Виктор Егоров - Заговор против «Эврики». Брошенный портфель

• Название: Заговор против «Эврики». Брошенный портфель
• Автор: Виктор Егоров
• Издательство: Издательство “Советская Россия”.
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 1989

Виктор Егоров — старый чекист, В 1968 году читатели познакомились с его первой книгой “Заговор против “Эврики”.

В ней рассказывалось о том, как органам государственной безопасности с помощью советского чекиста, сумевшего еще задолго до войны проникнуть на службу в германскую разведку, удалось сорвать террористический акт фашистов против участников Тегеранской конференции

Тема, которая легла в основу второй повести, подсказана неоднократными попытками Центрального разведывательного управления США спровоцировать разлад в отношениях Советского Союза с государствами, вставшими на путь самостоятельного развития. Случай, описанный здесь, относится к пятидесятым годам. По ряду соображений некоторые обстоятельства изменены.

---

В приемной раздались шаги. По шагам и по стуку в дверь он определил: Семен. Крикнул:

— Входи, входи.

Харитонов вошел, остановился у порога. Никодимов кивнул на кресло:

— Садись.

Семен отдал документы, осторожно сел и сидел необычно прямо и тихо, какой-то чужой, напряженный и будто слегка растерянный.

Василий Степанович спросил:

— Что с тобой происходит? Ходишь ты непонятный какой-то.

— Долго рассказывать. — Семен посмотрел прямо ему в глаза.

— А ты покороче.

— Так. Блажь…

— Значит, прошло?

Семен кивнул головой.

Василий Степанович прочел перевод документа и протянул его Семену.

— Вот читай.

Еще не читая, Семен увидел сверху гриф: “Лично. Конфиденциально”.

— Читай, читай.

Василий Степанович шагнул. Ковер перед столом был широкий, полковник зашагал по нему от стены к стене. Семен читал:

“Лично. Конфиденциально.

Уважаемый господин Оливье!

В ближайшее время к Вам обратится один из высоких работников американского посольства в Москве сэр Скотт. Он назовет Вам двух советских граждан. Вы должны обратиться к советским властям с просьбой разрешить этим лицам выезд в нашу страну якобы для свидания с родственниками, ссылаясь на ходатайство последних. Все подробности передаст Вам лично сэр Скотт. Ему важно вывезти этих людей из России. Он считает, что к Вашему ходатайству советские власти отнесутся более доброжелательно. Ему возбуждать этот вопрос не совсем удобно. В суть дела никого из работников своего посольства не посвящайте. Пусть Вас не смущает несоответствие этой помощи официальному курсу нашей страны, — в правительственных кругах все это согласовано”.

Василий Степанович ходил до тех пор, пока Семен дважды не прочитал бумагу.

— Ну, как? — спросил. — Занятно? — И усмехнулся.

— Что это? Может быть, провокация? — спросил Семен, возвращая бумагу.

— Вот в этом нам и предстоит разобраться.

— Василий Степанович, не связано ли ограбление посольства с появлением четы Рахими?

— Не исключено. Мне тоже приходила в голову такая мысль. Но пока вся связь заключается в том, что Рахими прибыли из-за границы за неделю до ограбления. Подумай над этим.

Семен ушел к себе,

IV

В кабинете Семен стал вспоминать все, что было связано с делом Рахими. Началось с тревожной телеграммы из Баку. Там появились два иностранца — он иранец, коммерсант, она немка, по документам супруги. Едут транзитом через всю страну — закупать бумагу в Финляндии. Его звали Ирадж Рахими, ее Гертруда. С Ираджем на таможне заговорил иранец, советский служащий, оказалось, Рахими говорит по-персидски плохо, да и похож больше на европейца. Это было видно, когда он снимал дымчатые очки. Вызывала подозрение и фотокарточка на паспорте: на ней был вроде бы тот, а присмотришься — другой, очень похожий прической и чертами и все-таки в чем-то несхожий с Рахими…

Телеграмма пришла в воскресенье. Семен проснулся в этот день хмурый; поездка на дачу в лес не успокоила его. Пришел Смирнов и увел Семена в столовую, а потом в спортивный зал — померяться силами на шпагах. Семену было все равно, куда идти, и он пошел за Игорем. Смирнов выбрал шпагу и улыбнулся. Семен тоже выбрал, выпрямил ее, надел маску.

— Ну, начали.

Они сделали шаг навстречу друг другу.

— Так, так. Смелее, — подбадривал их тренер.

Но Семен действовал вяло и нерешительно — как во сне. Он слышал, что говорил тренер, слышал лязг металла рядом. Игорь наступал решительно.

— Вперед! Выпад! Укол… — тренер крикнул, и, только после того как он крикнул, Семен почувствовал — конец шпаги коснулся его груди.

Он снял маску, улыбнулся Игорю:

— Твоя взяла.

— Ты просто сегодня не в форме. Попробуем еще.

— Нет. Пойдем погуляем.

Но погулять им не пришлось: пришел посыльный и передал приказ полковника явиться в управление.

Вскоре Харитонов с Игорем уже входили в кабинет. Василий Степанович сидел задумчивый. Быстро, исподлобья, кинул взгляд на них, кивнул коротко:

— Присаживайтесь, — и, протянув телеграмму, сказал глуховатым баском: — Читайте.

