Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6276 ( № 21 2010)

• Название: Литературная Газета 6276 ( № 21 2010)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Михаил БАБКИН, доктор исторических наук

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 1,0 Проголосовало: 3 чел. 12345

Комментарии: 04.06.2010 12:17:35 - Олег Сергеевич Тапин пишет:

бездарный царь-батюшка и послушные историки

История ничем не занимается, а историографию делают историки и, к сожалению, зачастую не "истину ищут" в исторических процессах, как будто она там за кустом спряталась, а высокооплачиваемо дудят в ту ангажированную дуду, в которую им скажут. Я согласен в целом с комментарием А.Т. Климчука.

03.06.2010 21:52:00 - Эдуард Алёхин пишет:

РЕПЛИКА ПО ПОВОДУ...

Всё дело в том, что история занимается не интересными фактами, а поисками истины. Как и любая другая наука. Если это, конечно, наука, а не "завербованная и призванная" публицистика. Сам я к царю не испытываю особых симпатий, но истина дороже моих, ваших, или ещё чьих-либо предубеждений. Или я ошибаюсь?

03.06.2010 13:53:04 - Александр Трофимович Климчук пишет:

Ю.М.Поляков, зачем Вы печатайте статью про царя-недоноска, кому он интересен? Если и отобрали у него трон, так поделом. Он и его семья разграбили страну и втянув Россию в войну хотели списать на оную свои грешки. Поделом

Честное. Купеческое...

Дискуссия

Честное. Купеческое...

ГУМАНИТАРНАЯ ЭКОНОМИКА

В годы дикого «вороватого» капитализма в России многие предприниматели и публицисты умышленно отреклись не только от заветов протестантского этоса, но и от отечественной истории, вписавшей свои страницы в летопись цивилизованной экономики.

Обезумев от возможностей «счастливого хапка» и рейдерского насилия, бизнесмены были уверены, что присваивать и перераспределять можно бесконечно. Однако неожиданно оказалось, что «случиться в нужном месте» – это всего лишь «шанс», а удержать собственный капитал без соблюдения неких правил практически невозможно. Здесь нужны совсем другие навыки. В кризисное время по стране прокатилась волна самоубийств некогда успешных предпринимателей.

Сегодня есть смысл восстановить в нашей исторической памяти своеобразный феномен – «честное купеческое слово». Для многих россиян само это словосочетание кажется неожиданным, в определённой мере эксцентричным. Вот два богатых человека в пьесе Островского «Бесприданница» разыгрывают в орлянку, кому брать на содержание бесприданницу, и один из них в качестве залога предлагает слова: «Честное купеческое слово». Современный человек, заверяющий у нотариуса каждый шаг своей трудовой биографии, может даже обомлеть: «И это всё?.. Без свидетелей, без печати?»

Да что там литература. Вот заявление видного государственного деятеля давней России Сергея Витте. Он писал, что в обороте государства 50 миллионов купеческих денег. И отданы они под честное слово…

Торговую сделку в купеческой России часто скрепляли не подписью и печатью, а крестным знамением. Даже когда рынок стал более развитым, многие сделки заключались вне биржи. Соглашения фиксировались прямо в амбарах или даже в трактирах. Нередкими были случаи, когда купец мог пользоваться только кредитным капиталом. Кредитор сам решал, доверить капитал этому предпринимателю или нет. Неслучайно в то время слова «вера» и «кредит» часто имели один и тот же смысл. Огромную ценность представлял именно беспроцентный кредит.

Бизнес определялся деловыми качествами купца или фирмы. Интересно, что эксперты показывают: честное купеческое слово было во многом национальным достоянием. Например, во Франции купец стремился продать товар как можно дороже. Иногда шёл даже на сокращение товарооборота. Тот, кто продавал товар дороже, считался хорошим купцом. В России существовали другие оценки. Хорошей фирмой называлась та, которая могла продать товары дешевле, чем её соперники.

Подоплёкой честного купеческого слова служили не только экономические соображения. Это был своеобразный кодекс чести. Достоинство ставилось выше выгоды. Многие купцы того времени были вообще неграмотными. Обмануть такого человека, который не мог подписать купчие крепости и другие финансовые документы, ничего не стоило. Оформить купчую юридически было крайне сложно. Но честное купеческое слово было столь же значимым, как в буржуазной среде – дворянская честь или благородное происхождение.

