Александр Титаренко - Антиидеи

• Название: Антиидеи
• Автор: Александр Титаренко
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Философия
• Год: 1984

Доктор философских наук, профессор МГУ А. И. Титаренко — автор многих книг по этике. Настоящая книга посвящена критике некоторых реакционно-этических концепций современной буржуазной идеологии, обосновывающих откровенно антигуманистическое мировосприятие. Этим «антиидеям» автор противопоставляет марксистско-ленинское мировоззрение, отвечает на вопросы, возникающие в нравственных исканиях: о преодолении одиночества, понимании счастья, ценности и цели жизни, риске в моральном выборе и т. д.

Во второе издание книги (первое выходило в 1976 г.) внесены значительные дополнения, написаны новый раздел «Нравственные чувства в общении и воспитании» и послесловие.

Рассчитана как на специалистов, так и на массового читателя.

Титаренко А. И. Антиидеи. Опыт социально-этического анализа.— 2-е изд., доп.

М.: Политиздат, 1984.— 478 с.

---

Запас творческих сил отдельного человека (в том числе его нравственных сил), его возможностей к беспрерывному саморазвитию имеет свои социально-исторические, индивидуальные, возрастные и т. п. границы. Остановка, тупик, отклонение, даже попятное движение – все это особенности не только противоречивого общеисторического развития, но и развития индивидуального. Как временные моменты, они преодолеваются в саморазвитии, обогащении личности духовными ценностями. Но остановка или тупик могут приобрести хронический, затяжной характер. В этом случае наступает перманентный духовный кризис, человек начинает жить в особом временном ритме, острота его переживания течения своей жизни резко снижается. Дни тянутся как годы, похожие один на другой. А годы, когда на них бросают ретроепективный взгляд, кажутся мимолетно пролетевшими днями. Ценностная насыщенность подобного течения индивидуального времени, как правило, невелика и однообразна. Другое дело – течение времени в жизни человека-борца, достигающего и творящего новые ценности. Здесь парадоксальность «тактического» и «стратегического» ощущения времени нередко иная: дни летят, бьются в напряженном ритме, кажутся быстротекучими, мимолетными; зато годы, когда на них оборачиваются, оказываются большими, насыщенными событиями и свершениями, личностно-ве-сомыми, как гранитные глыбы. Впрочем, парадоксальность восприятия индивидуального времени весьма разнообразна: здесь много и иных личных моделей (их убедительно показывает, в частности, художественная литература).

В повести Виктории Токаревой «Талисман» обрисована полуреальная, полуфантастическая ситуация: ученик одной из московских школ, по прозвищу Дюк, поставил себя в роль «талисмана», сопутствие которого кому-либо якобы неизменно приносит желаемую удачу. Необычность, непосредственная сила действий лиц, которым помогает «Дюк-Талисман», действительно приносит им удачу, в которую они верят, верят как в нечто им «ниспосланное», которое сами-то они в обычных состояниях добыть не в силах. Среди тех, кому помогает мальчик-талисман, обаятельная сорокалетняя женщина, которую фантазия Дюка наделяет именем «Аэлита». Ей, сорокалетней женщине, чувствующей себя старой, «как никогда» нужна молодость – она влюбилась в мужчину моложе ее на десять лет и хочет жить с ним, как равная с равным. И вот «Аэлита» просит Дюка сделать так, чтобы считалось, что ей почти столько же лет, сколько ее любимому человеку. После неудачи в попытке официально, через милицию, изменить дату рождения, Дюк исправляет эту дату в паспорте сам: теперь там отмечено, что «Аэлите» 31 год. Когда мальчик-талисман отдал ей паспорт, она раскрыла его, «вцепившись глазами в страничку. Потом вскинула их на Дюка, и он увидел, как в ней – р-раз! – туго выстрелило солнце… Она поднялась с лавочки. И помолодела прямо на глазах… Он увидел, как она распрямилась, стерла с себя иыль, вернее некоторую запыленность временем. И засверкала, как новый лакированный рояль, с которого сняли чехол»1.

1 Токарева В. Талисман. – Юность, 1982, № 3, с. 29.

Она поверила в то, во что хотела верить, – что она молода и… действительно помолодела. Нетрудно представить себе, что и вести себя теперь «Аэлита» будет как молодая, тридцатилетняя женщина, причем в известном смысле не обманывая своего молодого мужа насчет своего возраста: ведь она действительно верит в то, что ей ниспослали молодость – если и не реальную, как в сказке, по волшебству, а какую-то «условную», однако все равно – «ниспослали». И она намерена жить с этой верой действительно, как молодая,- «без обмана».

