Артуро Перес-Реверте - Фламандская доска

• Название: Фламандская доска
• Автор: Артуро Перес-Реверте
• Жанр: Исторический детектив

Интеллектуальное чтиво, сочетающее мастерски закрученный сюжет с возможностью многослойных интерпретаций.

Итак, все началось с картины мастера фламандской школы Питера ван Гюйса, которую главная героиня книги взялась реставрировать. Однако, картина таит в себе одну загадку, при попытке найти ответ на которую, загадки начинают возникать уже в реальности. Нарисованное и настоящее начинает сливаться, и в центре этого слияния находится шахматная партия, изображенная на полотне. Похоже, кто-то хочет доиграть ее всерьез, спустя пятьсот лет…

---

— Имела, имела. — Хулия, прищурив глаза, яростно выдохнула струю дыма. Она испытывала неловкость и раздражение. Он сказал «историю», сведя к этому простому слову целый отрезок жизни, рана от которого еще кровоточила. И наверняка, подумала она, этот толстый вульгарный тип с идиотскими усами усмехается про себя, оценивая взглядом качество товара. А подружка покойничка-то — ничего себе, в самом соку, бросит он коллегам, когда они спустятся в служебный бар выпить по кружке пива, я бы и сам с удовольствием… хе-хе…

Однако другие аспекты нынешней ситуации беспокоили ее куда больше. Альваро был мертв. Возможно, убит. Сама она, как это ни абсурдно, находилась в полицейском участке, и имелось достаточно разных темных моментов, которые она не понимала. А непонимание некоторых вещей порой оказывается весьма опасным.

Она чувствовала, что все тело ее напряжено до дрожи, словно в ожидании нападения. Она взглянула на Фейхоо: вся его любезность и добродушие исчезли без следа. То был просто тактический прием, сказала она себе. Однако, стараясь быть объективной, решила, что у инспектора имеются свои соображения и причины для того, чтобы вести себя подобным образом. В конце концов, он всего-навсего полицейский, выполняющий свою работу, такой же тупой и вульгарный, как и любой другой. Она попыталась взглянуть на дело его глазами. С его точки зрения, она, Хулия, вполне подходящая подозреваемая: бывшая подружка покойника. Единственная ниточка, находящаяся у него в руках.

— Но эта история уже в прошлом. — Хулия стряхнула пепел с сигареты в девственно чистую пепельницу на столе Фейхоо, в которой лежали скрепки. — Она закончилась год назад… Вам бы следовало быть в курсе.

Инспектор, облокотившись на стол, наклонился поближе к ней.

— Да, — произнес он почти доверительным тоном, который, по-видимому, должен был убедить ее, что они работают в одной команде и что он на ее стороне. Потом улыбнулся, и его улыбка, казалось, относилась к некой тайне, которую он намеревался хранить самым ревностным образом. — Но ведь вы встречались с ним три дня назад.

Хулии удалось скрыть свое удивление. Она смотрела на полицейского с видом человека, который только что услышал неимоверную глупость. Ну, разумеется, Фейхоо побывал на факультете. Любая секретарша или швейцар могли сказать ему, что Хулия появлялась там. С другой стороны, у нее не было причин скрывать цель своего визита.

— Я ездила к нему за информацией по поводу одной картины, реставрацией которой я сейчас занимаюсь. — Ее удивило, что полицейский ничего не записывает, и она предположила, что это является частью его метода: люди всегда говорят свободнее, когда считают, что их слова тут же рассеиваются в воздухе. — Мы беседовали около часа в его кабинете… впрочем, думаю, это вам отлично известно. Более того: мы договорились встретиться позже, но больше я его не видела.

Фейхоо вертел в руках коробок спичек.

— О чем вы тогда говорили, если вы не сочтете меня чересчур нескромным?.. Надеюсь, вы, принимая во внимание ситуацию, простите мне вопросы такого… гм… личного характера. Уверяю вас, я задаю их только потому, что так положено.

Не отвечая, глядя ему прямо в глаза, Хулия затянулась сигаретой и лишь потом медленно покачала головой.

— Похоже, вы держите меня за идиотку.

Полицейский чуть выпрямился на стуле, сощурив глаза:

— Простите, я не понимаю, что вы имеете в виду…

— Сейчас я вам скажу, что я имею в виду. — Хулия резким движением впечатала свою сигарету в кучку скрепок, проигнорировав жалобный взгляд, который Фейхоо метнул на пепельницу. — У меня нет абсолютно никаких причин, чтобы не отвечать на ваши вопросы. Но вот что: прежде чем продолжить, прошу вас сказать мне, что все-таки произошло с Альваро, — поскользнулся он или…

— Вообще-то… — с некоторой запинкой произнес Фейхоо, — вообще-то я не располагаю неопровержимыми…

— Ладно, тогда тема закрыта. Но если вы считаете, что со смертью Альваро не все ясно, и просто стараетесь «разговорить» меня, то я хочу выяснить сейчас же, что это у нас с вами — просто беседа или же вы допрашиваете меня в качестве подозреваемой… Потому что, если дело обстоит именно так, я либо немедленно уйду, либо потребую присутствия адвоката.