Мы говорим сегодня: надо создавать «умную экономику». Но экономика не бывает умной или неумной. Она может быть эффективной или неэффективной. Полагаю, что слово «умный» залетело из другого смыслового ряда. Под словосочетание «умная экономика» можно подверстать всё что угодно. Расчётливое устранение конкурента. Торжество принципа «купи-продай». Хорошо продуманный обман. Умышленное выстраивание финансовой пирамиды.

А теперь вспомним, что говорилось во времена честного купеческого слова: «уговор дороже денег», «слово-вексель», «торгуй правдою, больше барыша будет», «не оскудеет рука дающего». Тот, кто вступал в купеческую гильдию, был обязан объявить свой капитал. Это, кстати, упрощало работу налоговой государственной службы.

Сравним это с современной теневой экономикой. Кстати, тот, кто обманул гильдию, исключался из неё с позором. Это нередко было равносильно банкротству. Да и существование гильдии оправдывалось тем, что следовало ставить преграды тому, кто единожды солгал. Каков смысл в известном выражении «стереть в порошок»? Фамилию злоумышленника писали мелом на доске, а затем стирали. Все спорные вопросы обсуждались «Совестливым судом». «Умникам», которые пытались срубить деньги обманом, полагался общий позор. Часто это кончалось самоубийствами.

Экономика, преступившая этику, бесплодна. «Честное купеческое слово» – это не просто удачный купеческий слоган. Это определённый строй нравственной мысли. Если некто обнищал, потому что ленился, никто не станет сочувствовать этому человеку. И наоборот, тот, кто разбогател благодаря честному и самоотверженному труду, заслуживал уважения и признания. Так в России появились Мамонтовы, Морозовы, Третьяковы, Путилов, Алексеев, Чижов.

Уважение к частной собственности, на котором покоилось честное купеческое слово, разумеется, не было изобретением данного сословия. Вспомним, к примеру, «рыцарей наживы», которые метнулись из Европы на американский континент в надежде отыскать золото или нефть. Вот, к примеру, некий счастливчик нашёл золотоносный участок. Теперь надо подать бумагу, поставить столбик со своей фамилией и умчаться в Европу. Надо найти технику, рабочих. Что стоит, пока его нет, соорудить столбик с другой фамилией? Но здравый рассудок подсказывает: «Если не уважать чужое добро, то его не будет ни у кого». Надо предварительно договориться об условиях игры: частная собственность священна.

Сегодня в нашей стране можно «прихватить» с помощью рейдерской атаки завод, торговый центр, вуз. С помощью силы и адвокатских услуг устранить тех, кто что-то строил, воздвигал, сооружал. На уровне официальной идеологии можно толковать сколько угодно о «борьбе с захватами», о «попрании закона». Однако разве рейдеры окружены позором? Разве уже случались «посадки»?

Честное купеческое слово – не просто свод нравственных правил. Психология вступает в свои права здесь уже на уровне ценностных ориентаций. Зададимся вопросом: человек по определению труженик или лентяй? Можно, разумеется, ответить туманно: и то и другое. Но ведь передаваемое из поколения в поколение общественное богатство, его размах и объём не позволяют возвести лень в человеческую добродетель.

Нет оснований характеризовать агента хозяйственной жизни того времени только как честного, благородного, некорыстного. Русские писатели подметили немало отвратительных черт торговцев той поры. Известный фабрикант, заводчик и меценат Савва Морозов говорил: «Богатый русский глупее, чем вообще богатый человек».

Но действительно ли русские промышленники, купцы были позорнее, чем европейские? Некоторые эксперты утверждают, что дело обстояло именно так, потому что у российских предпринимателей не было длительного делового и социального опыта: «Европейская деловая мораль веками прорастала из цеховых отношений и протестантской этики самоограничения. Русский дореволюционный капитал не успел освоить эти уроки».

Выходит, отечественные купцы, промышленники догоняли своих иностранных коллег, но так и не догнали по меркам деловой, корпоративной нравственности. Случились Февральская буржуазная революция, а потом большевики. Теперь вот мы пожинаем плоды той самой необученности, отсюда неорганизованность и жадность наших новых русских.