Билл Нэйпир - Икона и крест

• Название: Икона и крест
• Автор: Билл Нэйпир
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16464-2

К антиквару Гарри Блейку обращаются с просьбой перевести старинный дневник, написанный тайнописью. Едва приступив к работе, он получает от некой Кассандры предложение продать ей рукопись, но отказывается. После того как на Блейка совершают нападение, он решает вернуть рукопись владельцу, но узнает, что тот убит. Почему старинная рукопись вызывает такие страсти?

Пытаясь разгадать эту тайну, Блейк погружается в мир смертельных тайн, церковных и политических интриг. Он узнает о существовании христианской святыни, за которой охотятся террористы, чтобы использовать ее для развязывания новой священной войны. Сведения о местонахождении святыни зашифрованы в дневнике. Сумеет ли Блейк разгадать эту головоломку и предотвратить катастрофу?

---

— Турок! — сказал я. — Меня сейчас вырвет…

— Это качка.

Кажется, он ничуть мне не сочувствовал.

— А теперь поймай вот это и тяни вверх. Сильней, ты ж не девчонка!

— Как заставить корабль перестать качаться?

— Никак, дурень! Привыкай! Другого не дано.

Далеко внизу несколько бывалых моряков свесились через фальшборт. Лица у них были серые. Один из них начал блевать в океан. Этого я перенести не мог!

— Мне нужно сейчас же спуститься!

— Нельзя! — сердито глянул на меня Турок. — Сначала мы должны поставить парус.

Но мне стало невмоготу. Я хотел любой ценой добраться до фальшборта и опустошить желудок как можно быстрее. Осторожно, бочком, я пробирался вдоль реи и мимо сидящего на ней Турка. Мне пришлось отклониться назад, держась за его плечи, а ногами в это время нащупывать веревку. Ступня у меня соскользнула, и несколько ужасных секунд я раскачивался между жизнью и смертью — вместе с ходящим ходуном судном. Ногти Турка глубоко вонзились в мое предплечье. Удержавшись, я долез до грот-мачты, ступил на ванты и начал быстро спускаться. Мою рубашку полоскал ветер.

Мистер Солтер смотрел на меня снизу. В его глазах была враждебность и еще что-то, мне непонятное. Он уже открыл рот, чтобы заорать. К несчастью, именно в это мгновение к моему горлу подкатила желчь. Вниз полетела белая пенистая струя, в которой мелькали полупереваренные куски галет, сушеной рыбы и гороха. Мистер Солтер попытался отпрыгнуть в сторону, но ему помешала качка. Моя блевотина низверглась ему прямо на голову и теперь стекала по куртке. Все вокруг задохнулись от ужаса. Кто-то пробормотал:

— Господи, парень, да он же тебя убьет…

Я полез обратно. Как я хотел, чтобы ванты доросли до облаков! Меня вернул вниз рев мистера Солтера. Он носовым платком счищал блевотину с головы и шеи, а я стоял перед ним и дрожал. Потом Солтер снял куртку, положил ее на палубу и медленно поднял свою дубинку, уроненную при прыжке. Она была короткой, гладкой, с узкой рукояткой и толстым окончанием. Солтер несколько раз хлопнул ей по изуродованной ладони. Он молчал. Его синие глаза, и так-то недружелюбные, теперь светились настоящим бешенством.

Первый удар пришелся мне в живот. Удар был сильный, направленный вверх, — он держал дубинку обеими руками. Я согнулся пополам и упал на палубу, не в силах дышать. Солтер поднял меня за волосы и начал охаживать по рукам, ногам, ребрам — повсюду, куда только мог добраться. Когда он наконец отпустил мои волосы и я упал на палубу, удары посыпались на спину и ягодицы. Я гадал, хватит ли Солтера на весь день и буду ли я жив к тому времени, когда его ярость утихнет. Наконец я, распростертый, стенающий, услышал далекий голос:

— А теперь вымой палубу, шотландский ублюдок!

Ночью, когда я лежал в гамаке и не знал, каким боком повернуться — кровоподтеки были повсюду, — мистер Боулер, корнуоллец, плававший с Фробишером в восемьдесят четвертом, сказал мне:

— Он невзлюбил тебя, шотландец.

— За что? Я же нечаянно!

— Ты умеешь читать. Ты напоминаешь Солтеру о его невежестве.

— Точно! — сказал другой голос из темноты. — Зато наши спины будут целее.

— Продолжай читать и впредь, парень!

Со всех сторон громыхнул мужской смех. Как я их тогда ненавидел — страстно, всем сердцем! И, лежа там, страдая и трясясь после взбучки, которая не шла ни в какое сравнение с домашними, я подумал: „И зачем только я ушел из дома!“ Тогда же я решил, что должен найти способ остаться под палубой, подальше от мистера Солтера, его пронзительных глаз и дубинки. Если мне это не удастся, то обязательно наступит день, когда я выхвачу кинжал и буду снова, снова и снова вонзать его Солтеру в живот. На этом для меня все и закончится.

Следующие несколько часов я вертелся так и эдак, то погружаясь в ночной кошмар, то вновь выныривая на поверхность, слушая скрипы корабля и храп соседей, вдыхая запах пота и дегтя. Где-то в районе полуночи я услышал чье-то мерное „топ-топ“ по палубе наверху. Кто-то ходил взад-вперед, взад-вперед… Должно быть, ночной часовой.

