Василий Филиппов - Юлиус Фучик

• Название: Юлиус Фучик
• Автор: Василий Филиппов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

В книге рассказано о жизни и деятельности национального героя Чехословакии, видного писателя и журналиста Юлиуса Фучика.

Это научно-художественная биография автора «Репортажа с петлей на шее» - известного во всех уголках планеты.

---

Его заинтересовали сочинения Фучика, и он оставил их у себя. В сочинении на тему «Жизнь — шахматы» Юлек отказался сравнивать человеческую жизнь с шахматной игрой. Человек — не пешка, не деревянная бездушная фигурка в чужих руках, совсем другие силы определяют его поведение и поступки. Такое сравнение было бы упрощенным и легкомысленным. Белые и черные сражаются так же, как рабы и рабовладельцы, патриции и плебеи. Упомянув о классовой борьбе, Юлек замечает: «…впрочем, это уже выходит за рамки школы». В сочинении на свободную тему он обращается к магистру Яну Гусу, человеку, который слепой вере в догму противопоставил разум, бесправию — справедливость. Но еще больше, чем это, ослепляла Юлека твердость Гуса в защите своих взглядов и убеждений. Он пишет: «Не отрекусь!» В этом одном-единственном слове, восклицании, прозвучавшем на церковном соборе в Костнице, отразилась вся душа огненного проповедника, апостола реформации и прежде всего непреклонного, всегда отстаивающего свои права чеха. Так сильно в его время никто не сопротивлялся всемогущему авторитету церкви. Против жестокого сборища кардиналов стоял ослабевший от длительного заключения и от болезни человек, отличающийся сильной волей, которую он приобрел на тернистом пути своей жизни и которая сопровождала все его дела и творения…

А если бы мне захотелось говорить о его собственных литературных произведениях, то, честное слово, я не знаю, что бы я мог добавить, не повторяя бесчисленных анализов и критических суждений. Опять же скажу, что кредо его сочинений можно выразить одним словом, и это слово он сам произнес на соборе в Костнице: «Не отрекусь!»

Убеждения Юлека со временем будут совершенствоваться и углубляться, но в своей основе они останутся неизменными. Уже в юности Фучик показал, что умеет следовать своим нравственным принципам, отстаивать их смело и непреклонно. Однажды учитель богословия священник Опатрны рассказывал на уроке библейскую притчу о том, как «наслал бог на Иону кита» и как «томился Иона во чреве большой рыбы три дня и три ночи, моля бога помиловать его». Кто-то, уткнувшись в учебник, занимается своими делами, кто-то тихонько подремывает под монотонный голос учителя — тоненький, гнусавый, дребезжащий дискант. Вдруг где-то сзади, у окна, послышался шумок. Головы учеников повернулись к парте, за которой сидел черноволосый мальчик с озорными глазами. Юлек поднял руку и нетерпеливо махал ею над головой.

Недовольный богослов прервал урок:

— Что вы хотите, Фучик?

— Господин учитель, ведь это неправда, так не могло быть!

— О чем вы говорите? — спросил весьма удивленный богослов.

— Мы учили по естествознанию, что кит может проглотить предмет не больше яблока, как же он мог проглотить Иону?

Опатрны медленно выпрямился за кафедрой и некоторое время стоял молча, словно лишился дыхания. В классе воцарилась гробовая тишина, все ждут, что произойдет.

— Так вы говорите, по естествознанию? — ироническим тоном произнес наконец богослов. — Это интересно… — Голос его стал строгим и резким. — Но мы сейчас не на уроке естествознания, а на уроке закона божьего. Я самым решительным образом запрещаю задавать вопросы подобного рода. Мы не намерены отвлекаться от занятий из-за выходок, продиктованных дерзостью и детским недомыслием. На наших уроках мы познаем высшую правду, которую милостивый бог открывает лишь избранным, достойным его. Предупреждаю: берегитесь тех, кто поражен слепотой и хотел бы ввергнуть в темноту и остальных…

— А все-таки это неправда, господин учитель. Невозможно верить в то, что основано на сказочках.

— Молчать! Богохульство!

На следующий день учительский совет вынес специальное решение: за злостную попытку сорвать урок — карцер.