Полицейский примирительно поднял руки ладонями вверх.

— Ну, об этом еще рано говорить. — Он, криво улыбаясь, ерзал на стуле, как будто снова подбирая нужные слова. — Официально пока считается, что с профессором Ортегой произошел несчастный случай.

— А если ваши хваленые медики в конце концов докажут обратное?

— В таком случае… — Фейхоо сделал неопределенный жест, — в таком случае на вас падет не больше подозрений, чем на любого другого из тех, кто так или иначе поддерживал отношения с покойным. Представляете, какой длиннющий список?

— В этом-то и состоит проблема. Я не могу представить себе человека, способного убить Альваро.

— Ну, это ваше личное мнение. А я смотрю на это по-другому: разные там студенты, заваленные им на экзаменах, ревнивые коллеги, брошенные любовницы, обиженные мужья… — Он считал, загибая пальцы на руке. — Нет. Ваши свидетельские показания весьма ценны, и вы не можете не признать этого.

— Но почему именно мои? Вы включили меня в раздел покинутых любовниц?

— Я не собираюсь заходить так далеко, сеньорита. Однако вы виделись с ним всего за несколько часов до того, как он раскроил себе череп… Или кто-то ему его раскроил.

— За несколько часов? — На сей раз Хулия действительно растерялась. — Когда он умер?

— Три дня назад. В среду, между двумя часами дня и полуночью.

— Это невозможно. Тут наверняка какая-то ошибка.

— Ошибка? — Выражение лица инспектора разом изменилось: теперь он смотрел на Хулию с откровенным недоверием. — Здесь не может быть никакой ошибки. Время смерти определено медицинским заключением.

— Нет, может и, безусловно, есть: ошибка на сутки.

— Почему вы так думаете?

— Потому что в четверг вечером, на следующий день после нашего разговора, Альваро прислал мне на дом кое-какие документы, которые я у него просила.

— Что за документы?

— Они касаются истории картины, над которой я сейчас работаю.

— Вы получили их по почте?

— Нет, с посыльным, прямо в день отправки.

— Вы помните, из какого агентства был посыльный?

— Да. Из «Урб экспресс». Это было в четверг, около восьми… Как можно это объяснить?

Полицейский скептически посопел в усы.

— Да никак. В четверг вечером Альваро Ортега был уже сутки как мертв, так что он не мог послать вам никаких документов. Кто-то… — Фейхоо сделал паузу, чтобы Хулия поняла его мысль, — кто-то другой сделал это за него.

— Кто-то другой? Но кто?

— Тот, кто его убил, — если только его убили. Или та. — Полицейский с любопытством взглянул на Хулию. — Не знаю, почему это мы всегда автоматически полагаем, что преступник — непременно мужчина… — Тут, похоже, что-то пришло ему в голову. — А не прилагалось ли к этим бумагам, присланным якобы Альваро Ортегой, какого-нибудь письма или записки?

— Нет, в пакете были только документы; но, по всей вероятности, прислать их должен был он… Я уверена, что во всем этом есть какая-то ошибка.

— Никаких ошибок. Он умер в среду, а вы получили документы в четверг. Если только не произошла задержка по вине агентства…

— Нет-нет, в этом я уверена. На штемпеле стояло то же самое число.

— С вами был кто-нибудь в тот вечер? Я имею в виду — какой-нибудь свидетель.

— Да, было двое: Менчу Роч и Сесар Ортис де Посас.

Полицейский вытаращил глаза, и на сей раз его удивление казалось неподдельным.

— Дон Сесар? Антиквар с улицы Прадо?

— Он самый. А вы что, знаете его?

Фейхоо чуть поколебался, прежде чем утвердительно кивнуть. Да, он знаком с доном Сесаром. Некоторые дела, связанные со службой. Но он не знал, что сеньорита Хулия и дон Сесар — друзья.

— Ну, так теперь знаете.

— Да-да.

Некоторое время полицейский постукивал шариковой ручкой по столу. Казалось, он испытывал неловкость и хорошо знал почему. На следующий день об этом узнала и Хулия — из уст самого Сесара. Главный инспектор Касимиро Фейхоо был далеко не образцовым представителем полицейского племени. Его профессиональные отношения с миром искусства и антиквариата позволяли ему в конце каждого месяца добавлять к своему официальному жалованью весьма солидные суммы. Время от времени, когда отыскивались произведения искусства, находившиеся в розыске, кое-что из них исчезало через заднюю дверь. В этих операциях участвовали надежные посредники, отстегивающие главному инспектору проценты от своих доходов. И — бывают же такие совпадения! — одним из этих посредников являлся Сесар.

— В любом случае, — заметила Хулия, все еще сидя в кабинете инспектора Фейхоо, — думаю, наличие двух свидетелей ровным счетом ничего не доказывает. В конце концов, я прекрасно могла сама послать себе эти документы.