Уже под утро через люк до меня донеслись низкие невнятные голоса. Следом раздался приглушенный удар, и опять стало тихо. Потом я услышал какой-то непонятный шорох, словно что-то тащили вдоль палубы. И снова тишина — если не считать тысячи ночных корабельных звуков. В другой раз любопытство заставило бы меня подняться наверх и все разведать. Однако теперь мое изнеможение было столь велико, а кровоподтеки так болели, что я остался лежать.

На следующее утро я не мог пошевелиться и никуда не пошел. Руки распухли, а при каждом вздохе болели ребра. Турок принес воды, но даже галета оказалась мне не по силам — хотя мой приятель и разгрыз ее своими желтыми зубами. За большим столом двое матросов с грохотом играли в нарды. Потом стало пусто, я лежал один и то задремывал, погружаясь в очередной кошмар, то вновь просыпался.

Днем меня разбудил звук шагов: кто-то спускался по лестнице. Когда туман рассеялся, я увидел мистера Хэрриота, который внимательно меня изучал.

— Ты вряд ли мне поможешь…

— Что-то?

Я мог лишь шептать.

— Ты ведь в последние несколько часов не поднимался на палубу, верно?

— Не поднимался, сэр.

— Правильно. Мы не можем найти мистера Холби. В последний раз его видели вчера за обедом.

Мистер Холби. Один из джентльменов. Я что-то смутно припоминал. Или это был сон? Нет, не сон.

— Сэр, сегодня рано утром я слышал какой-то шум. Возможно, мистер Холби тут и ни при чем…

Мистер Хэрриот ничего не ответил — лишь глазами показал мне, чтобы я продолжал.

— Наверху разговаривали двое. Потом раздался глухой удар, и что-то протащили по палубе. И опять стало тихо.

Выражение его лица не изменилось.

— Надеюсь, ты не хочешь мне сказать, что мистера Холби оглушили и выбросили за борт?

Я не совсем понимал, куда может меня завести разговор, и слегка забеспокоился.

— Нет, сэр. Я лишь рассказал о том, что слышал.

— Всплеск был?

— Не слыхал, сэр.

Я с трудом сел. В глотке пересохло. Ветер стал холодней, а качка усилилась. Через люк виднелись темные быстрые облака.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Джеймс Огилви, сэр.

— Что же с тобой случилось?

— Меня вырвало на мистера Солтера.

В какое-то мгновение я испугался: его глаза словно вспыхнули весельем. И тут я подумал, что другой такой возможности у меня не будет. Движимый дерзостью и отчаянием, я сказал:

— А еще я умею читать и писать. Я читал „Жизнеописания“ Плутарха и знаком с „Началами“ Евклида.

Хэрриот уставился на меня в совершеннейшем изумлении, как если бы вдруг заговорил кочан капусты.

— Неужели? И в чем же, скажи, заключается теорема Пифагора?

— Квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов двух других его сторон.

Его изумление росло.

— И я нашел другое доказательство. Евклид пользуется сдвигами и поворотами треугольников, а я беру квадрат, построенный на гипотенузе, и рассекаю его на куски, которые могу уложить так, что получаются квадраты меньших сторон.

Я хорошо помнил, что как-то днем играл в эту игру в нашем сарае, а корова, боюсь, так и осталась недоеной.

Он молчал, не в силах осознать это явление — говорящий кочан капусты.

— Чудеса, да и только! О Пифагоре мы еще побеседуем, мистер Огилви. А пока — никому не говорите о том, что слышали прошлой ночью.

— Обязательно, сэр! Обязательно!

Уже на лестнице мистер Хэрриот еще раз обернулся и озадаченно на меня посмотрел. Его шаги затихли в отдалении, а я почти забыл о моих синяках. Без стыда признаюсь, что рыдал от счастья. Я рассказал джентльмену, что я не какое-то там отродье, не завсегдатай кабаков, который только того и достоин, что смерти от непосильной работы… Кто знает, вдруг Евклид станет моим спасителем?

Уже через час я, еле двигающийся, с кружащейся головой, был снова на палубе, вдыхал наполненный брызгами воздух и переполнялся радостным предвкушением. Как хорошо, что отправился в это плавание!

Долго радоваться своему везению — если таковое и имело место — мне не пришлось. Поиски пропавшего мистера Холби шли полным ходом. Турок заметил меня, и мы с ним и с Майклом отправились в глубь корабля. Путь нам освещали пропитанные смолой веревки. Судно все еще было мне незнакомо, и вскоре я перестал понимать, где мы находимся. Турок вел нас то вниз по лестницам, то вдоль темных проходов. Когда мы проходили мимо камбуза, запах дыма усилился. В самой глубине, уже под поверхностью воды, вонь стояла почти непереносимая.

— В днище просачивается морская вода, — объяснил мне Майкл.

— В днище? — переспросил я.

Майкл рассмеялся.

— Это между килем и трюмом. Вода просачивается туда и издает страшную вонь. Или ты такой неуч, что не знаешь слова „киль“?