Нина Артюхова - Светлана

• Название: Светлана
• Автор: Нина Артюхова
• Жанр: Детская проза

В повести Н. Артюховой «Светлана» расска­зывается о судьбе девочки-сироты, в войну поте­рявшей родителей и воспитывавшейся в детском доме.

---

Да, много разговоров было в этот день — и неприят­ных и приятных.

Когда Светлана вернулась в детский дом, к ней подо­шла шестиклассница Алла Нежданова. Посмотрела с суровым осуждением и спросила — почти теми же сло­вами, которыми кончил разговор Иван Иванович, только более строгим тоном:

 — И тебе не стыдно?

Чуточку смягчившись, Алла пояснила, почему Свет­лане должно быть стыдно:

 — Ты не должна убегать от нас. Помни, что ты — на­ша сестренка.

Елена Михайловна, вожатая, упрекнула огорченно:

 — Ничего никому не сказала! Светлана, значит, мы с тобой еще не друзья?

А Юра Самсонов и его приятель Витя Чижов отозва­ли Светлану к себе в комнату и прикрыли дверь.

 — Света, мы завтра после уроков подойдем к вашей школе. Ты покажи нам девочек, которые тебя обидели. Мы с ними потолкуем!

Так как у Юры при этом были сжаты кулаки, Свет­лана ответила, улыбнувшись:

 — Пожалуй, лучше не показывать: я боюсь, что от девочек ничего не останется после такого разговора!

 — Не беспокойся, — ответил Юра, небрежно засовы­вая руки в карманы. — Я никогда не дерусь с девочками. Побеседуем, и этого будет достаточно, чтобы вправить им мозги!

А Витя Чижов изрек с философским видом:

 — Попадаются еще у нас несознательные люди! В особенности среди женщин!

Светлана сейчас же обиделась за женщин. Кроме того, ей было смешно, что Люсю и Нюру назвали жен­щинами. И еще... тепло стало от этих мальчишеских угроз.

Разумеется, Светлана отговорила ребят приходить завтра к девочкам в школу. Но было приятно сознавать, что на случай нужды есть у нее заступники, старшие братья, с такими вот солидными кулачищами.

И, наконец, последний разговор был вечером, в каби­нете Натальи Николаевны. Хорошо, что он был послед­ним, что можно было прямо из кабинета идти в спальню, где уже темно, — потому что все, что накопилось на сердце за эти три дня, вылилось солеными и в то же вре­мя сладкими слезами.

XVII

 — Я, юный пионер Союза Советских Социалистиче­ских Республик... перед лицом своих товарищей обе­щаю...

Зал украшен еловыми ветками. Пахнет смолой и ле­сом, как будто уже наступил Новый год. Ноябрьское солнце далеко протянуло свои негреющие, но ласковые лучи. В этих лучах еще белее кажутся белые воротнич­ки на платьях девочек, еще краснее красное знамя дру­жины...

Как старательно выговаривают слова маленькие третьеклассницы! Они тоже волнуются, но совсем по-дру­гому. Для них это все такое привычное — портреты, красное знамя... Они даже понять не могут, что можно отвык­нуть от этого за три года.

Ребята рассказывали, что когда принимают в пионе­ры в мужских школах, мальчик, стоящий в шеренге пер­вым, преклонив колено, целует красное знамя дружины. А другие ребята целуют свои красные галстуки. Жалко, что девочкам в детском доме так не полагается.

Ничего, галстук можно будет поцеловать потом.

Вот он все ближе, ближе, маленький огненный тре­угольник.

Елена Михайловна несет его в руках, она подходит к Светлане. Светлана ждет, напряженно вытянувшись. Лицо вожатой серьезно и важно, только где-то в глубине глаз ободряющая улыбка.

Из всех воспитателей в детском доме Елена Михай­ловна самая молодая — она только два года тому назад окончила десятилетку. Она учится в заочном институте, и это как-то особенно сближает с ней ребят. Когда Елена Михайловна сдает зачеты, ребята волнуются за нее.

Красный галстук ложится на плечи, мягко обвивается вокруг шеи.

Елена Михайловна растрогана волнением Светланы, ее руки на секунду задерживаются, расправляя галстук. Глазами она говорит: «Поздравляю», и отходит.

Все ребята в шеренге уже пионеры. Как хорошо сто­ять рядом с ними!

Пускай Светлана старше их — нелепо было думать, что это может показаться смешным. К тому же она та­кого маленького роста! Даже среди третьеклассниц и четвероклассниц она все-таки не самая высокая!

В задних рядах движение — выходят два мальчика и девочка сменить ребят у знамени.

Теперь знамя держит Юра Самсонов. Ему очень под­ходит быть знаменосцем — он такой сильный, широко­плечий. Юра мог бы учиться в восьмом классе, а учится в шестом: тоже много было пропущено. В классе он са­мый старший, но не похоже, чтобы это тяготило его. А мо­жет быть, и тяготит, только он умеет не показывать этого.

