Иней Олненн - Быль о Холодном Огне

• Название: Быль о Холодном Огне
• Автор: Иней Олненн
• Жанр: Фэнтези

Они называют холодным огонь, который горит в наших очагах. Есть другой огонь, без которого не выжить. И он во что бы ты ни стало должен гореть — хотя бы в маленьком костре. И в сердце.

---

— Значит ли это, что добро само по себе победить не может?..

— Победит тот, кто сильнее всех, кто хитрее, у кого зубы крепче и хватка жестче, лишь это будет важно. Служишь ты свету или тьме — багряной звезде безразлично, она вознаграждает только того, кто повергнет противника наземь и поставит ногу ему на грудь. Уже потом победитель вспомнит, во имя чего он сделал это, и на троне мира воцарится либо Свет, либо Тьма. Жестокие времена принесет с собой Марах Азбар, жестокие, но недолгие. Одно я знаю точно: те, кто в своих руках держит силы земли, кто призван сохранять их в спокойствии и равновесии, в битве участвовать не будут.

— Кто же это? — спросил Кирч. — Ведуны?

— Да. Те, кого авриски встречают в облике мудрых старцев. Они путешествуют по миру, и каждый из них — его опора и смиритель. И если однажды они позволят выпустить на свободу знание, которое люди зовут магией, оно обратит окружающее в хаос, и людям придется уйти из Долины.

— Сдается мне, что Черный Король — не самое худшее, что нас ожидает, — пробормотал Кирч.

— Мы сами — вот то самое худшее, что ожидает нас.

Они говорили еще долго, пока седой пик Мелик-Тая не окрасился в синий цвет сумерек. Потом Кирч спросил:

— Я хочу увидеть Хелига. Ты позволишь?..

— Ступай, — старик поднялся, опираясь на посох. — Он давно ждет тебя.

Когда рассвело, старик коротким путем привел его туда, где заканчиваются горы и начинаются снега, и сказал:

— Я дам тебе новое обличье, чтоб ты сумел незамеченным подойти к замку Кахантар. А в логове Черного Короля тебе скрываться уже ни к чему, дорогу туда возможно прорубить лишь мечом.

Кирч обернулся и еще раз окинул взглядом горы. Солнце блистало на челе Рока и Мелик-Тая, а Каравех еще прятался в тени. Три исполина снисходительно глядели с заоблачных высот на младших собратьев, опоясанных темно-зелеными, почти черными, лесами, а небо синело над ними такой нежной синевой, какая может быть только в горах.

Кирч подумал о том, что случая увидеть эту красоту еще раз может уже и не представиться. Старик разгадал его мысли и сказал так:

— Иди, мой сын, и помни: нет на свете ничего, на что стоило бы выменять свою жизнь.

…В узкую щель, служившую оконцем, заглянул серый рассвет и бледным пятном растекся по убеленным инеем стенам. Риэл с трудом разлепила веки.

Она лежала в углу на охапке гнилой соломы, все тело, словно ледяной коркой, сковал холод. То впадая в беспамятство, то погружаясь в пучину бесцветных видений, она потеряла счет времени. Теперь время для нее — это крохотное оконце на недосягаемой высоте, но тусклый свет, что проникал в него, был не жизнью, а ядом, который медленно просачивался внутрь, медленно сползал по стенам и разливался по полу, стремясь добраться до нее, неподвижно лежащей в углу. Риэл знала: когда он до нее доберется, она умрет.

Разум застыл, чувства онемели, омертвели ладони, и Огонь не зажигался в них. Однажды она услыхала сухой треск, так трещат восковые свечи и сучья в костре. На стене вспыхнули огненные линии, потек иней, и линии сложились в слова: 'Твой Огонь мертв'. Слова пламенели несколько мгновений и погасли, не оставив следа.

— Твой Огонь мертв, — одеревеневшими губами повторила Риэл. — Мой Огонь мертв?..

Прикладывая неимоверные усилия, она подтащила к лицу руки и услышала, как загрохотала цепь — на запястьях висели два широких кольца, соединенные с толстой цепью, вделанной в стену. Риэл стала согревать руки дыханием, но пальцы не слушались, словно железная цепь выпила из них жизнь. От бессилия она заплакала, беззвучно и без слез, а ветер, залетающий в оконце, равнодушно бросал белую крупу на стылые камни.

Так продолжалось долго. В четырех стенах поселилась вечность — всесильная, бесконечная, но одним утром ее разбил слабый хриплый голос, прозвучавший совсем близко:

— Верь в то, что живешь.

ГЛАВА 19

Дарк пришел в себя и долго лежал, не открывая глаз. Жив он или мертв? Голова гудела, словно он долго бился лбом о стену. Все тело ныло, а от правой руки поднималась волна горячей боли и становилась все горячее. Дарк заставил себя взглянуть на нее и ахнул: кисть держалась только на клочьях сухожилий и кожи, покрытой бурой засохшей коркой, сквозь которую сочилась алая кровь, кость была надрублена. При помощи зубов и здоровой руки он разорвал рубаху и накрепко обмотал ею рану. После этого боль усилилась, и, чтобы не думать о ней, Дарк стал осматриваться.