После этого Юлек написал заявление об отречении от церкви. Еще учеником младших классов он таил в себе свой мир, собственный мир представлений и убеждений. До времени он проявлялся лишь в невинных причудах. В конце концов многим людям свойственно такое тихое противление общепринятому или мелкие взрывы недовольства. Но поступок Юлека давал понять, что его протест осмыслен и продуман. Его вера в бога поколебалась в ту минуту, когда он начал сравнивать церковные заповеди с жизнью. «Ни убий и ни укради». Воровать нельзя, это верно, но кто назовет вором голодного ребенка, взявшего с солдатского фургона кусок хлеба и убитого за это? Почему священники в костелах благословляли кровавую бойню, а у каждой из воюющих сторон бог на стороне «своих батальонов»? «Все равны перед богом!» Почему же тогда отец и тысячи других шкодовских рабочих вынуждены бастовать, чтобы вырвать ничтожную прибавку у тех, кто покупает в костелах самые дорогие места, чтобы разговаривать с богом? «Церковь милостива и терпима!» Почему же тогда заживо был сожжен Ян Гус, а восстание гуситов потоплено в крови? Наспех сделав уроки, Юлек читает до полуночи так называемые кощунственные книги французских вольнодумцев-энциклопедистов, раздумывает над тем, как великие дерзкие умы со всей беспощадностью и сарказмом бичуют догматы церкви. Так постепенно в нем зрело убеждение, что религия находится в противоречии с жизненной правдой. Более того, она служит сохранению неправды. Спор с учителем богословия был лишь толчком к разрыву с церковью.

— С таким двуличием нельзя нам вступать в жизнь, — сказал он своему другу Вацлаву Соукупу, — ни в коем случае нельзя!

Через две недели заявления о разрыве с церковью подаст больше половины класса.

В конце 1919 года в реальное училище пришел новый учитель француз Эжен Эсте. Дирекция объявила шестиклассникам, что некоторых из них переводят во Второе реальное училище в обмен на несколько шестиклассников оттуда. Шестиклассники обоих училищ с помощью своих родителей энергично воспротивились попытке разбить и перемешать классы. Как член школьного самоуправления, созданного в октябрьские дни, Юлек вместе с депутацией родителей ездил в Прагу к министру школ и просвещения «хлопотать» по этому вопросу. Когда и это не помогло, он организовал в школе забастовку: войдя в класс, Эсте увидел там только пустые парты. Никто из учащихся не пришел на урок. Началось длинное расследование. Из Праги приехал инспектор и вызвал к себе «зачинщика».

— Скажите, Фучик, зачем вы устроили эту, как вы выражаетесь, забастовку?

— Я был не согласен с несправедливым поступком по отношению к нашим ученикам.

— Не понимаю… Ведь речь шла не о вас, да и вообще вас это вовсе не касалось, — удивленно сказал инспектор.

— Когда с кем-нибудь поступают несправедливо, это всегда меня касается, — ответил Юлек.

— Не дерзите, ученик, и знайте, что к вашему поступку я отнесусь со всей строгостью. Это бунт, да, да, бунт, за который надо наказать в назидание остальным. Наша молодая республика не нуждается в бунтарях, ей нужны дисциплинированные и послушные люди! — возмущенно сказал инспектор.

Все кончилось тем, что Фучик получил десять часов карцера «за то, что без разрешения пропустил семь уроков, своевольно отправившись в Прагу с депутацией… за организацию протеста учащихся, за то, как он вел себя во всей этой истории, особенно на педсовете, за неуважительное отношение к директору и отказ повиноваться…».

В шестом классе реального училища чешскую литературу стал преподавать учитель Дибелка. Он не понимал ни молодежь, ни литературы, объяснял свой предмет медленно и скучно. Всякого рода самостоятельные суждения школьников, отступления от правил приводили его в бешенство. Слушая ответы Фучика, он почти всегда кричал:

— Мне не нужна ваша отсебятина, меня не интересует, что вы думаете. Вы знаете, как я трактую произведения, извольте исходить из этого!

— Но, господин профессор, настоящие книги для того и пишутся, чтобы будить у людей свои мысли и чувства, свое отношение к жизни.

— Когда закончите школу, тогда и будете умничать, а сейчас попрошу прекратить бесполезные споры.

— Иметь свое мнение о произведении — право каждого, — упрямо рубит Юлиус воздух ладонью. — Я ставлю себя на место героя и стараюсь представить, как бы думал, рассуждал и действовал в его положении.

— Не хотел бы пугать, — цедит Дибелка, но ваша самоуверенность…

Ждать удобного случая долго не приходится. Юлек отвечает домашний урок. «Май» — поэма романтика Карела Гинека Махи, одно из его любимых произведений. Вдруг учитель прерывает его, стучит книгой по столу, почему-то краснеет. Что такое? Что случилось? Ах вот что, анализ «Мая» должен был кончаться фразой, которая «прославила» этого чудака-учителя: «Узник бросает последний взгляд вокруг, палач заносит меч, и посиневшая голова падает на землю». Юлека это выводило из себя, он отказывался повторять, как попугай, мертвые, вымученно книжные слова.