — а полукровка определенно имела к нему некое отношение, хотя сейчас это было не слишком заметно… Чуть заостренные уши скрывались под роскошными волосами.

— Спасибо. Где подписывать? — Я нежно улыбнулся. Она почему-то никак не среагировала — странно. Может быть, просто не выспалась, или плохо себя чувствует? Но на больную не похожа — спокойная, задумчивая, никакой грусти или раздражения. Очень хороша… Пожалуй, такой она привлекательнее. А дергаться и нервничать из-за новой манеры поведения полукровки сейчас в любом случае уже поздно.

— Где угодно. Это не важно. — На ее губах появилась легкая полуулыбка.

Я не стал думать о возможных причинах ее появления — девушка странно вела себя с самого начала, но что это меняло для меня? Моя подпись на тонкой бумаге, и лист растворился. Да… Настоящий договор.

— Вот и все… — Негромко произнесла полукровка, все так же улыбаясь.

Распахнулась дверь, ведущая, должно быть, в ванную — и атмосфера изменилась. Больше не было полутонов и покоя. Красный — цвет крови и тревоги, цвет насилия. Та, вторая, замерла в дверях, и в ней не было ничего неяркого. Красные волосы, красные глаза и красная одежда. Но ослепительно-белыми были клыки, мелькнувшие при улыбке, и светлой — кожа. Сердце судорожно забилось, и не от восхищения. Ее появление тревожило… Нет, вызывало страх, как приблизившийся пожар. Да, банальное и романтичное сравнение… Если не приходилось бежать от огня, бежать от смерти.

Но это ведь просто полукровка. Просто одна из учениц школы. У меня нет причин для страха. Я встревожился лишь из-за неожиданного появления и цвета. Но спокойствие покинуло меня, и, кажется, комнату.

Моя полукровка отошла к стене и остановилась. Она казалась почти невидимкой сейчас со своими неяркими красками.

— Ты подписал договор. — Красноволосая подошла ко мне и остановилась, опершись ладонями о стол.

— Договор очень простого содержания — ты обязуешься подчиняться мне во всем, в том числе — выполняя желания, не оформленные как приказы, и при соблюдении этого условия я обеспечивающая тебе успешное бегство в темное государство. — Она на несколько секунд обнажила клыки. Глаза сияли какой-то детской радостью — мне не приходилось встречать такого выражения у тех, кто уже не является ребенком. Почему-то припомнилась однажды виденная девочка, с таким лицом обрывавшая крылья с огромным трудом пойманной бабочке…

Полукровка боком, закинув ноги на подлокотник, уселось в кресле.

— А я очень хорошо знаю, чего хочу. Мне всегда очень нравилось мясо. Эльфийское мясо. Сначала я собиралась заставить тебя приводить ко мне соплеменников, но потом поняла — это совсем необязательно… — Она говорила очень легким, обыденным тоном — так беседуют о пустяках. И голос был хорош, раньше я не обращал на это внимания — а теперь не сразу вслушался в смысл ее слов. Но когда это произошло — не смог поверить. Говорили, что темные и особенно демоны едят людей и эльфов и что они считают это естественным, говорили, что они уверены в собственном превосходстве над нами… Только слова не связывались в моем сознании с двумя полукровками, за которыми я так давно наблюдал.

Теперь страх стал настоящим. Потому что, какими бы обычными и безобидными не казались они раньше — сейчас я верил каждому слову. А та, которую я считал своей, стояла у стены все с той же мечтательной полуулыбкой.

— У меня ведь есть возможность исцелять даже серьезные раны — так почему бы не есть тебя по кусочкам? А кого-нибудь из друзей или знакомых ты приведешь, когда появится подходящий случай, что бы избежать риска. Правда, замечательно? — Казалось, она сейчас начнет мурлыкать — таким ласковым и довольным был голос. Но вызванная тоном небольшая задержка в понимании слов ничего не могла изменить.

Меня будут есть заживо. И я приведу к смерти кого-то из соплеменников. Невозможно представить, но нельзя не поверить, и страх не дает даже пошевелиться…

А она легко поднялась на ноги, обошла меня — и осторожно отвела волосы с уха, пробежала пальцами по острому кончику…

* * *

Церелис

Как давно я не чувствовала вкуса свежего эльфийского мяса, теплого, сочащегося кровью. Проглотила первый крохотный кусочек и провела языком по маленькой ранке на кончике длинного и острого уха… Кровь не должна пропадать. И чужие, такие яркие, эмоции — страх, удивление, непонимание — прекрасная приправа. Да, ты очень хорош на вкус, ушастик, как я и предполагала. Чудесный экземпляр, великолепный образчик тщательно выводимой мясной породы.

— А еще, раз ты не пожелал представиться, мы назовем тебя Шашлык… — Пропела я, оторвавшись от слизывания крови.

— И сейчас ты боишься зря — ничего страшного еще не происходит. Но мне, впрочем, нравится твое поведение, Шашлычок. — Я улыбнулась и откусила от уха еще один крохотный кусочек, привыкая к почти забытому вкусу. Великолепно…

— Что бы имя оправдало себя, мы решили, несмотря на неподходящую обстановку, приготовить сегодня блюдо, в честь которого тебя назвали. Можешь начинать готовиться. — Негромко произнесла Нэйле. Янтарные глаза блестели в предвкушении. Да, она очень сильно любит причинять боль и страх, пусть даже только словами, как сейчас. А мне нравится эта ее черта.