А ведь у мальчиков еще заметнее: Юра прямо возвы­шается над своими одноклассниками. Такие большие ребята отпускают чубчики и устраивают разнообразные прически, а Юра острижен под машинку, как маленький... Ничего не поделаешь, чубчики отпускать разрешается только с седьмого класса.

На шаг впереди своего отряда — Алла Нежданова, невысокая, серьезная, в очках. Она председатель совета отряда, ее очень хорошо слушаются и мальчики и девоч­ки. Алла самая способная из всех ребят в детском доме, самая умная, самая... Это Алла назвала Светлану сест­ренкой...

Да, детский дом — это семья. Необычная семья, очень большая. Как и во всякой семье, братья и сестры не всегда живут мирно. Бывали и ссоры и взаимные обиды. Но если кого-нибудь из детдомовских ребят обижали по­сторонние — в школе или на улице, — братья и сестры немедленно объединялись и выступали как один человек на защиту.

А теперь еще будем в одной дружине! Слово-то какое хорошее — дружина!

На следующий день в школе Светлану стали поздрав­лять, как только она сняла шубу и все увидели красный галстук.

Поцеловала Лида Максимова, налетели все три Мухи вместе с Нюрой Поповой, а за ними и другие де­вочки.

На Галю Солнцеву Светлана сердилась тогда, в сен­тябре, только один день: больше не могла.

Придя в класс после всего этого скандала, Светлана решила держать себя гордо и независимо, но девочки встретили ее так тепло, они так волновались за нее, что вся ее надуманная гордость исчезла бесследно, как исче­зает лопнувший мыльный пузырь. А Галя Солнцева сра­зу спросила:

 — Ты очень на меня обиделась, что я про тебя рассказала?

На этом обида и кончилась. Потом подошла Нюра Попова:

 — Ты на меня не сердись. Я всегда так: сначала скажу, а потом подумаю.

Оказалось, что и Нюре и Тусе Цветаевой попало от всех — и от Лиды, и от старшей вожатой, и от Ивана Ивановича, и от директора.

Но больше всего попало им от девочек на классном собрании, которое стихийно началось тогда после уроков. Нюра плакала и жалела Светлану, а Туся, наоборот, не раскаялась.

Вечером приходила в школу Тусина мама и, защищая Тусю, негодовала на всех: и на вожатую, и на Ивана Ива­новича, и на директора. Она говорила, что девочки «тра­вят» ее дочь, а учителя и директор, вместо того чтобы просто исключить Светлану из школы, стараются всю ви­ну свалить на бедную Тусю.

Потом прошел слух, что Тусина мама решила пере­вести Тусю в другую школу. Потом все как-то успокои­лось и наладилось, но Светлана чувствовала, что Туся дуется на нее...

Вот и сейчас — все девочки из четвертого «А» подхо­дят и поздравляют одна за другой, а Туся Цветаева даже глазами встретиться не хочет: громко разговаривает в стороне, демонстративно отвернувшись.

В такой день не должно быть никаких туч!

Светлана, издалека пробираясь через веселую толпу, подошла к Тусе и протянула руку.

 — Туся, — сказала она, — я сегодня такая счастли­вая, и я тоже теперь в пионерской дружине. Надо дру­жить.

Туся никак этого не ожидала. Она растерянно обняла Светлану и неловко чмокнула ее в подбородок. А потом удивленно говорила Нюре:

 — Странная девочка эта Светлана: сама же на меня обижалась, и сама же ко мне первая подошла!

XVIII

 — «Солнце начинает спускаться к горизонту».

Евгения Петровна выждала, пока допишут все, и мед­ленно прочитала следующую фразу:

— «В воздухе заметно свежеет».

На ее уроках не тревожно и не страшно — или это ка­жется так по сравнению с уроками Ивана Ивановича? И сама Евгения Петровна уютная, домашняя, говорит тихим голосом, даже не похожа на учительницу. Нет в ней педагогической самоуверенности и властности. На кон­трольной работе можно потихонечку скосить глаза и по­смотреть, как там дела у соседей. А с хорошими соседя­ми не пропадешь. Галя Солнцева, например, почти всегда пишет диктанты без ошибок. При сомнении можно за­глянуть в тетрадь черненькой Мухи, которая сидит как раз перед Светланой, — это будет совсем надежно.

В общем, конечно, Евгения Петровна не такая уютная и добрая, как может показаться с первого взгляда... Дик­тует ровным голосом, ясно и четко выговаривая каждую фразу, но без подсказки. Она произносит слова так, как мы их говорим, но не так, как они пишутся.

 — «Не слышится пения птиц».

Кто его знает, как нужно здесь писать: «и» или «е»?

Светлана задумывается... Это еще в третьем классе проходили... Давно было дело! Нет, все равно так бы­стро не вспомнишь... Выручайте, верные друзья!