Он сидел в железной клетке посреди лагеря наемников. Десятки крытых повозок составляли круг, в центре которого возвышался шатер из шкур, над шатром развевался стяг вождя. Догорали костры, около них вповалку спали степняки. Дарк попал в самое их логово. Знают ли они, что их пленник — ормит?

Шансов остаться в живых у Дарка не было. Он остался один, лишился руки и, что самое страшное, лишился Гуннхвара.

— Проклятье, — прошептал он. — Да лучше смерть, чем такой позор.

И снова впал в забытье.

Сильный удар под ребра заставил его поднять голову. Над ним возвышались трое степняков — двое с боевыми топорами, один — с мечом.

— Вставай, — сказали они.

Дарк не пошевелился. Тогда к его горлу приставили клинок. Нажали. Ормит почувствовал, как по груди побежала теплая струйка крови. Когда и после этого Дарк не поднялся, его просто подхватили под руки и потащили к шатру. От боли, пронзившей все тело, у него потемнело в глазах. Его бросили на землю, к ногам вождя. Когда круги перед глазами разошлись, Дарк поднял голову и смог разглядеть его.

Сын бескрайних степей и бесконечных дорог, вождь был приземист и широкоплеч, он казался высеченным из единой каменной глыбы. Смуглое, испещренное шрамами лицо обрамляли две тонкие косы, сплетающиеся с бородой. Голова была непокрыта — настоящий воин сражается с непокрытой головой, а этот степняк был настоящим воином. Широкую грудь защищал панцирь, поверх него висели медные и кожаные амулеты. Вождь сидел на походной скамье, держа на коленях короткий кривой меч.

Глаза авриска и глаза степняка встретились. Взгляд молодого воина скрестился со взглядом опытного.

— Назови свое имя, — громко велел вождь, голосом, привыкшим отдавать команды на поле боя.

Слегка пошатываясь, Дарк поднялся на ноги.

— Мое имя скажет тебе многое и не скажет ничего, — ответил он. — Пусть оно останется при мне.

Вождь некоторое время молчал, и молчали его воины, сгрудившись позади Дарка.

— Ты храбро бился, — наконец сказал вождь. — Мой народ уважает достойных противников. Ведь из всей деревни в живых остался только ты.

И пристально взглянул на пленника, желая увидеть отчаяние на его лице, но не увидел ничего.

— Ты отдал прачи многих моих людей, — сказал вождь, но без сожаления.

— Смерть ему! — крикнул кто-то.

— Смерть! — потрясая оружием, заревели наемники, и несколько человек схватили Дарка.

— Тихо! — подняв руку, крикнул вождь.

И сразу наступила тишина.

— Оставьте его.

Степняки нехотя отпустили Дарка, и тот упал на землю.

— Мы уважаем достойных противников, — повторил вождь, — так велят нам вечувары и души предков.

И он указал на стоявшего под навесом из ветвей идола — безмолвного деревянного истукана с черными дырами вместо глаз и прорезью вместо рта. У идола не было рук и ног, а все тело испещряла руническая вязь. Дарк сообразил, что перед ним — вечувар из древней Махагавы, оберег рода, которому поклонялись, быть может, и его предки. Дарку стало холодно. Он богам особенно не молился, признавал их силу, но никогда ни о чем не просил. А сейчас смотрел на вечувара, что был древнее их эльямаров — или это и был первый и настоящий облик бессмертных?.. — и просил у него помощи и защиты.

— Ты храбрый воин, авриск. Сразись с одним из моих бойцов и, если победишь, я подарю тебе жизнь.

Дарка мутило от боли, тлеющей в руке, но он в который раз поднялся на ноги, вытирая кровь с рассеченной губы.

Увидев того, кто бросил ему вызов, понял, что обречен.

На поединок вышел великан. Дарк считался высоким, но этот был выше его на целую голову и гораздо шире в плечах. Будь Дарк не ранен и с Гуннхваром в руке, и тогда ему было бы трудно тягаться с ним. Степняки славились упорством и выносливостью, их с рождения приучали к холоду и боли, щиты были их колыбелями, а игрушками — мечи и кинжалы. Дарк попал не к тем степняками, через пьяные тела которых он презрительно переступал на постоялом дворе в Ютвите, нет, здесь были те, чей удел — война.

— Дайте ему меч, — велел вождь.

Меч оказался не ахти какой — чересчур тяжелый, с грубой рукояткой, которая неудобно легла в ладонь.

— Бейся, — сказал вождь.

Выбора не было. С безжалостным лязгом встретились мечи, и воины закружили друг против друга, огибая сложенный из бревен костер, который Дарк инстинктивно старался сохранить за спиной.