Пол Брэнд - По образу Его

• Название: По образу Его
• Автор: Пол Брэнд
• Издательство: Триада
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: ISBN 5–86181–344–2

Анатомия верующего

В книге «Ты дивно устроил внутренности мои» доктор Пол Брэнд и журналист и писатель Филипп Янси рассказали о том, как Божий голос звучит в каждой клеточке нашего организма. Книга «По образу Его» продолжает эту тему. Авторы показывают, насколько точно и удивительно человеческое тело повторяет собой Тело Христово. В пяти разделах книги — Образ, Кровь, Голова, Дух, Боль — речь пойдет о взаимоотношениях Бога и церкви, Бога и христианина. Но прежде всего, это книга о Божьей любви… «Бог добровольно поставил себя в такие условия, когда всякая тварь могла причинить ему боль. Любовь невозможна без жертвы. И Бог, совершенный Сам в Себе, может отдать лишь Себя. Он страдает не от недостатков Своего бытия, как это происходит с людьми, а от любви, которая переполняет все Его естество. Именно так Евангелия и говорят о любви: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного…»

Авторы продолжают разговор, начатый в книге «Ты дивно устроил внутренности мои». Среди прочего в ней есть удивительная глава о Божьей боли, сопричастности Бога к человеческому страданию. Эта книга, лучше всех других, отвечает на вопрос о причинах страдания.

---

Я снова оказался в этой же больнице десять лет спустя. В то время ни Морриса, ни Бэйтса уже не было в живых. С одним случился удар, его полностью парализовало, и через несколько месяцев он умер. Другой умер от инсульта — кровоизлияния в мозг. До того как они стали работать под руководством главного хирурга, у обоих было отличное здоровье. Вы спросите, что стало с пожилым доктором? Ему было далеко за семьдесят, и он по–прежнему работал там же, где и раньше, — обучал молодых докторов.

Ни одно замечание, брошенное старым врачом своим молодым коллегам, само по себе не привело бы к таким трагическим последствиям. Но стойкое, периодически повторяющееся воздействие сильного раздражителя постепенно истощило здоровую психику, точно так же, как мое приспособление дозируемой периодически повторяющейся нагрузки разрушило живые ткани лапки обезьянки Клары и моего собственного пальца. Этот пожилой хирург был образцом христианского отношения к своей жене, страдающей болезнью Паркинсона. Но он же оказался совершенно слеп к чувствам тех, кто работал с ним бок о бок.

Я думаю о тех людях, которые могли бы получить помощь, если бы эти два блестящих хирурга были живы. Что же все–таки случилось? Неужели окружающие не заметили, что происходит, и не отреагировали, подключив всю свою сверхчувствительность? Почему же не вмешалось руководство больницы и не перераспределило нагрузку? Наверно, Моррису и Бэйтсу следовало покрыться прочным мозолистым слоем, чтобы защититься от воздействий старого доктора? А может быть, надо было обратиться за помощью ко Всевышнему и попросить у Него ниспослания очистительной силы всепрощения? Ничего подобного не произошло. Два человека продолжали испытывать разрушительное воздействие стресса, и их организм ответил на происходящее резким повышением кровяного давления.

И такое саморазрушение часто происходит в Теле Христовом. В церкви сплетничают о пасторе, работодатель безжалостно преследует энтузиаста–работника, родители или сестры с братьями «затюкивают» «гадкого утенка». Где же прощающая благодать и любовь, которые нисходят до слабости? Где силы примирения? Каждый из нас может извлечь для себя урок из способности тела реагировать на боль. «Носите бремена друг друга, — говорил Павел. — Так вы исполните закон Христов».

22. Хроническая боль

Интересно, что станет с обществом, в котором будут искоренены некоторые формы страдания в соответствии с идеалами представителей среднего класса? Я имею в виду такое общество, в котором брак, воспринимаемый как нечто невыносимое, быстро и безболезненно заканчивается разводом; отношения между отцами и детьми не приводят к постоянному напряженному противостоянию; периоды печали и скорби становятся заметно короче; больные и люди с физическими недостатками незамедлительно выдворяются из дома, а умершие из памяти. Если поменять одного супруга на другого станет так же легко, как старый автомобиль на новый, то опыт неудачных отношений останется невостребованным. Если не будет страданий, то мы ничему не научимся, так как учиться будет нечему.

Дороти Соэль, «Страдание»

Очень редко, но все–таки случалось со мной и такое: я сталкивался с болью, не поддающейся объяснению. Создавалось впечатление, что такая боль бессмысленна. Но она поглощала все внимание человека, и он не мог думать ни о чем другом. Именно такая боль преследовала индианку Раджамму. К тому моменту, как она обратилась ко мне за помощью, я прожил в Индии чуть больше года. Во время врачебной практики в Лондоне, если ко мне обращался пациент с заболеванием не по моему профилю, я направлял его к другому специалисту. Но в Индии я не мог позволить себе такую роскошь.

Раджамма вошла в мой кабинет, еле передвигая ноги, с выражением страха на лице. Прежде чем сесть на стул, она обвела подозрительным взглядом мой кабинет, будто ожидая столкнуться в нем с врагом. Ее недругом становилось все, что могло вызвать испуг или стать причиной неожиданного пугающего шума. Это мог быть даже порыв ветра, дунувший ей в лицо. Передо мной сидела изможденная, худая женщина со впалыми щеками: она находилась в состоянии физического истощения. В глаза бросались круглые точечные следы ожогов на ее лице; я догадался, что это последствия лечения. Все ее лицо было каким–то неестественным и перекошенным и напоминало жесткую мездру кожи животных.

Такое заболевание называется невралгией тройничного нерва, или лицевой невралгией[74], причем у Раджаммы оно было в самой тяжелой форме. При этом заболевании человек периодически испытывает приступы спазматической боли, затрагивающей одну сторону лица. В мгновение ока лицо перекашивается. Или наоборот, мучительная боль возникает из–за того, что лицо приняло какое–то выражение. Это подергивание лицевых мышц называется «тик». Иногда он начинается без всяких видимых причин, а иногда его вызывает инфекция, например, гнилой зуб. Хотя Раджамма не помнила, чтобы у нее болели зубы, доктора на всякий случай удалили ей все зубы с поврежденной стороны лица.

Женщина медленно рассказывала мне все, что ей довелось пережить. Во время рассказа она старалась не закрывать до конца рот и очень осторожно шевелила губами, чтобы нечаянно не вызвать даже малейшего движения щек. Раджамма жила в небольшой земляной хижине вместе с мужем и четырьмя детьми. Она сказала, что ее дети больше не играют ни в доме, ни рядом с ним. Они ходят на цыпочках, никогда не смеются и не шутят из–за боязни спровоцировать неожиданный приступ маминой болезни. Куры (которые в индийских деревнях обычно беспрепятственно разгуливают по дому) помещены в специальный загон, чтобы не испугать хозяйку неожиданным хлопаньем крыльев или кудахтаньем. Раджамма страшилась даже есть, поэтому стала такой худой. Она боялась делать глотательные движения и жила на одной воде, не слишком горячей и не слишком холодной.

Несмотря на все меры предосторожности, бедняга оставалась в полной зависимости от мучительной боли. Приступы боли случались по нескольку раз в день, они полностью лишили женщину трудоспособности. Иногда от отчаяния она соглашалась на лечение деревенских «докторов»: они накаливали на огне металлическую трубку и прижигали ею болезненные места на лице женщины в надежде уменьшить боль. Ее душевное равновесие, естественно, тоже оставляло желать лучшего. Супруг поначалу мужественно переносил все это, пытаясь понять, откуда возникает такая беспричинная боль. Но бесконечное состояние напряженности, в котором постоянно находилась семья, начинало приближаться к критической отметке — взрыв был неминуем.

Я очень старался выяснить причину заболевания, но у меня ничего не получалось. Дважды я пытался умертвить саму область, которая являлась источником возникновения спазмов. Мне казалась, что она находится непосредственно перед костью правой щеки. В первый раз один лишь вид приближающейся к ее лицу иглы вызвал у Раджаммы один из самых тяжелых приступов. Вторую попытку я предпринял уже с применением анестезии, но успеха вновь не добился.

День и ночь я размышлял об этом случае. Наконец пришел к выводу: единственный надежный способ прекратить возникновение жуткой боли — сделать трепанацию черепа и перерезать нервы, расположенные в правой части лица. Это решение было для меня неприемлемым, так как я не только никогда не принимал участия в проведении нейрохирургической операции, но даже не видел, как это делается. Однако у меня не было другого выхода. К счастью, когда мы изучали анатомию, у нас была практика, на которой мне приходилось разрезать черепно–мозговые нервы. Я знал, в каком именно месте искать Гассеров нервный узел, расположенный на поверхности мозга сразу под черепом.

Я объяснил все это Раджамме и ее мужу, обратив особое внимание на то, что существует двойная опасность. Во–первых, может просто ничего не получиться, так как я не умею делать подобные операции. И, во–вторых, самое страшное: я могу случайно перерезать большее количество нервов, чем нужно. В этом случае глазное яблоко вместе со щекой потеряет чувствительность, что может привести к слепоте. В общем, я нарисовал подробную картину возможных последствий.

Однако ни одно из моих слов нисколько не поколебало решимость этих людей. Их страдания были настолько велики, что, если бы я им даже сообщил, что операция неизбежно приведет к потере глаза, они бы согласились на это, не раздумывая ни минуты.

В течение всей последующей недели я штудировал различные медицинские учебники и справочники, которые мне только удалось найти. Затем вместе с нашим анестезиологом доктором Гвендой Льюис мы распланировали стратегию проведения операции. Я хотел иметь возможность во время операции общаться с пациенткой, поэтому мы выбрали такое анестезирующее средство, которое обеспечило бы женщине возможность отвечать на мои вопросы. И вот наступил день операции.