Надежда Тутова - Уж замуж невтерпеж

• Название: Уж замуж невтерпеж
• Автор: Надежда Тутова
• Жанр: Фэнтези

Сколько раз крали Эредет — главную героиню истории, — чтобы жениться на ней, наверное, она и сама не помнит. А все почему? Да потому, что она — пиктоли, то есть оборотень, обладающий способностью находить и призывать золото. Тот факт, что девятнадцатилетнюю девушку "крали замуж" несколько раз, ее семья тщательно скрывает, тем более все похищения срывались. Но на этот раз удача отвернулась от героини. Нет, от очередного «женишка» ее спас проезжающий/проходящий мимо… ммм… рыцарь? Но, как всегда в сказках — приключения на этом только начинаются.

---

А если и впрямь отправиться за ним. Но зачем? Но куда? Хм… Что мне тогда лешачонок говорил? Вузелень… Где это? Надо бы по карте Тванери посмотреть, да у папа спросить. Ох, опять… Неужто я решила уподобиться тем глупым девицам из любимых кузиной книжек? А я ведь смеялась и осуждала их.

Всевышний, подскажи, наставь на путь мой истинный. Ноги подкосились, трава смягчила удар. Да я и не почувствовала бы его. Тишина… Всевышний, не оставь в неведении. Я… Опять «я»…

Ночь уже дошла до середины. Но еще не скоро солнце встанет над землей, и день вступит в свои права. Ветер сердится, холодя плечи, теребя тонкую рубашку. Пора возвращаться. Негоже тут сидеть. Да и толку никакого. Все, вот загадаю на звезду и пойду. Если упадет какая, знать отправлюсь на поиски муженька благоверного, а нет… Так домой или с родителями. Хотя куда они направляются, мне до сих пор неведомо: королевские посланники, как-никак.

Нет, не падает. Знать судьба…

Но стоило мне сделать шаг, как сорвалась звезда. Отчаянно цепляясь за прозрачно-серые облачка, обиженно сверкая, она все же падала. Значит… ехать за Фларимоном?

Ну уж нет! Еще чего! Пойду спать, а утром домой поеду! Вот!

И почему истерические крики раздаются в самый неподходящий момент? Обычно это: «Пожар», "Грабят", «Убивают» или «Приведение». А что на сей раз? Увы, все мои предположения были неверными. Орала — именно так и не иначе — какая-то дамочка, причем смысл воплей сводился к следующему: на завтрак ей подали недоваренный рис, грязную ложку и залапанную кем-то кружку. Я, конечно, понимаю, что, заплатив деньги, хочешь получить нечто более приличное, чем стащенный на соседском огороде замызганный овощ, в ночной темноте неразличимо какой. И возмущения могут быть вполне обоснованны. Но вот зачем так орать?

Придется вставать — крики не стихали, а лишь набирали громкость и высоту. Все равно мне какой-то кошмар снился. Странно, я совсем не помню сна… Но ведь он был так похож на явь — это я точно помню.

— Эредет, доченька, вставай, — вот и маман заглянула в комнату.

— Утро доброе, — улыбаюсь в ответ.

— Главное, тихое, — возвращает улыбку маман, присаживаясь ко мне на кровать.

Эх, какая она у меня красивая, изящная… Как же она с золотом управляется?

— Задумалась о чем?

Да, от маман сложно что-то скрыть, это только кажется, что она не смотрит, не обращает внимания. Ничего подобного, она замечает такие детали, порой диву даешься.

— Я… ну… — вместо связного ответа получается сплошное заикание.

А маман терпеливо ждет.

— Золото. Как у тебя получается не слышать его? — торопливо выдаю, боясь вновь сбиться на заикания.

— Не слышать? Милая, такое невозможно, ты же знаешь. Я всегда чувствую его.

— Но ведь по тебе этого не скажешь. А соль на языке? Я думала, она сведет меня с ума!

— Ох, Эредет… Ты всегда была такой спокойной, такой… мудрой, словно старушкой родилась. Казалось, ты знаешь все на свете. (Я? Ничего себе, каково мнение родителей обо мне!) Поэтому думалось, что и о золоте ты все ведаешь. Я понимала, такого не может быть. Но ты ведь и не спрашивала никогда. Знаю, не было нужды, — маман позволила себе грустную улыбку. — А теперь тебя мучают вопросы, на которые нет ответов.

Ох, мамочка, если бы ты только знала, сколько таких вопросов у меня.

— Послушай, все, что, знают пиктоли о золоте, ни в одной книге не найдешь, сколь бы древней она не была. Мы рождаемся с этими знаниями. И у каждого свое понимание их. Запутано? Едва ли. Ведь ты уже многое и сама поняла. Мешает золото? Забудь о нем, не думай.