Что же, спросит читатель, значит, все-таки верны формулы: «Считай себя молодым – и ты будешь им», или «Каждый молод настолько, насколько считает себя молодым», или «Считай себя счастливым – и ты будешь им», или «Каждый счастлив в той мере, в какой считает себя счастливым»? Только в известном смысле: как момент жизни человеческой. Ибо она – жизнь – сильнее и мудрее любых самоустановок на весь реальный временной путь, проходимый личностью, и ее-то в конце концов обмануть нельзя. Не случайно мальчик-талисман спрашивает у своей умной мамы – а что же будет с «Аэлитой», которую он «омолодил»? И получает трезвый ответ: «с ней… ничего не случится. Просто будет жить не в своем возрасте. Пока не устанет». Это «пока не устанет» поражает своей свинцовой неотвратимостью и глубинной мудростью. Ведь жизнь действительно процесс и ее нельзя остановить, замерев на каком-то возрастном этапе. Вся сложность философско-этической проблемы «стареющей Аэлиты», видимо, не во внешних все же параметрах ее возраста, а в содержании ее жизни. Что же будет, когда она устанет жить «не в своем возрасте»? Горькая расплата? Неумолимость крушения? Или просто равнодушное «возвращение на круги своя»? Сумасшедшая непримиримость или раскаявшееся смирение? А может быть – счастье нового понимания жизни? Все может быть… Мы этого не знаем. Это зависит уже не только от стареющей «Аэлиты», но, прежде всего, от содержания той жизни, которую она вела не в своем возрасте. От искренности, взаимопонимания и любви в этой жизни. Т. е. не от нее одной, а и от ее возлюбленного, ее человеческого окружения. Человек – даже в случае со стареющей «Аэлитой» – не может сам, «один» сделать себя молодым: он может быть молодым не в одиночку, а только «вместе». Возраст и содержание жизни – это и сокровенная этическая проблема: морального самочувствия человека (субъективное течение времени) и его свершений, дел, их ценности и нравственной значимости для других людей (объективация индивидуальных моральных ориентации в социально объективном ходе времени, течении исторических событий).

Но здесь важно подчеркнуть другое: опасность остановки в развитии личности, опасность, которая определяется не только объективными социально-культурными условиями, но и субъективными причинами, имеет свои нравственно-психологические корни. Личность несет моральную ответственность за состояние духовно-нравственной стагнации, в которую она, как в нирвану, погружается. Этот собственно-субъективный, нравственно-психологический феномен надо сполна учитывать. Не будем столь слепыми, чтобы утверждать, что совсем нет людей, которые духовно «умерли» на много лет раньше, чем их хоронят. «Рождение в конвенциальном смысле этого слова есть только начало рождения в более широком смысле. Вся жизнь индивида есть не что иное, как процесс его самостановления…трагической судьбой многих индивидов является смерть до того, как они полностью родились»1.

1 Fromm E. (ed.). The Nature of Man. L., 1968, p. 309.

К сожалению, такие люди существовали всегда, существуют они и при социализме. Но именно социализм – особенно взятый в коммунистической перспективе – исторически, реально ставит задачу такого полнокровного развития человеческой индивидуальности, которое бы исключало это явление из парадоксов временного течения нравственной жизни.

В известном смысле верно утверждение, что творчество есть выражение всей жизни человека. Человек не только преобразует окружающую его действительность, но и постоянно творит свою личность.

Творческая полнота жизни, прожитой честно и с достоинством,- самое верное противоядие против пессимистического восприятия темпорального течения жизни. Именно тогда уместны поэтические строки А. Блока:

Благословляю все, что было,

Я лучшей доли не искал.

О, сердце, сколько ты любило!

О, разум, сколько ты пылал!

Пускай и счастия и муки

Свой горький проложили след,

Но в страстной буре, в долгой скуке -

Я не утратил прежний свет1,

1 Блок А. Стихотворения. Поэмы. Театр. В 2-х т, Л, 1972, т. 2, с. 109.

Вся жизнь человека выглядит как напряженное творческое усилие, в том числе моральное; разумеется, усилие разной степени интенсивности у различных личностей, а так-же в разные этапы жизни одного отдельного человека, Без собственной лепки, выработки и утверждения своей моральности человек не имеет лица. Особенно важен постоянно воспроизводимый результат этой лепки – творческое единство, целостность личности, в том числе целостность моральная. Нужны решительные внутридушевные усилия, чтобы добиться гармонической моральной целостности, не допустить раздвоения и распадения на части духовного мира личности. Сознательное самовоспитание, высокое понимание личной ответственности не только за свои поступки, но и за свое развитие, за то, чем стал человек сегодня, в отличие от вчера, и чем он становится завтра,- важнейшее условие достижения гармонической целостности личности, единства ее моральной структуры. Недаром основоположники марксизма столь большое значение придавали задаче выработки сознательного, ответственного отношения личности к своему развитию, проблемам самовоспитания. Они не случайно писали, что «призвание, назначение, задача всякого человека – всесторонне развивать все свои способности…»1.