Юрий Фельштинский - Крушение мировой революции. Брестский мир

• Название: Крушение мировой революции. Брестский мир
• Автор: Юрий Фельштинский
• Жанр: История
• ISBN: ISBN 5-85255-111-2

Настоящий очерк посвящен истории Брест-Литовского мирного договора, подписанного 3 марта 1918 года советским правительством со странами Четверного союза. В советской внешней политике, вероятно, не было соглашения более хрупкого, чем это — просуществовав чуть больше девяти месяцев, Брестский договор был разорван германским и советским правительствами, а позже, при капитуляции Германии в первой мировой войне, отменен еще и 116-й статьей Версальского договора. С легкой руки В.И. Ленина названный «передышкой» договор вызвал критику и сопротивление подавляющей части революционеров, с одной стороны, и патриотов России, с другой. Первые утверждали, что Брестский договор — это удар в спину германской революции. Вторые — что это предательство России и ее союзников. И те и другие, каждый по-своему, были правы. Однако на Брестском мире по не понятным никому причинам настаивал Ленин, добившийся в конце концов его подписания.

---

ВЦИК, однако, размышления о сохранении Брестского мира посчитал неуместными. Письмо Ленина было встречено холодно. В протоколе заседания была сделана лишь лаконичная запись: «Принять к сведению»[60]. Вслед за этим были заслушаны доклады сторонников разжигания революции в Германии. Радек назвал момент «неслыханно грандиозным», подчеркнув, что «в великие моменты надо быть великим, надо уметь рисковать всем, чтобы достигнуть всего». Троцкий тоже готовил к разрыву Брестского соглашения и революционной войне, которой вот-вот придет время[61]. В духе доклада Троцкого ВЦИК принял единогласную резолюцию и предписал Реввоенсовету республики, председателем которого был Троцкий, «немедленно разработать расширенную программу формирования Красной армии в соответствии с новыми условиями международных отношений; разработать план создания продовольственного фонда для трудящихся масс Германии и Австро-Венгрии»[62].

Ленин тем временем решил стать на путь передышки и в отношении Антанты, с которой еще вчера готов был драться совместно с Германией. «Мы [...] во всякий момент готовы идти на то, что обеспечит нам мир, — писал он Иоффе, вернувшемуся к тому времени в Берлин, — если только условия будут приемлемы. Для всех наших представителей, имеющих возможность встречаться с антантовскими представителями или политиками, связанными с ними, эта задача является одной из важнейших. Не забегая и не производя впечатления, будто мы молим о пощаде, надо в то же время при представляющихся случаях давать понять, что мы ничего так не желаем, как жить в мире со всеми. Их дело сказать нам их условия. Конечно, мы не можем санкционировать замену германской оккупации антантовской. Если нам скажут точно, чего хотят — обсудим»[63].

Жить со всеми в мире в дни германской революции — в этом заключалась в те дни позиция Ленина. 22 октября на соединенном заседании ВЦИК, Моссовета, фабрично-заводских комитетов и профсоюзов Ленин выступил с докладом о международном положении:

«Вы знаете, что вспыхнула революция в Болгарии [...]. Теперь приходят с каждым днем известия и о Сербии [...]. Мы знаем, что в восточной Германии образованы военно-революционные комитеты [...] поэтому с полной определенностью можно говорить, что революция назревает не по дням, а по часам [...]. Большевизм стал мировой теорией и тактикой международного пролетариата», — сказал Ленин.

Из этого, как казалось, должен был следовать вывод о немедленной мобилизации сил для помощи германской революции. Но Ленин делал совсем иной вывод:

«С одной стороны, мы никогда не были так близки к международной пролетарской революции, как теперь, а с другой — мы никогда не были столь в опасном положении, как теперь. Налицо нет уже двух, взаимно друг друга пожирающих и обессиливающих, приблизительно одинаково (сильных групп империалистических хищников. Остается одна группа победителей — англо-французских империалистов [...]. Она ставит своей задачей во что бы то ни стало свергнуть Советскую власть России [...]. Вот почему, повторяю, никогда мы не были так близки к международной революции, и никогда не было наше положение столь опасным, потому что раньше никогда с большевизмом не считались как с мировой силой [...]. Есть новый враг [...] этот враг — англо-французский империализм»[64].

Снова и снова Ленин предлагал выжидать, не разрывая мира, на этот раз из-за опасения интервенции Антанты (которая, впрочем, уже состоялась)[65]. Резолюция Ленина была принята ВЦИКом большинством голосов. 24 октября проводник ленинской внешней политики Чичерин по поручению Ленина направил пространное письмо президенту Вильсону, а 3 ноября — официально обратился к правительствам США, Англии, Франции, Японии и Италии с предложением... начать мирные переговоры, чем поверг все эти страны в замешательство: они и не знали, что находятся в состоянии войны со своей союзницей по Антанте. Нота Чичерина выглядела настолько нелепо, что на нее, по-видимому, просто не обратили внимания. К тому же надвигались новые грозные события: 4 ноября началась революция в Австро-Венгрии.

