Евгений Чебалин - Час двуликого

• Название: Час двуликого
• Автор: Евгений Чебалин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1987

В романе известного писателя рассказывается о становлении Советской власти на Северном Кавказе, о борьбе советских чекистов с внутренней и внешней контрреволюцией. Через своих героев автор показывает, какими сложными путями шли люди к осознанию тех преобразований, которые принесла им революция. (Книга издается к 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции.) Издание рассчитано на массового читателя.

---

— Г... где? — подавился вишней Аврамов.

— Чего ты? В Хистир-Юрте.

— Ты подробней, Шамиль, — нежно попросил Аврамов, плотнее усаживаясь, глаза играли настороженным блеском. Ворочалось в голове с утра, мозолила мозги связка: Митцинский — Хистир-Юрт. Что-то темное, дикое и неуловимое все ощутимее клубилось вокруг этого имени.

— Живет там с братьями. Я же тебе рассказывал...

— Позабыл я, — уверил Аврамов, — ты давай повторяй, не стесняйся.

— Старший, Абу, крестьянствует, средний, Ца, аульское стадо пасет. Саид спину на муллу гнет. Зову к себе в город — не хочет, боится шума, толпы не выносит. Раз в месяц навещает, потом, говорит, две ночи спать не могу.

— Я-ясненько, — протянул Аврамов. — Ну а братцы, как они там, в Хистир-Юрте?

— Для того и пришел, — сказал Шамиль.

Придвинулся поближе, плечо горячее, крутое. Нахлынуло на Аврамова, запершило в горле: три года вот так, крутыми плечами подпирали друг друга — в непроглядную темень, в слякоть, под рев атак и свист пуль. Думалось — близость родного брата так бы не растревожила.

— Контра там у них гнездо свила, Гриша, — тихо, одними губами сказал Шамиль, — гадючье гнездо там. Старший Абу лет пять назад по нужде в шайку одну вступил, в налет сходил. Теперь рад бы бросить — не дают: клятву давал. Недавно двое приходили, Асхаб и Хамзат, опять в налет велели собираться. Нападут на поезд через шесть дней за Гудермесом. Бакинский поезд. Абу Саида прислал мне передать, а я сюда.

— Абу в налет пойдет?

— Куда ему деваться.

— Веселое дело. Ай-яй-яй, — поморщился Аврамов. — Приметы у него какие есть, чтобы в глаза бросались?

— Таких нет. Нельзя с такими приметами в налет.

— Ладно, подумаем. Время терпит. Ты бы еще что-нибудь про Хистир-Юрт, а?

— А что надо?

— Ну... какой хабар ходит, кто новый появился.

— Султан Бичаев на жеребце вашего начальника появился. По аулу ездит, абрекам про амнистию рассказывает. Абреки сон потеряли, в затылках чешут — и хочется и колется и мама не велит. Митцинский появился, шейх. Говорят, его в ревком взяли. А он мюридов набирает, вторую сотню уже сколачивает.

— Уже вторую? — удивился Аврамов. — Слушай, Шамиль, а почему бы твоему Саиду в мюриды не податься? Местечко теплое, сыт и при деле. Шамиль хмыкнул:

— Лопух ты в этом деле, Гришка. К нему мюрид табунами прет, а попадает не всякий.

— Это почему? Что, Саид юбку носит, стрелять не умеет? — беспардонно ломился в одному ему ведомую суть Аврамов. Шамиль скосил на него глаз, подозрительно спросил:

— Тебе чего от нас надо? Ты не верти, Гришка, давай напрямик.

— Можно и напрямик, — согласился Аврамов, — Саид русский знает?

— Как я турецкий.

— Скучно жить, говоришь, стало?

— Дальше некуда.

— Повеселиться хочешь?

— Ты бы короче, Гришка.

— Ладно. Дело есть одно. Сорвешься — вверх ногами повесят, шкуру спустят и голеньким в навозную кучу закопают. Чтобы потом тобой огород удобрять.

— Веселое дело, — заворочался Шамиль. Треснул по коленям ладонями, изумился: — Неужто такие дела остались?

— Хватит на нашу жизнь, — успокоил Аврамов. Неожиданно жестко осадил: — А теперь хватит балагурить. Раскрой уши, шуточки кончились. Тут, драгоценный ты мой, такая заваруха закручивается, успевай поворачиваться. Много тебе не имею права сказать, не мой секрет — государственный. Однако по возможности поделюсь. Советскую власть штыком и пулей рядом оберегали. В мюриды к Митцинскому пойдешь?

— Я? — поразился Шамиль.

— Ты. Под видом Саида. Глухонемым мюридом станешь. При таких не стесняются.

— Ясно. А зачем?

— А просто так. Делай что велят, смотри, запоминай, слушай, услышишь, что другие слышат, — ладно, а если сверх того — совсем благодать.

— Гриш, а Гриш... — позвал Шамиль, — я тебе что, бык?

— Это почему? — удивился Аврамов.

— Быка дернут за налыгач, он и пошел, куда дернули. Ты хоть сказал бы, куда дергаешь. Чего это тебе приспичило меня в мюриды определять?

— До чего же ты любопытный, Шамиль, — с досадой сказал Аврамов.

— Я такой, — согласился Шамиль, — сам сказал, в навозную кучу голеньким меня будут закапывать, не тебя.

