Жанна Гийон - Автобиография

• Название: Автобиография
• Автор: Жанна Гийон
• Издательство: Издательство «Руфь»
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2003
• ISBN: ISBN 5–94172–023–8

Мадам Гийон (1648–1717) прожила удивительную жизнь. Сегодня, когда преуспевание зачастую расценивается как показатель богоугодной жизни, ее бы, наверное, сочли большой грешницей. Она страдала на протяжении практически всей жизни. Большинство современников не принимали ее, а католическая церковь, к лону которой она непременно себя причисляла, объявила ей жестокую войну. И при этом она научилась быть абсолютно счастливой!

Жанна Гийон надолго опередила свое время. Многие ее мысли свежи и актуальны даже сегодня, особенно для тех, кого не удовлетворяет «теплое» христианство. Она жила, являя пример безупречной христианской жизни, в то время, когда церковь потеряла истинное значение слова «молитва», когда о власти, которую верующие имеют в Иисусе, никто не учил, когда люди с каждым днем теряли доверие к церкви, а вследствие этого и к Богу. Все обвинения, направленные против нее, оказывались ложными. Впрочем, мнение людей ее особенно не волновало. Всю свою жизнь она искала максимально близкого общения с Богом, и прекрасно понимала, что этот процесс бесконечный. Исходя из своего глубокого духовного опыта, она советовала людям, мучительно борющимся с жизненными трудностями: «О несчастные души, истощающие себя в бесполезной борьбе. Если бы вы искали только Бога в своих сердцах, то очень скоро пришел бы конец всем вашим проблемам».

«Кто–то однажды сказал, что только два человека истинно показали внутреннюю жизнь Христа, это были апостол Павел и мадам Жанна Гийон. Джон Уесли сказал о ней: "Мы можем исследовать множество столетий, пока мы найдем другую женщину, которая была бы образцом истинной святости". Другой человек написал, что мадам Гийон была преследуема своей церковью, "…потому что она слишком любила Христа"»

«Книга мучеников или история гонении на христиан»

Джон Фокс.

«Ты, о мой Бог, увеличь мою любовь и мое терпение пропорционально моим страданиям… Все наше счастье, духовное, временное или вечное заключено в том, чтобы посвятить себя самих Богу, позволяя Ему производить в нас и с нами все, что Он желает»

---

Глава 18

ОСЛЕ ЭТИХ И ДРУГИХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ, рассказывать о которых было бы очень утомительно, я прибыла в Версаль. Там я отправилась в гостиницу, где меня не очень хорошо приняли. Затем я послала за Отцом ля Комбом, который, как я думала, должен был быть извещен о моем приезде через священника, и который мог бы мне весьма помочь. Но священник прибыл лишь недавно. Насколько лучше бы со мной обращались в дороге, если бы он был со мной! Ибо в этой стране на женщин, сопровождаемых священниками, смотрели с почтением, как на людей честных и благочестивых.

Отец ля Комб пришел в состояние странного трепета, узнав о моем прибытии, ибо на то была воля Божья. Он сказал, что все думали, будто я приеду вслед за ним, и что это может повредить его репутации, которая была в этой стране у него очень высокой. Мне было не легче согласиться на эту поездку. Лишь необходимость заставила меня смириться для выполнения такой неприятной задачи. Отец принял меня холодно, дав мне почувствовать все свои переживания, чем только удвоил мои страдания. Я спросила его, не требует ли он моего возвращения, добавив, если это так, я могу уехать сию же минуту, сколь бы измученной и подавленной я себя не чувствовала, будучи изнуренной усталостью и постами. Он сказал, что еще неизвестно, как Епископ Версаля воспримет мое прибытие, после того, как он так долго меня ожидал, а я так долго и упорно отказывалась принимать его обязывающие приглашения. С того времени Епископ больше не выражал желания меня видеть. Мне тогда показалось, что я отвергнута с лица земли и не имею возможности найти убежище, как если бы все творения объединились в стремлении меня уничтожить. Всю следующую ночь я провела без сна, не зная, что предпринять, будучи гонимой моими врагами и находясь в немилости даже у своих друзей.

Когда в гостинице узнали, что я являюсь знакомой Отца ля Комба, то стали обращаться со мной с большим уважением и добротой. Здесь его почитали за святого. Отец не знал, как сообщить епископу о моем приезде, и я ощущала его страдания больше, нежели свои собственные. Как только этот прелат узнал о моем прибытии, он послал свою племянницу, которая посадила меня в свою карету и отвезла к себе домой. Все это, конечно, делалось лишь для соблюдения внешних правил приличия. Епископ, еще не встретившись со мной, не знал, что и думать о таком неожиданном моем приезде, после трехкратного отказа, несмотря на то, что он даже посылал за мной экипаж. Он был не очень расположен по отношению ко мне.

Тем не менее, поскольку ему сообщили, что в моих планах не было оставаться в Версале, но отправиться дальше в имение маркизы Прюне, он отдал распоряжения, чтобы обо мне хорошо позаботились. Он смог принять меня лишь после Пасхального Воскресенья, так как весь день и весь вечер был занят отправлением служб. После того, как они закончились, он приехал в коляске к дому своей племянницы, чтобы встретиться со мной. Хоть он с трудом понимал французскую речь, не намного лучше, чем я итальянскую, он был весьма удовлетворен беседой со мной. Казалось, что теперь он проявлял ко мне столько же благосклонности, сколько до сих пор испытывал безразличия. Он стал питать ко мне такие дружеские чувства, как будто я была его сестрой. Его единственным развлечением среди многих постоянных обязанностей, было приезжать сюда, чтобы провести полчаса, беседуя со мной о Боге. Затем он написал Епископу Марселя, благодаря его за оказанную мне защиту от гонений. Также он написал Епископу Гренобля и сделал все, чтобы выразить уважение, которое он ко мне питает. Теперь он только и думал, каким образом задержать меня в своей епархии. Он и слышать не хотел о моей поездке к маркизе Прюне. Напротив, он написал ей, прося ее приехать и пожить со мной некоторое время в его епархии. К ней он отправил Отца ля Комба, с целью убедить ее приехать, уверяя ее, что здесь он объединит нас всех, создав свою паству.

Маркиза и ее дочь охотно приняли такое предложение. Они могли бы приехать вместе с Отцом ля Комбом, но в то время маркиза была больна. Епископ активно действовал, стремясь собрать и организовать из нас сообщество. Также он нашел нескольких благочестивых особ и некоторых весьма преданных Богу молодых женщин, готовых к нам присоединиться. Но воле Божьей было угодно не утвердить мое пребывание здесь, а напротив, еще больше меня распять. Усталость от путешествия привела меня к болезни. Девушка, которую я привезла из Гренобля, также заболела. Ее скупые родственники взяли себе в голову, что если она умрет у меня на службе, то я добьюсь, чтобы она написала завещание в мою пользу. Они весьма заблуждались на этот счет. Так как я отказалась от своей собственности, то была слишком далека от того, чтобы желать чужой. Ее брат, исполненный таких опасений, пришел весьма поспешно, и первое, о чем он начал с ней говорить, несмотря на то, что нашел ее выздоровевшей, было написание завещания. Это наделало много шума в Версале. Он желал, чтобы она вернулась с ним, но она отказалась. Я посоветовала ей сделать то, чего хотел ее брат. Он подружился с некоторыми офицерами из гарнизона, которым рассказал совершенно нелепые истории том, что я, якобы, хотела злоупотребить его сестрой. Он всех убеждал, что она из знатного рода. Затем они разгласили слух о том, что я приехала вслед за Отцом ля Комбом. Они даже стали его преследовать из–за меня. Епископ был весьма обеспокоен, но не мог исправить положения. Дружеские чувства, которые он питал ко мне, возрастали с каждым днем, ибо любя Бога, он любил также и всех остальных любящих Его. Узнав о моем недомогании, он, проявив прилежание и милосердие, пришел навестить меня, освободившись от дел.

Он преподнес мне небольшие угощения из фруктов. Его родственники были исполнены зависти. Они говорили, что я приехала уничтожить его и увезти его деньги во Францию, что было совершенно несовместимо с моим образом мыслей. Епископ терпеливо переносил все эти оскорбления, все еще надеясь удержать меня в своей епархии, когда я поправлюсь от болезни. Отец ля Комб получал пребенду и был духовником епископа. Он питал к нему большое уважение. Бог употребил его для обращения некоторых офицеров и солдат, которые из людей ведущих скандальный образ жизни превратились в людей образцового благочестия. В этом месте все было исполнено крестных испытаний, но Бог завоевывал души людей. Некоторые здешние монахи по примеру Отца возрастали в своем духовном совершенстве. Несмотря на то, что я не понимала их языка, как и они не понимали моего, Господь дал нам возможность понять друг друга в том, что касалось Его служения.

Ректор Иезуитов выделил время во время отъезда Отца ля Комба, чтобы испытать меня. Он всю свою жизнь исследовал теологические проблемы, которые были мне непонятны. Мне он предложил обсудить несколько вопросов. Господь вдохновил меня ответить ему таким образом, что он ушел от меня удовлетворенный и удивленный моими познаниями. Он не мог не говорить об этом повсюду.

Варнавиты из Парижа, а точнее Отец де ля Мот, взялись за то, чтобы привлечь Отца ля Комба к проповедям в Париже. Он написал об этом Отцу–наставнику, сообщив, что община в Париже осталась без поддержки, а церковь была в заброшенном состоянии. Так что было бы жаль оставлять такого человека, как Отец ля Комб в месте, где он зря тратил бы свои способности проповедника. Несмотря на важность представления его таланта в Париже, он в одиночку не смог бы понести бремя общины, если ему не предоставили бы помощника с соответствующими способностями и опытом. Кто бы ни поверил в искренность этого предложения? Епископ Версаля, который был большим другом Отца–наставника, узнав об этом предложении, противостал ему, ответив, что ему будет нанесен огромный ущерб, если у него заберут настолько полезного человека именно в тот момент, когда он более всего в нем нуждается. Отец–наставник Варнавитов не мог согласиться с просьбой Отца де ля Мота, боясь обидеть Епископа Версаля.

Что касается меня, то мое заболевание усугубилось. Крайне вредный воздух тамошних мест вызывал у меня постоянный кашель с частыми приступами лихорадки. Мне стало настолько плохо, что все опасались моей неспособности победить эту болезнь. Епископу было больно это видеть. Проконсультировавшись с врачами, он узнал, что тамошний воздух был для меня смертелен, после чего сказал мне: «Я предпочел бы знать, что вы живы, пусть даже и вдалеке от меня, нежели увидеть вас здесь умершей». Он отказался от своих планов по созданию общины, ибо моя приятельница также не хотела оставаться без меня. Эта женщина из Генуи не могла так просто оставить свой город, где она пользовалась большим уважением. Генуэзцы умоляли ее организовать то, что просил ее организовать Епископ Версаля. Это была община подобная общине мадам де Мирамон. Когда Епископ впервые предложил ей эту идею, у меня было предчувствие, что проект не будет иметь успеха, каким бы привлекательным он не казался. Я также понимала, что это не то, чего от меня требовал Господь, несмотря на смирение, с которым я принимала все хорошие предложения, желая отдать должное благосклонности этого прелата. Я была убеждена, что Господь прекрасно знает, как предотвратить то, что от меня сейчас требовали. Когда этот добрый прелат понял, что должен согласиться на мой отъезд, он сказал мне: «Вы хотели находиться в Женевской епархии, и там вас жесткого преследовали и отвергали; но даже я, который желал бы оставить вас у себя, не в состоянии вас удержать». Он написал Отцу ля Могу, что я уеду весной, как только будет позволять погода. В своем письме он выражал сожаление о необходимости меня отпустить. Но он все же надеялся, что удержит Отца ля Комба, что было бы возможно, если бы смерть Отца–наставника не придала делу иной поворот.