Не разрывая Брестского мира, большевики помогали германской революции тайно, главным образом через советское полпредство в Берлине. Они финансировали более десяти левых социал-демократических газет; получаемая посольством из различных министерств и от германских официальных лиц информация немедленно передавалась немецким левым для использования во время выступлений к рейхстаге, на митингах или в печати. Антивоенная и антиправительственная литература, отпечатанная на немецком языке в РСФСР, рассылалась советским полпредством но все уголки Германии и на фронт. Советским правительством был основан фонд в 10 миллионов рублей, оставленный на попечении депутата рейхстага Оскара Кохна, а в самой Германии на сто тысяч марок было закуплено оружие для организации восстания[66]. Левый коммунист Иоффе наконец-то получил компенсацию за унизительную роль посла в империалистической державе.

Германское правительство было осведомлено о деятельности советского полпредства. Но поскольку вся агитационная литература посылалась из Москвы в контейнерах с дипломатическими грузами, поймать советских дипломатов с поличным было крайне трудно. В результате, германской полиции пришлось прибегнуть к провокации. В контейнер с советским дипгрузом были подброшены антигерманские листовки, которые и были «случайно» обнаружены германской таможней. Воспользовавшись этим, правительство Германии 5 ноября «за нарушение советским представительством в Берлине ст. 2-й Брестского мира, воспрещавшей всякую агитацию или пропаганду против правительства или государственных военных установлений внутри страны», отозвало свое представительство и все свои комиссии из Москвы и выслало за пределы Германии представительство советской России. Было очевидно, что германское правительство лишь искало повода для разрыва отношений с Советами и высылки советских дипломатов. Брестский мир был разорван самими немцами[67].

5 ноября подписала перемирие Австро-Венгрия. Союзные войска заняли Константинополь. В Болгарии была провозглашена республика. Ходили слухи о предстоящем отречении Вильгельма[68]. На пленарном заседании лифляндского ландесрата была утверждена конституция нового государства (и 18 ноября латышские политические партии, собравшиеся на всеобщий конгресс, провозгласили независимость Латвии)[69]. В скором времени после этого германские и австро-венгерские войска, находившиеся на оккупированных территориях России и Украины, объявили о нейтралитете в русских делах. Сила, поддерживающая на Украине хоть какой-то порядок, самоустранилась.

В советско-германских отношениях, фактически разорванных, установилось состояние «ни война, ни мир», которое не было изменено даже 8 ноября, после установления в Германии республики и прихода к власти социал-демократов. Но и они не восстановили отношений с советской Россией. Возвращения Иоффе в Берлин большевики смогли добиться только через своих единомышленников в радикальном Берлинском совете, постановившем 9 ноября разрешить Иоффе вернуться в Германию.

Через два дня правительство новопровозглашенной Германской республики подписало в Компьене перемирие с Антантой. Теперь уже нечего было терять и большевикам. 13 ноября на заседании ВЦИК, состоявшемся в гостинице «Метрополь», Свердлов зачитал постановление ВЦИК об аннулировании Брест-Литовского договора «в целом и во всех пунктах». В тот же день советское правительство отдало Красной армии приказ перейти демаркационные линии и вступить в занятые немцами районы бывшей Российской Империи. Так началось одно из решающих наступлений Красной армии, целью которого было установление коммунистического режима в Европе. 25 ноября немцы вынуждены были оставить Псков, а 28-го — Нарву. В тот же день Рижский совет рабочих депутатов провозгласил себя единственной законной властью в Латвии[70]. 29 ноября было образовано советское правительство в Эстонии (не занятым Красной армией остался только Ревель), а 14 декабря — в Латвии. Ядро тех красных войск составляли стрелки Латышской дивизии. К концу декабря глава советского правительства Латвии П. Стучка провозгласил независимость Латышской советской республики. В Латвии же 17 декабря был опубликован большевистский манифест, указавший на Германию как на ближайший объект наступления.

В те дни на повестке дня любого заседания или съезда стоял один вопрос — о мировой коммунистической революции. Казалось, все исчисляется днями. В феврале через Вильно Красная армия вышла к границам Пруссии. «Круг замкнулся, — произнес в начале февраля Радек, — только Германия, самое важное звено, все еще отсутствует». Но германская революция прорывалась со всей неизбежностью. В январе-феврале 1919 года в ряде городов Северной и Центральной Германии были провозглашены республики. Наиболее серьезным положение было в Баварии, где при активном участии большевика Евгения Левина в феврале была провозглашена советская власть и началось формирование Баварской Красной гвардии. Коммунистический мятеж вспыхнул в Руре, где была образована рабоче-солдатская республика.