Владимир Цыбульский - Научные экспедиции по Казахстану

• Название: Научные экспедиции по Казахстану
• Автор: Владимир Цыбульский
• Издательство: Казахстан
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1988
• ISBN: 5—615—00406—1

Книга посвящена интересным страницам истории научных исследований Казахстана — путешествиям выдающихся ученых XIX века А. Гумбольдта, П. Чихачева, Г. Щуровского, оставивших заметный след в развитии естествознания, этнографии и ряда других наук. Впервые будут опубликованы фрагменты оригинальных маршрутных карт этих путешественников и описания тогдашнего состояния отдельных районов нашей республики, сохраняющие и сейчас свое познавательное значение.

Адресуется массовому читателю, интересующемуся историей родного края.

---

Долиною Филипповки мы подымались до самых верховьев ее или до разлома Филипповки от Быстрой и Поперечной; первая принадлежит к системе Ульбы, а две другие — к системе Убы. С этого разлома Ульбинский хребет превосходно виден со всеми снежными его конусами; некоторые из них в виде тонкого полупрозрачного флёра опоясывались туманами и облаками, а самые высокие, прорезав облака, красовались над ними блестящими и острыми вершинами. Несмотря на ненастное время, они были чрезвычайно живописны и казались в весьма близком от нас расстоянии, в самом же деле находились весьма далеко. С другой противоположной стороны, почти параллельно с Филипповскою долиною, тянутся Убинские горы, которые впрочем не поражают своею высотою, особенно по сравнению с Ульбинскими; по-видимому, они нигде не подымаются за пределы снежной линии. Седловина, на которой мы находились и обозревали все окрестные горы, по нашему измерению, подымается на 390 м над Риддерской долиной.

Спустившись с разлома в долину Белой Убы и проехав ею верст 7, мы достигли Новой деревни, которая лежит почти при самом впадении Поперечной речки в Убу. Тут мы ночевали. Весьма замечательно, что Новая деревня находится почти на одинаковой высоте с Риддерскою долиною и только на 48,7 м выше ее.

На другой день, собрав все возможные сведению о предстоящем пути и взяв проводников, мы двинулись длинным караваном, состоявшим из 35 лошадей верховых и вьючных. Новая деревня была для нас последним селением до самого Зыряновска. Почти целый день мы ехали долиною Белой Убы, медленно подаваясь на восток. В 7 верстах от деревни Уба принимает в себя с правой стороны речку Семеновку, вытекающую из Убинских гор, а в 10 верстах слева впадают в нее две Разливанки и Палевый ключ, выходящий из ближайших отрогов. Долина Белой Убы на протяжении 16 верст, или до восточной границы Новой деревни, около четверти версты шириною, и окружена невысокими лесистыми горами. Но потом, принимая юго-восточное направление, она суживается; горы по обе стороны становятся выше, круче и лесистее: наконец долина превращается в узкое и глубокое ущелье, через которое с шумом протекает Уба. На всем пути, от деревни до юго-восточного поворота Убы, горы состоят из серого глинистого сланца, местами пересекаемого зеленоватым порфиром, что особенно можно видеть близ устья Семеновки и за гранью Новой деревни. В соседстве порфира глинистый сланец переходит иногда в кремнистый, а при верховьях Палевого ключа он превратился в яшму, которую и добывают для Колыванской шлифовальной фабрики. Лес, одевающий здешние горы, примерно изменяется с удалением от деревни: сначала он состоит из лиственницы, перемешанной с березою и пихтою; ближе к верховьям Убы и береза, и пихта исчезают, вместо них появляется кедр. Такая перемена, видимо, указывала на близость высокого хребта. Вскоре мы действительно очутились при подошве гор, которые принадлежат уже к ближайшим северным отрогам Тургусунских белков и дают непосредственное начало истокам Белой и Черной Убы. В этом месте они состоят из гранита, который своими формами отчасти напоминает Саушкинский гранит, но не имеет той слоистости, какая свойственна последнему. Проезжая на юг этими гранитными горами, мы пересекали самые начальные истоки Белой Убы. Очевидно, это разлом Черной Убы от Белой. Барометрическое измерение показало нам, что она находится относительно Риддерска на высоте 74,3 м. За гранитными горами следовала лесистая долина, составлявшая подошву весьма высокого снежного хребта; она вся поросла кедрами, а самый хребет чем выше, тем безлеснее и наконец превращается как бы в одну снеговую массу. Это были Тургусунские белки, составлявшие цель нашего путешествия. К общему удивлению, мы не встретили в них обыкновенных гранитных форм; напротив, они имели довольно ровное округлое очертание и только в одном месте спускались перпендикулярным обрывом от вершины до подошвы. Судя по этой отвесной стене, Тургусунский хребет в своей главной оси должен состоять из глинистого, либо кремнистого сланца, который находится и в самой долине, вместе с зеленоватым полевошпатовым порфиром. Упоминаемая мною отвесная стена внизу оканчивается глубокой котловиной, которая от ежегодного таяния нагорных снегов наполнялась водой и образовала прелестное озеро, осененное кедрами. Оно имеет до 200 сажен в длину, вода в нем прозрачна и вкусна; рыбы не заметно. Берег этого озера представлял столько удобств для ночлега, что мы расположились тут переночевать и на другой день с новыми силами решили подняться на вершину белков.

На ночь кругом нашей палатки разложили костры. Эти бивачные огни ночью на берегу озера и при подошве огромного снежного хребта представляли чудное зрелище! Ночь была холодная, и к утру все покрылось инеем. Термометр показывал 8° по С. Наблюдая барометр несколько раз и с вечера, и утром, мы определили высоту нашего ночлега в 977,7 м.

На другой день в 7 часов все было готово, и мы начали подниматься на белки по их северным склонам. Почти до середины они покрыты редкими кедрами и кое-где лиственницею; обнажений очень мало, все поросло травою, особенно Sempervivum tectorum, Saxifraga crassifolia[102].

Футов на 40 от вершины молодой, накануне выпавший снег сменился постоянным, из-под которого выдавались наклоненные пласты кремнистого сланца и Betula nana (карликовая береза — В. Ц.). На самой вершине открылась перед нами обширная снежная равнина. С востока и юга она заслоняется какими-то конусами и гребнями, вероятно, состоящими из глинистого, либо кремнистого сланца и порфира; с прочих сторон она открыта. Какой обширный горизонт! Все соседние и отдаленные хребты видны на огромное пространство. С первого раза совершенно теряешься между этими повсюду волнующимися снежными громадами, и только исподволь начинаешь различать их. Западною своею оконечностью Тургусунские белки примыкают к Ульбинским и составляют с ними один хребет, разделяющий воды Иртыша. Восточным концом они соединяются с Холзуном, и в то же время отбрасывают от себя высокую цепь, которая, простираясь на северо-запад, почти упирается в Тигерекские горы: это Коксунские белки, которые вместе с Холзуном разделяют воды Оби и Иртыша. В промежутке между Тургусунскими и Коксунскими белками берут начало Убинские горы, простирающиеся почти прямо на запад, по течению соименной ей реки.

Тургусунская вершина, по нашему измерению, подымается на 1206,3 м. над Риддерской долиной. Несмотря на теплую одежду и ясное время, холодный ветер пронизывал насквозь. Термометр показывал 7° по С. Ноги у меня до того озябли, что я не мог держать их в стременах; ходить пешком было также невозможно; снег, сверху несколько обледенелый, с первого взгляда представляет надежную опору, но едва ступишь на него, как проламываешься в вязнешь по колено. Где же тот путь, которым мы предполагали спуститься на южную сторону Тургусунского хребта к Зыряновскому руднику? Проводники, разведав все знакомые места, объявили нам, что путь этот в нынешнем году весь завален снегом и что по нему можно пробраться только на лыжах. После этого нам оставалось или воротиться назад, или избрать другую дорогу; мы предпочли последнее и решились выполнить нашу прежнюю мысль, ехать через Холзун, тем более, что погода, уклонившая нас от этой мысли, теперь вполне соответствовала нашему намерению.

Спускаясь прежним путем с вершины хребта, мы заметили при подошве его еще небольшое озеро, в недалеком расстоянии от первого. Оно также находится в котловине, при подошве высокой стены. От места ночлега мы направили путь свой на восток между двумя горными цепями, из которых одна составляла продолжение Тургусунского хребта, а другая, гранитная — продолжение разлома между Белой и Черной Убой. Долина, по которой мы ехали, шириной не более полуверсты, вся покрыта гранитной осыпью. Вскоре дорога расширилась и вывела нас на высокое плоскогорье, чрезвычайно болотистое и поросшее тальником. Это как раз то место, которое питает истоки Черной Убы. Справа окружают ее гранитные горы, совершенно голые и кое-где осененные мелкой лиственницей, слева — сланцевые и порфировые, густо обросшие пихтой почти до снежных вершин. Наибольшая ширина этого нагорного болота около двух верст. Миновав его, мы спустились в долину Черной Убы и тотчас же поворотили обратно, на разлом ее с верховьями Коксуна. Значит, Коксунские горы мы переезжали при самом начале в том месте, где они отделяются от Тургусунских белков. Судя по отдельным обломкам, какие попадались по дороге, они должны состоять из полевошпатового порфира. По нашему измерению, высота их в этом месте простирается до 900,3 м. На восточной стороне разлома нам встретились три истока Малого Коксуна, разделенные между собой небольшими островами, также состоящими из порфира. Река, эта, как известно, соединяется с Большим Коксуном и у деревни Уймонской впадает в Катунь.

Подаваясь к юго-востоку, мы пересекли все главные реки, впадающие в Коксун с правой стороны: Абай, Карагай и Аракым. В этот день мы добрались только до Карагая и ночевали на его берегу. На всем этом пути пролегают лесистые сланцевые горы, разделенные между собой прелестными долинами, какова в особенности долина реки Абай, чрезвычайно быстрой и шумной. Во время короткого отдыха на его берегу, проводники наловили нам до полпуда превосходной рыбы, ускучей (Salmo corregonoides, Pall.) и хариусов (Salmo Thymallus, Lin.), составляющих отличительную принадлежность сибирских рек.