— Это верно, — согласился Аврамов. — Ладно. Дело такое, что на него с открытыми глазами надо идти. Бродит тут у нас одно сомнение — не тот Митцинский, за кого себя выдает. Тем более что его родной братец в Турции с контрразведками Антанты связан, боевые группы из эмигрантов сколачивает. Так вот, узнать, кто есть на самом деле Осман Митцинский, — нет у нас на сегодняшний день задачи важнее. Учти, раскусят тебя — добра не жди, помочь тоже не успеем.

— Ох, чтоб я сдох! Вилла-билла, ей-бох, такой жизня — эт сапсем дургой дэл! — скоморошничал Шамиль, шалея от привалившего нежданно-негаданно настоящего дела. Спохватился: — Погоди, а Саида куда?

— Вместо тебя здесь с матерью побудет. Сам уговоришь? Или всем миром попросим, честь по чести?

— Не сто-оит! — пропел Шамиль, обнял брата. — Скажу надо — останется. Такого не было на свете, чтобы близнецы не договорились.

— Только ему необязательно знать, на какое дело идешь, придумай что-нибудь.

— Само собой, — успокоил Шамиль. — Когда начинать?

— Из куста вылезем — и начнешь, — усмехнулся Аврамов, — приглядывайся к Саиду, запоминай. Мулла-то его как облупленного знает, все повадки да ужимки. Словом — приглядывайся.

Полезли было из куста, да вдруг придержал Аврамов Шамиля за бешмет:

— Погоди.

— Чего годить?

— Должок один за мной, помнишь?

— Не помню. Но раз есть — отдавай.

— Один момент.

Примерился Аврамов, быстро уцепил Шамиля за ухо, стал трепать.

— Э... э... ты чего?! Осерчаю, Гришка! — выкатил глаза Шамиль.

— Помнишь, воротились мы с «языком», я пообещал уши тебе надрать за брандахлыстие твое? Сиди смирно, не дергайся. Надеру — пойдешь.

Хмыкнул Шамиль, подобрался, в быстром развороте облапил Аврамова, крякнул, опрокинул на спину, захрипел:

— Это мы погляди-и-им, кто кому надерет... эт-то мы еще погляди-им, кто кому... протух твой должок... за давностью!

Всполошенно бился, облетал листвой сиреневый куст, изнутри доносилось кряхтенье, слитный свирепый рык, вступился за брата глухонемой Саид, и худо теперь приходилось Аврамову.

Открылась калитка в заборе, вышла Рутова. Присмотрелась к кусту, где близнецы тискали Аврамова, всполошенно выдернула из кобуры наган, крикнула, как бичом хлестнула:

— Встать! Руки!

Аврамов сипел, ворочал глазами, подмятый братьями:

— Тю-ю... оборзели... э-э, братики... ша, руку, говорю, сломаете!

Вылезли из куста. Аврамов увидел Софью с наганом, захохотал:

— Вовремя страж появился. Отбой. Спрячь пушку, Софья Ивановна. Я тут джиу-джитсу демонстрировал.

Немой увидел Рутову, застыл с открытым ртом.

— Знакомьтесь, — подтолкнул братьев к Софье Аврамов. — Софья Ивановна. Бывшая циркачка, теперь наш инструктор по стрельбе и прочим боевым делам.

Шамиль пожал руку Софьи, завороженно глядел на нее. Потом захватил щепотью прядь ее волос, приблизил к лицу, вдохнул, пошатнулся, сказал как-то непонятно, отчаянно:

— Ай-яй-яй. Это же надо!

Софья зарделась, осторожно отстранилась. Аврамов погрозил пальцем, сказал строго:

— Попрошу без вольностей. Ты мне персонал не пугай.

Саид крутил головой, смотрел во все глаза — в ауле такую красоту разве увидишь.

— Про налет не забыл? — вполголоса, жестко спросил Шамиль у Аврамова.

Аврамов не ответил. Снял свою ослепительную кубанку, подышал любовно на серебряные завитки, протер рукавом. Быстро стянул с Саида папаху, нахлобучил взамен свою. Драный срам с его головы сунул ему за пазуху.

— Пусть Абу в деле мою кубанку наденет. За версту узнаю.

— Ясно, — кивнул Шамиль.

— Скажи еще — пусть на рожон не лезет. Мы будем в третьем вагоне от паровоза.

— Ладно. Гриш, к Митцинскому с пустыми руками не явишься. Тут подарок нужен, чтобы челюсть отвалилась. А у Саида откуда деньги?

— Так он же охотник.

— Ну?

— Шкура снежного барса — чем не подарок?

— Голова-а! — уважительно протянул Шамиль. — Теперь дело за малым — шкуру достать. Ты хоть знаешь, что такое барса у нас добыть? За ним одному месяц гоняться надо. Бывает, что и за месяц в глаза не увидишь.

— Месяц нам не подходит, — серьезно сказал Аврамов, — нам три дня от силы отпустят, да и то, если под настроение начальству попадешь. Меня возьмешь с собой?

— Вилла-билла, мине дургой луди сапсем не нада, — подытожил Шамиль. — Когда к начальству пойдешь?

— А сегодня и пойду, — сказал Аврамов. — Вечерком заходи, обговорим все.

На том и порешили. Обнялись. Саид бережно лапал обнову, приплясывал, расплывался в улыбке. Братья развернулись, пошли. Рутова застегнула кобуру, тонко улыбнулась: