Жанна Гийон - Автобиография

• Название: Автобиография
• Автор: Жанна Гийон
• Издательство: Издательство «Руфь»
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2003
• ISBN: ISBN 5–94172–023–8

Мадам Гийон (1648–1717) прожила удивительную жизнь. Сегодня, когда преуспевание зачастую расценивается как показатель богоугодной жизни, ее бы, наверное, сочли большой грешницей. Она страдала на протяжении практически всей жизни. Большинство современников не принимали ее, а католическая церковь, к лону которой она непременно себя причисляла, объявила ей жестокую войну. И при этом она научилась быть абсолютно счастливой!

Жанна Гийон надолго опередила свое время. Многие ее мысли свежи и актуальны даже сегодня, особенно для тех, кого не удовлетворяет «теплое» христианство. Она жила, являя пример безупречной христианской жизни, в то время, когда церковь потеряла истинное значение слова «молитва», когда о власти, которую верующие имеют в Иисусе, никто не учил, когда люди с каждым днем теряли доверие к церкви, а вследствие этого и к Богу. Все обвинения, направленные против нее, оказывались ложными. Впрочем, мнение людей ее особенно не волновало. Всю свою жизнь она искала максимально близкого общения с Богом, и прекрасно понимала, что этот процесс бесконечный. Исходя из своего глубокого духовного опыта, она советовала людям, мучительно борющимся с жизненными трудностями: «О несчастные души, истощающие себя в бесполезной борьбе. Если бы вы искали только Бога в своих сердцах, то очень скоро пришел бы конец всем вашим проблемам».

«Кто–то однажды сказал, что только два человека истинно показали внутреннюю жизнь Христа, это были апостол Павел и мадам Жанна Гийон. Джон Уесли сказал о ней: "Мы можем исследовать множество столетий, пока мы найдем другую женщину, которая была бы образцом истинной святости". Другой человек написал, что мадам Гийон была преследуема своей церковью, "…потому что она слишком любила Христа"»

«Книга мучеников или история гонении на христиан»

Джон Фокс.

«Ты, о мой Бог, увеличь мою любовь и мое терпение пропорционально моим страданиям… Все наше счастье, духовное, временное или вечное заключено в том, чтобы посвятить себя самих Богу, позволяя Ему производить в нас и с нами все, что Он желает»

---

Получилось так, что я писала об Апокалипсисе, и мне была дана большая уверенность по поводу гонений, которые будут сопровождать самых верных слуг Божьих. Находясь здесь, я испытала сильное побуждение написать Мадам де Ш. Я сделала это с большой непосредственностью. Написанное мной было похоже на закладывание основания того, что Господь требовал от нее в будущем, пожелав использовать меня для привлечения ее на Свои пути. Она стала человеком, с которым у меня установились тесные связи, что способствовало возникновению связей также и с другими людьми.

Друг Епископа Версаля, Отец–наставник Варнавитов, ушел из этой жизни. Как только он умер, Отец ля Мот написал Главному Викарию, который теперь должен был занять этот пост до официальных выборов. В своем письме он вновь просил прислать ему в помощники Отца ля Комба. Отец ля Мот, узнав, что по причине своей болезни я вынуждена была вернуться во Францию, послал повеление Отцу ля Комбу вернуться в Париж и сопровождать меня в моем путешествии. Это сопровождение, избавило бы их бедную общину в Париже от расходов на длительное путешествие. Отец ля Комб, не раскусив яда, который находился под этой безобидной оболочкой, согласился на эту просьбу, зная, что обычно со мной всегда путешествует какой–нибудь священник. Он выехал в дорогу на двенадцать дней раньше меня, чтобы, устроив кое–какие дела, ожидать меня у перехода через горы, ибо именно в этом месте я больше всего нуждалась в спутнике.

Я отправилась в путь во время Великого Поста в прекрасную погоду. Для Епископа это расставание было весьма печальным. Мне было жаль его, ибо он был расстроен, лишившись как Отца ля Комба, так и меня. Он оплатил мои расходы до самого Турина, дав мне также в сопровождающие некоего джентльмена и одного из своих священников. Как только было решено, что Отец ля Комб будет меня сопровождать, Отец ля Мот сообщил повсюду, что он был вынужден организовать это сопровождение, чтобы вернуть его во Францию. Он везде распространялся о моей привязанности к Отцу ля Комбу, якобы жалея меня. На что многие говорили, что мне следует предоставить себя водительству Отца ля Мота. В то же самое время он искусно скрывал злонамеренность своего сердца, отправляя Отцу ля Комбу и мне исполненные уважения и нежности письма. В них он говорил, что желает, чтобы он привез его дорогую сестру, служа ей в ее немощах и трудностях такого длительного путешествия, и что он будет ему весьма обязан за проявленную заботу, а также много других подобных излияний.

Я не могла решиться на отъезд, не повидав, несмотря на трудности дорог, своего дорогого друга маркизу Прюне. Я попросила отвезти меня, так как из–за горной местности едва ли было возможно отправиться туда иным способом. Она была чрезвычайно рада моему приезду. Не было более сердечных отношений, чем те, которые установились между нами. Именно тогда она признала, что с ней произошло все то, что я в свое время предсказывала. Один добрый священник, проживающий при ней, сказал мне то же самое. Мы вместе сделали целебные мази и пластыри, и я рассказала ей секреты моих снадобий, посоветовав ей, как и Отец ля Комб, организовать в той местности лечебницу, что и было сделано, пока мы там находились. Я пожертвовала на это и свою лепту средств, которая всегда оказывалась благословением для всех больниц, организованных по воле Провидения.

Я думаю, что забыла упомянуть о том, как Господь употребил меня в организации одной такой больницы в Гренобле. Эта больница продолжает существовать и поныне, имея своим источником лишь поддержку Провидения. Мои враги позже использовали это с целью меня оклеветать, говоря, что я истратила состояние своих детей на создание больниц. Но и в мыслях не имея растрачивать их состояние, я даже отдала им свое. Все эти больницы были созданы на средства, полученные посредством божественного Провидения, источники которого неисчерпаемы. Однако было предопределено, чтобы все, что Господь велел мне делать для Его славы, превращалось для меня в крестные страдания.

Как только было решено, что я поеду во Францию, Господь дал мне знать, что эта поездка повлечет за собой еще большие испытания, нежели те, которые я когда–либо имела. У Отца ля Комба было похожее предчувствие. Он советовал мне покориться воле Божьей и стать жертвой, добровольно предлагающей себя на алтарь новых жертвоприношений. Он также написал мне: «Не будет ли это прекрасным прославлением Бога, если Он в этом великом городе даст нам послужить позорищем, как для ангелов, так и для людей?» Так, я отправилась в путь с жертвенным духом, ютовая предложить себя на новые виды наказаний, если таковые будут угодны моему дорогому Господу. В течение всего пути что–то внутри меня повторяло именно эти слова Св. Павла: «И вот, ныне я по влечению Духа иду в Иерусалим, не зная, что там встретится со мною; Только Дух Святым по всем городам свидетельствует, говоря, что узы и скорби ждут меня, Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса, проповедовать Евангелие благодати Божией» (Деян. 22:22–24). Я не могла не засвидетельствовать это моим самым близким друзьям, которые старались остановить меня и воспрепятствовать моей поездке. Все они желали поделиться со мной своим кровом, предоставляя мне свое жилище и мешая моему переезду в Париж. Но я считала своим долгом не сходить с избранного пути и принести себя в жертву Тому, Который ранее пожертвовал Собой ради меня.

В Шамберри мы встретили Отца ля Мота, который ехал на выборы Отца–наставника. Несмотря на то, что он проявлял видимость дружеских отношений, было не трудно заметить, что его мысли отличались от слов, и что он строил против нас свои темные планы. Я рассказываю о его намерениях, лишь желая следовать данному мне повелению не упускать ничего из своей истории. Поэтому мне необходимо будет часто упоминать о нем. Я всем сердцем сожалею, что не в моей власти не упоминать о нем. Если бы его поступки касались только меня одной, я бы охотно предала все забвению, но я думаю что обязана рассказать все ради торжества истины и невиновности Отца ля Комба, так жестоко и долго подавляемого и сокрушаемого посредством злой клеветы, тюремного заключения в течение нескольких лет, которые, вероятно, продолжались бы в течение всей его жизни. Хоть Отец ля Мот может показаться глубоко виновным во всем, что я о нем рассказываю, я серьезно протестую против этого, как и против того, что я в присутствии Бога умалчиваю о многих его плохих поступках.

Глава 19

ТОИЛО МНЕ ПРИБЫТЬ В ПАРИЖ, как я сразу же узнала о темных планах как против Отца ля Комба, так и против меня самой. Отец ля Мот, который был инициатором всей этой трагедии, по своему обыкновению искусно скрывал все, говоря мне в лицо весьма лестные слова, но при этом замышляя сильнейшие удары мне в спину. Он и его сообщники, преследуя свои собственные интересы, хотели убедить меня отправиться в Монтаржи (мои родные места), надеясь взять под опеку моих детей и таким образом избавиться, как от меня, так и от последствий моей деятельности. Все гонения со стороны Отца ля Мота и со стороны моих родственников были связаны с достижением их интересов. Те же, что совершались против Отца ля Комба, исходили из ненависти и мести, равно как и из–за зависти, ибо он, будучи моим наставником, не заставлял меня исполнять их повеления. Здесь мне необходимо углубиться в детали, которых было бы достаточно, чтобы убедить всех. Но я буду стремиться избегать многословия. Я только упомяну, что они угрожали мне лишить меня той малости, которую я оставила для себя. Я отвечала на это, что не пойду в суд. Ибо если они решились забрать у меня эти небольшие деньги (небольшие по сравнению с тем, что я отдала), то я полностью откажусь от них, будучи свободной не только в том, чтобы быть бедной, но даже крайне нуждаться, следуя примеру нашего Господа Иисуса Христа.

Я прибыла в Париж в вечер Св. Магдалины, 1686 года, ровно через пять лет после моего отъезда из этого города. Отец ля Комб после своего прибытия стал пользоваться большим вниманием и популярностью. Вслед за этим я заметила некоторую зависть со стороны Отца ля Мота, но не верила, что это заведет их так далеко. Большая часть Варнавитов, живших в Париже и окрестностях объединились, выступая против Отца ля Комба, что было вызвано несколькими причинами, связанными именно с их орденом. Но все их наговоры и злонамеренные предприятия разбивались о его незапятнанное благочестие и то благо, которое многие люди получали от его трудов.

С согласия его игумена я передала в его руки небольшую сумму денег для вступления в обитель одной монашки. Моя совесть побудила меня к этому. Эта женщина с моей помощью ушла из общины Новых Католиков. Я упоминала о ней ранее, говоря, что над ней хотел возобладать священник из Гекса. Поскольку она была очень красива, равно как и благоразумна, то всегда оставалась причина опасаться, как бы она снова не попала под мирское влияние. Отец ля Мот желал заполучить эти деньги. Он намекнул отцу ля Комбу, что если тот не внушит мне передать эти деньги для строительства стены, которую ему нужно было заново реконструировать в своем монастыре, то он отплатит ему за это. Но последний, будучи всегда честным, ответил, что по своей совести не сможет советовать поступить в противоречии с моим решением доставить благо этой молодой женщине. Тогда Отец ля Мог и священник прихода стали ревностно стремиться отомстить. Они употребили все свои умственные способности, придумывая способы осуществления своих планов. Один весьма нечестивый человек, задействованный для этой цели, написал клеветнические обвинения, заявляя, что Отец ля Комб был сообщником дела Молимо, нашумевшего в течение двух последних лет во Франции. Эти обвинения были распространены по всей округе. Отец ля Мот и священник прихода, действуя как особы, преданные церкви, передали обвинения чиновнику или судье церковного суда, который присоединился к их темному заговору. Затем они были представлены Архиепископу со словами: «Мы поступаем так из ревности и крайне сожалеем, что некто из нашего братства оказался еретиком, и еретиком самым отвратительным».