Эрхард Дикс - Тревожная служба. Сборник рассказов

• Название: Тревожная служба. Сборник рассказов
• Автор: Эрхард Дикс
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1978

Рассказы, помещенные в сборнике, посвящены тревожным будням воинов Национальной народной армии и пограничников ГДР. Авторы повествуют о напряженной боевой учебе солдат и офицеров вооруженных сил, призванных защищать безопасность социалистической Германии, о романтике армейской службы.

Увлекательный сюжет рассказов привлечет к книге интерес широкого круга читателей.

---

Кольперт, куривший сигарету, не спеша сделал еще затяжку. Потом вдруг резко шагнул ко мне и шлепнул по затылку ладонью.

— Бетонные плиты... — начал он и сунул мне под нос жирного слепня, который уже успел высосать у меня несколько капель крови. — Прошу прощения! — заметил он и продолжал: — Бетонные плиты... Может быть, еще асфальтированную дорогу от лесной развилки до нашего пункта, электрический свет, ванны и в довершение всего кровати с мягкими матрацами?..

Осталось неясным, за что он извинялся — за удар по затылку, что, собственно, являлось добрым деянием, или за свой монолог, который, между нами говоря, был просто неуместным.

Он нагнулся, поднял камешек и бросил его в глубоко прорезанную колею, которая вела к гати, и стал искать другой.

Я присоединился к нему. Наклоняясь и подбирая камень за камнем, мы бросали их в чавкающую грязь и шли вперед.

— А я видел эти бетонные плиты, — сказал я. — Совсем недалеко отсюда, так в восьми — десяти километрах. Там написано: «Народное предприятие, строительный комбинат». Может, там можно что-нибудь получить?

Я нашел массивный булыжник и никак не мог его поднять. Кольперт помог мне.

— Взяли, еще раз взяли!

Опять чавканье грязи.

Я разогнулся.

— Давай поговорим серьезно! — сказал я. — Надо поехать туда. Строительная площадка недалеко. А у следующего перекрестка на посту народной полиции есть телефон. Черт бы меня побрал, если дело не выгорит! До сих пор нам все помогали и все было в порядке. Почему должно сорваться с плитами? Получим их, и все проблемы будут решены. А если делать так, как сейчас, мы выдохнемся.

После того как, рассуждая таким образом, мы разыскали десятка три камней, я подумал, что пора принимать решение.

Кольперт, казалось, внимательно меня выслушал, потом вытер грязной ладонью лицо, так что на нем остался коричневый след.

— Сколько весят плиты?

А действительно, сколько они могут весить? Я ответил приблизительно:

— Может, тонны две, а может, немного больше. Или меньше, — поспешил я добавить.

Кольперт осторожно, чтобы не запачкать, вытащил из кармана пачку сигарет и усмехнулся.

— Две тонны, говоришь? Всего две тонны? Прекрасно! Сущий пустяк. Когда-то мы носили такие брелки на часовых цепочках. Но то было когда-то. А теперь, здесь? Нам понадобится два автокрана — один внизу, для погрузки, и один здесь, для выгрузки. Ты понимаешь? Два автокрана! И это на воскресенье! Нет уж, лучше делать гать из бревен.

То, что мы после этого начали говорить друг другу, я опускаю. Потом я начал его агитировать.

— Никакого доверия к местному населению, никакой инициативы, отсутствие перспективы...

Однако все мои пылкие доводы оставались без внимания. Наконец я предпринял последний шаг, напомнив ему, что представляю как-никак вышестоящий штаб. Он сразу стал официальным:

— Если вы так считаете, пожалуйста. Мы попробуем!

Я не хотел навязывать ему свою волю, я только хотел его убедить. И добился-таки своего. Работы были временно приостановлены. А если ничего не выйдет? Но попробовать нужно.

Провидение или там еще кто — я не знаю — прислало в это время к нам на гору культбригаду с хорошенькой певицей. Культура оказалась как нельзя кстати и стала моей прямой союзницей.

А немного позже мы сидели в моей машине и снова петляли по дороге, только в обратном направлении...

В долине, где еще так недавно лежал туман, разгорелся прекрасный летний день. Тонкие струйки дыма из печных труб поднимались вертикально в августовское небо. Где-то звонил колокол сельской церкви. Гул большого колокола перемешивался с тонкими голосами маленьких колокольчиков, казалось выговаривавших: «Бесполезно... Бесполезно...»

Наконец из-за крутого поворота показался щит: «Народное предприятие, строительный комбинат».

За высокими штабелями плит стоял жилой автофургон. Окно на улицу было открыто.

По радио звучала музыка. Молодой голос распевал: «Для меня сегодня праздник, и все люди рады...» Звуки музыки иногда прерывались восклицаниями: «Туз пик!.. Десятка треф!.. Бубны!..»

У Кольперта погрустнело лицо и, казалось, не было ни малейшего желания вылезать из машины и мешать проведению воскресного карточного турнира местных любителей ската.

Что делать? Отступать с полдороги? Ни в коем случае!

Шагая к автофургону, я обдумывал, как лучше начать разговор. Что сказать: «коллеги», «товарищи», «друзья»?

Мы забрались по узкой лестнице. Кольперт еще раз обернулся ко мне и прошептал:

— Шестьдесят плит. Шестьдесят — достаточно! — Он уже загорелся.

Прежде чем я сказал «здравствуйте!», Кольперт уже успел заглянуть одному из игроков через плечо, приложив указательный палец к губам.

Трое с удивлением подняли головы и уже хотели бросить на стол только что снятые карты.

— Товарищ майор! Пусть сначала доиграют. Было бы грешно прерывать такую партию! — воскликнул Кольперт.

Шутка пришлась как раз кстати. Все засмеялись. Начались рукопожатия. Кольперта трудно было узнать. Выхватив из моих рук инициативу, он начал рассказывать, что мы хотим. Возражений не было. Директору мы позвонили по телефону на квартиру и получили разрешение взять взаимообразно 60 плит.

Но тут банкомет почесал в раздумье за ухом.

— Мы все, понятно, «за», — сказал он. — Но Вальтер... Вальтер у нас крановщик, а он дома, внизу, в Хайденау. Готовит дочку в школу. — И он вновь взял свои карты со стола.

— А если мы съездим вниз и расскажем, как обстоят дела? — Я смотрел то на одного, то на другого. Они пожимали плечами.

Но в конце концов банкомет отправился с нами в Хайденау.

Был уже полдень, когда мы остановились у одного из новых домов.

— Стоп! Он живет здесь, на втором этаже, — сказал нам проводник, хотя голос звучал не совсем уверенно.

— Ну что ж, пошли!

Кольперт позвонил в дверь, однако пропустил меня вперед.

Открыла молодая женщина лет тридцати. Она бегло взглянула на нас и кивнула нашему игроку, который держался сзади.

— Что случилось, Херберт? Ты с целым войском!

Так, стало быть, его зовут Херберт!

Здесь уж ему пришлось выступить вперед.

— Мы должны... нам нужно переговорить с Вальтером. Понимаешь, Хельга, это очень важно...

Женщина пожала плечами.

— Ну что ж, заходите!

Затем появился Вальтер, держа в руке бутылку пильзенского пива. Сегодня у него был праздник — дочь Бригитта поступала в школу. Отцу необходимо было присутствовать на торжестве — он должен был там выступать.

Я не знал, как высказать ему нашу просьбу. На этот раз инициатива перешла к Херберту.

— Ты не должен больше пить пива, Вальтер, — сказал он и отобрал у него бутылку. — Дело, собственно, в следующем... — И он начал объяснять.

Я чувствовал, что мне здесь делать больше нечего. Для Херберта это теперь уже было не только наше дело, но и дело его бригады — чтобы никто не мог упрекнуть их потом, что они не смогли помочь пограничникам.

«Наша бригада...» — слышалось через каждые несколько слов. И опять он повторял: «Вальтер! Понятно? Наша бригада...»

Когда наконец Вальтер смог вставить слово, он высказался вполне определенно:

— Хватит болтать! Ты думаешь, что у меня голова на плечах только для того, чтобы шапку носить? — И он проворчал себе под нос: — Черт бы побрал! И нужно же, чтобы это было именно в воскресенье!.. — Он погасил свою сигарету и крикнул: — Хельга! Принеси мне сапоги. Да сооруди что-нибудь ребятам поесть.

Когда хозяин пошел одеваться, Херберт добродушно хмыкнул ему вслед:

— Не тужи, Вальтер! Зато у тебя есть все шансы лично присутствовать на свадьбе дочери!..

Тот опять проворчал:

— Черт бы побрал! И тогда ты тоже явишься и будешь трубить мне в уши: «Наша бригада... наша бригада...»

Когда мы два часа спустя поднимались впереди автокрана на нашу гору, я подумал об этом «черт бы побрал!». У Вальтера это должно было означать: «Ясно, сделаем». На строительной площадке он забрался в кабину своего автокрана и прикрикнул:

— А ну, давай за работу! А, то у меня дома крюшон скиснет!

Вскоре на гору прибыли ротные грузовики. Началась укладка плит. Одна за другой они ложились на землю. Вальтер работал без перерыва и то и дело ругался, подгоняя солдат, но в своем деле был просто артист — работал чисто и споро, укладывая плиту к плите.

Около пяти часов вечера последняя плита шлепнулась в грязь.

— Готово! — закричал Кольперт. — Готово!

— Ну вот видишь, что я говорил! — Я дал ему тумака в бок.

Вальтер наконец вылез из своей кабины. Подойдя к нам, он пробежал взглядом по плитам, как бы пересчитывая их и проверяя качество укладки. Потом вытер руки о штанины и вытащил сигарету.

— Ну как, все в порядке? — спросил он деловито.

— Еще как, все в ажуре! — ответил я и крепко пожал ему руку.