Харитонов прочитал первым и, ничего не сказав, передал телеграмму Игорю. Он молчал, пока Игорь читал, молчал, когда младший лейтенант осторожно положил телеграмму на краешек стола полковника.

— Вот такое, друзья, дело, — проговорил Василий Степанович. — С виду оно, может, и не сложное. Там увидите, что и как.

…Самолет тяжело оторвался от земли — нос задрался, правое крыло накренилось, и стеклянные коробки вокзала остались чуть слева и позади. Проплыл лесок. Самолет, набирая скорость, подымался все круче, земля уходила все дальше, ее окутала синяя дымка, и сквозь синеву Семен едва различил пригородный поселок, дорогу и машины, бегущие по ней. Световое табло над входом в кабину потухло. Игорь достал из кармана папиросы, щелкнул ногтем по крышке:

— Закурим?

— Не хочу, — Семен откинулся на кресле.

Игорь сунул папиросу в рот, чиркнул спичкой:

— Вот загадал нам полковник загадку.

Семен молча смотрел на облака, проплывавшие внизу. Они были белые, рыхлые, как снег, и блестели под лучами солнца. Облачность началась сразу за пригородами и чем дальше, тем становилась гуще, — ни просвета, ни синего донышка. Семен подумал, что и в их деле пока вот тоже все без единого просвета.

…Турбины глухо завывали. Было похоже — шумит на мельнице у плотины вода. До войны Харитонов был у деда в деревне. Дед, весь морщинистый, темный, прокаленный солнцем — лишь волосы на голове белели, как сухой ковыль, — водил его на мельницу. Запруда была земляной, в узком месте посередине запруды зеленели в створе ряжи; вода, теснясь и переваливая через створ, падала с полутораметровой высоты, и звонко шумела, и закипала внизу бурунами. Над плотиной стоял неумолчный гул, водная пыль искрилась и сверкала всеми цветами. В нем Семену слышалась тягучая однообразная песня, какие он слышал, сидя вечерами на крыльце… Облачность осталась позади. Земля темнела внизу: туманная — под крылом самолета и темно-синяя, с оранжевым оттенком — там, где всходило солнце. Турбины загудели глуше. Вдалеке, за темным пятном рощи, показался изгиб реки, стали различимы коробочки домов. Самолет подставил бок солнцу — оно брызнуло в окно. Семен почувствовал, что самолет пошел на снижение. Пока механики возились с моторами, Харитонов и Смирнов погуляли по бровке поля. Еще зеленела трава, уходила в степь дорога, ветерок, пробегая, поднимал там султанчики пыли… Игорь продолжал разговор, начатый в самолете.

— А может, там и загадки никакой нет.

— У тебя уже сложилось мнение?

— Пока еще нет. Но скажи, кой черт несет их на поезде через всю нашу страну?

— Поживем — увидим. — Семен, не договорив, пошел к самолету.

Когда самолет поднялся и лег на курс, Игорь повернулся к Семену, но тот, прикрыв ладонью глаза, сделал вид, что задремал.

В Баку прилетели перед вечером.

Солнце еще стояло над грудой облаков — от вокзала и домов легли на асфальт длинные тени. Харитонов и Смирнов, миновав застекленные двери, спустились по ступенькам. Из тени чинары им навстречу шагнул высокий, узколицый человек с темными усиками. На нем ладно сидел коричневый полосатый костюм.

— Вы из Москвы? От Никодимова?

— Да.

Он протянул узкую сильную руку, представился:

— Лейтенант Дадашев.

— Харитонов.

— Смирнов.

Дадашев открыл дверцу машины.

— Пожалуйста. — Сел за руль и, оглянувшись, добавил: — Сначала в управление. Познакомитесь с делом. А потом в гостиницу. Идет?

Семен промолчал. А Игорь ответил:

— Идет.

— Ну, вот и ладно.

Стекла по бокам были открыты, машину продувало со всех сторон; она, покачиваясь, поплыла но шоссе. От асфальта еще шел жар, от пригорков тянуло нагретой землей, а в машине пахло резиной и теплым железом.

Пока ездили в управление и на таможню к пограничникам, стемнело.

Семен вошел в номер и сел к столу. Из окна гостиницы был виден почти весь Баку. Вдоль улиц цепочками уходили фонари. Они спускались к морю. Там, впереди, где ряды огней обрывались, потемневшее небо сливалось с морем, оттуда плыли непонятные запахи и тянуло прохладой.

Снизу доносился негромкий разговор. Семен узнал мягкий говорок Дадашева. Значит, Дадашев еще не ушел. И Игорь там с ним. Шевельнулось раздражение. Он даже не мог понять, откуда оно взялось вдруг против глубоко симпатичного ему паренька. И в том, как говорил с ним сегодня Игорь, и в том, как он много курил, и в том, как серьезно и важно глядел, ему почудилась рисовка, а этого Семен не любил. Он вспоминал жесты и словечки Игоря — слишком четкие жесты и слишком бойкие словечки, вспоминал его тон — нарочито твердый и убежденный.