Магдалина Сизова - «Из пламя и света»

• Название: «Из пламя и света»
• Автор: Магдалина Сизова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детская проза
• Год: 1967

Это книга о великом русском поэте М. Ю. Лермонтове — талантливом, но не понятом и недооценённом современниками, — об одном из лучших творцов XIX века.

Автор книги — Магдалина Сизова — воссоздала мельчайшие подробности биографии великого русского поэта и попыталась показать всю неоднозначность личности Михаила Юрьевича Лермонтова.

---

Все дни после поездки в Каррас Миша думал об этой девочке, вспоминая мельчайшие подробности их встречи: и солнечный вечерний свет, и освещенные предзакатным лучом золотистые волосы, и ее звонкий смех, и больше всего синий-синий веселый огонь ее глаз. И хотя он так хорошо все это помнил, ему все-таки казалось, что он видел ее точно во сне, а на самом деле девочки этой и нет.

Но однажды утром после прогулки он вбежал разгоряченный в комнату своих кузин — и смех и какие-то слова замерли на его губах: там, на диванчике, между Машенькой и Агашенькой сидела она, та самая девочка. Он остановился в дверях, точно увидев перед собой чудо своего ожившего сна. Он не мог подойти к ней и не мог убежать. Он так и стоял, не шевелясь, глядя на нее молча своими огромными потемневшими глазами.

— Мишенька! Мишель! — закричали разом все три кузины. — Подойди же сюда! Познакомься!

А он все смотрел на девочку и опять увидал тот же самый чуть-чуть насмешливый и веселый синий огонь в ее взгляде. И он убежал.

Ах, как потом смеялись над ним все, кому кузины рассказывали о его испуге!

Но он не смеялся. Он только бледнел и убегал куда-нибудь подальше от этих взрослых, которым иногда так трудно бывает объяснить некоторые вещи… А в особенности те, которых не понимает хорошенько и он сам!

ГЛАВА 13

Как-то вечером все сидели в саду перед домом, отдыхая от дневного зноя.

За зеленью шелковиц виднелась безлюдная улица уже затихшего городка.

Елизавета Алексеевна старалась внимательно вслушиваться в хозяйственные планы своей вечно деятельной и неутомимой сестры Екатерины Алексеевны, которая с мужской деловитостью управляла своим имением и обладала чрезвычайно храбрым и решительным характером, за что и получила прозвище «авангардной помещицы».

Христина Осиповна, отложив новый немецкий роман, рассказывала ее дочери, Марии Акимовне, бывшей замужем за Павлом Петровичем Шан-Гиреем, трогательную историю девицы Матильды, а Миша, сидя около задремавшего мсье Капэ, читал по-французски описание путешествий по Кавказу и время от времени поглядывал на пустую улицу.

Внезапно далекий топот быстро мчащихся лошадей тревожным смятением ворвался в тишину вечера, и вскоре двое вестовых на быстром карьере вихрем вылетели из-за крайнего дома.

— Не беда ли? — сказала Екатерина Алексеевна, вглядываясь в пригнувшихся к луке всадников.

Миша в одно мгновенье вскочил на каменный заборчик, откуда ему все было видно, а бурные переживания девицы Матильды, бежавшей из монастыря, чтобы лечить мазью рану своего возлюбленного, остались недосказанными.

— Ба-атюшки!.. — воскликнула вдруг громко Екатерина Алексеевна. — Они ведь к коменданту помчались, а комендант-то здесь, у полковника Кацарева, ужинает, а вестовые к нему на дом поскакали!

Через несколько минут вестовые уже спешились около дома, бегом пронеслись по ступеням крыльца и скрылись.

Немедленно отправленный тетей Катей на разведку казачок Илюшка сообщил, что на русский сторожевой пост напали горцы и увели с собой в горы трех человек. Несколько русских, вырвавшись из схватки, домчались до Горячеводска, чтобы доложить обо всем коменданту.

— Мишель, домой! — громко скомандовал мсье Леви.

Христина Осиповна поспешно убрала в сумочку разбросанные на скамейках вещи, но мсье Капэ, очнувшись от дремоты и быстро поняв то, что произошло, воскликнул грозно:

— O-o, ce sont des шеркес![22] — и, подбежав к Екатерине Алексеевне, решительно сказал: — Дайте мне ружье, мадам, и они будут узнавать, кто такой есть Жан Капэ!

Мишель с восхищением смотрел на своего гувернера, но мсье Леви, стараясь восстановить спокойствие, внушительно сказал:

— Не думаю, мсье Капэ, чтобы у этих чеченцев или кабардинцев хватило дерзости подойти так близко. Но я настаиваю на том, чтобы все немедленно ушли отсюда в дом.

Бабушка заторопилась и крепко взяла за руку Мишеля, с сожалением покинувшего свой наблюдательный пост на заборчике. Войдя в дом, он сейчас же выбежал на балкон; туда же поднялся и мсье Капэ, который все еще сожалел, что у него нет ружья.

Воображение десятилетнего мальчика было потрясено этими событиями, далеко не редкими в истории Горячеводска. Теперь он неотступно думал о судьбе трех пленных, которых горцы увели к себе в аул.

Далекие горные уступы, на которые он любил смотреть, приобрели для него новый интерес.

Он представлял самого себя на месте такого пленника и придумывал, что бы он сделал, попав в руки черкесов.

— Как вы думаете, тетенька, — спросил он Марию Акимовну Шан-Гирей, которую очень полюбил, — можно ли убежать из черкесского плена?

— Я думаю, что это очень трудно, — отвечала она. — Хотя говорят, что такие случаи бывали.

— Бывали? — с загоревшимися глазами переспросил он. — Я бы убежал! Я подождал бы, пока все уснут, отвязал бы какого-нибудь самого быстрого коня и умчался.

Он посмотрел на Марию Акимовну и, подумав, добавил:

— Или, может быть, лучше было бы переплыть ночью реку? Тогда всадники не нашли бы моих следов… А как бы вы сделали?

— Не знаю, дружок, — засмеялась Мария Акимовна. — У меня нет такого воображения, как у тебя. Но я думаю, что я вышла бы замуж за черкеса и осталась бы жить в ауле, — пошутила она. — Там так красиво!

— Неужели вы могли бы так сделать? — Он посмотрел на свою тетку, так широко раскрыв свои и без того огромные глаза, что Мария Акимовна прикрыла их рукой и, поцеловав его, ушла к своим детям.

ГЛАВА 14

— Бабинька, вы опять забыли свое обещание, — сказал Миша, встав из-за стола, за которым еще сидели все взрослые, кончая утренний чай. Он подошел к перилам балкона и смотрел вдаль.

— Какое же это, дружок, что-то я не помню.

— Ну вот видите, бабинька, я же знал, что вы опять забыли. Вы сказали, что мы как-нибудь поедем поближе к Бештау. Мне так хочется посмотреть, что там такое! И потом неужели вам не интересно увидеть аул, который около него?!

— Аул? — Бабушка, смертельно боявшаяся черкесов, со страхом посмотрела на Мишу и с сомнением на Екатерину Алексеевну, которая, посмеиваясь, прислушивалась к их разговору.

— Какой же там, Мишенька, аул? И разве можно туда ехать? Ведь там черкесы!

— Там, бабушка, Аджи-аул, и в нем живут мирные черкесы, — уверенно ответил внук, — и это совсем близко. Бабушка, пожалуйста, поедем!

Когда Мишенька глядит на нее такими умоляющими глазами, бабушке очень трудно ему отказать. Она опять перевела взгляд на сестру.

— Когда ты ждешь Павла Ивановича, Катя?

— Со дня на день.

— Ну вот, Мишенька, — твердо решила бабушка, — когда приедет Павел Иванович, мы все поедем глядеть и на Бештау и на твой аул. Павел Иванович — человек военный, он целым казачьим полком командует — с ним и я не буду бояться.

— А почему же баба Катя ничего не боится?

— Нет, Мишенька, пожаров я до смерти боюсь. А набеги-то эти — какой в них страх?.. Я, как услышу ночью, что набег, только на другой бок повернусь и сплю.

Обе сестры засмеялись, и бабушка, поглядывая на сестру Катю, сказала:

— Ну, Катя, объясни-ка внуку, почему тебя «авангардной помещицей» прозвали, почему ты такая у нас бесстрашная. Такой ведь и сызмальства была, бесстрашной, наверно, такой и родилась.

— Ах, Мишенька! — тетя Катя покачала головой. — Не дожил до этих дней мой Аким Васильевич — дедом ведь он твоим был. При таком муже разве могла жена трусихой быть? О нем сам Суворов писал в донесении, что храбрости он отменной. Он в штурме крепости Измаил участвовал, за то его Потемкин в подполковники произвел, а умер он уже в генеральском чине. Он герой был, настоящий герой, не хуже твоих дедов Столыпиных. Он и в сражении под Рымником отличился, да еще как!..

— А как, бабушка Катя, он отличился?

— Вечерком, дружок, на сон грядущий, приходи ко мне — я тебе много кое-что расскажу. Аннушка моя в него пошла, это дочка боевая. Недаром я ее за Петрова выдала. Теперь вот муж Моздокским полком командует, а она, моя матушка, на неоседланных лошадях не хуже казака скачет. Дети ее другие вышли. Эти вроде Машеньки моей, твоей приятельницы, в военные не годятся, — смеясь, закончила Екатерина Алексеевна. — Так приходи вечерком.

С жадным вниманием выслушивал Миша рассказы бабушки Кати о подвигах деда и с нетерпением ждал приезда Павла Ивановича Петрова, женой которого была бабушкина дочь Анна Акимовна.

Наконец Петров приехал со всей семьей, и дом Екатерины Алексеевны Хастатовой наполнился приезжими и родственниками всех возрастов. В сопровождении такого многочисленного общества бабушка решилась, наконец, проехаться в сторону Бештау, мимо аула Аджи. Однако приближаться к аулу она отказалась и в этот раз.

Но тут Павел Иванович, к великому восторгу огорчившегося было Миши, сообщил, что к аулу Аджи поедут все, и обязательно поедут, и очень скоро, потому что 15 июля знаменитый мусульманский праздник байрам, и в этот день все горячеводское общество отправляется к черкесам в Аджи-аул.