— Легко сказать, но я не могу. Пусть у меня не будет золота, но всегда найдется кто-то рядом с кошельком, где звенят золотые монеты, или цепочка на шее блестит, а может, и кольцо с браслетом украшают руку. Как быть с этим?

Срываюсь на крик. Плохо, очень плохо: выходит, я не лучше той дамочки, разбудившей своими воплями постояльцев.

— Тише, доченька, успокойся. Не плачь, — шепчет маман, прижимая меня к себе.

А я и не плачу, просто так… в глаз попало…

— Это сложно, но ты можешь. Ведь привыкла же трястись в жестком седле, не чувствуешь кочек и ухабов, трепетно исследуемых лошадью? Не замечаешь дорожной пыли? Так и с золотом: ты — пиктоли, и золото повинуется тебе. Не хочешь его слышать? Не слушай, забудь о нем. Мучает соль, будто целую пригоршню прихватила? Представь, что ешь персики или твои любимые груши. Сочные, спелые, сладкие. Нелегко будет, не спорю. Но что дается нам в жизни просто? Только уныние. За все остальное приходится платить: покоем, терпением, болью, мечтами, а иногда и жизнью. Помни: ты все сумеешь, ведь ты моя дочь.

Я согласно кивнула, отчаянно хлюпая носом. Ну вот, не хватало только вновь расплакаться!

— Арани, Эредет, вы здесь? — папа так резко вбежал в комнату, будто за ним кто гнался.

— Нет, нас тут нету, — ехидно отозвалась маман.

— О… я, наверное, помешал, — папа тут же стал пятиться к двери.

— И что?

— Что? Э, да так, ничего особенного… Там завтрак стынет, день наступает… — залепетал папа: когда маман смотрит таким взглядом, даже папа спешит укрыться.

— Угу, а милейшая Важорка, с утра огласившая трактир криками, решила принести публичные извинения за столь оригинальный способ побудки, — съехидничала маман.

Папа бросил взгляд на меня, с тоской оглянулся на закрытую им же дверь и молитвенно сложил на груди руки, состроив жалостивое лицо.

— Каюсь, грешен, — с надрывом, словно и впрямь кающийся грешник, выдал он.

Ну, как после такого не рассмеяться?

— И что теперь? — родители ласково, но в тоже время тревожно смотрели на свое неразумное чадо.

Почему неразумное? Все просто: я ж таки решила найти Фларимона. О, нет, совсем не для объяснения в вечной любви. Скорее уж наоборот: чтобы отменить обряд. Не муж он мне, а я ему не жена. Так зачем мучаться? Только вот мое решение казалось родителям откровенной блажью. Не понимаю, ведь они явно были уверены, что я именно за ним и еду, а сейчас удивляются — и это мягко сказано. Вот уж битый час сидим в гостиной и пытаемся во всем разобраться.

— Поеду в Вузелень. Лешачонок говорил, что Фларимон туда собирался, — как можно беззаботнее пожимаю плечами, будто каждый день совершаю поездки неведомо куда.

— Эредет, не хотел бы тебя разочаровывать, — мягко начинает папа, — но такого города нет. Деревни тоже. Уж я-то знаю — должность обязывала.

— А может, это из новых? Или Вираг неправильно запомнил?

— А может, он специально такое сболтнул?!

— А может, вы оба уйметесь и посмотрите на карте? — не вытерпела маман.

Вполне разумное решение. Пришлось лезть в дорожную сумку, благо стоит рядом — у самого стула: еще бы не рядом, ведь родители «поймали» меня, когда собиралась в дорогу. Да, карта Тванери имеет не самый лучший вид: она-то и до меня была потрепанной, а уж сейчас…

— Хм, странно… Откуда у тебя это? — в голосе папа слышалось удивление, слегка приправленное недоверием.

— В Мальбурге купила, у трактирщика одного, — честно отвечаю. — Ой, совсем забыла! Тванери — тот самый трактирщик, что карту мне продал, — просил передать тебе привет. Точнее, я не уверена, что тебе, но он-то был уверен. Как же он сказал?.. А, вспомнила! Он просил передать привет Златоглавому от Безусого!

— Что-о-о? Безусый? Так и сказал?

— Да…

— И что он делал в Мальбурге? — глаза папа прямо-таки засверкали.

— Ничего особенного: владел трактиром на улице Толмачей да с семьей жил — жена и трое сыновей, — уточнила я. — Впрочем, почему жил? Он и сейчас там живет.

— Ну, дела! Ну, надо же?! Ах, Безусый! Вот прохвост! — папа подскочил и забегал по комнате.

— Мелегит, что с тобой? — забеспокоилась маман.

— Со мной? Ничего! Просто… Арани, ну вспомни, я же рассказывал тебе о Безусом. Смышленый был парень, да картограф отменный. С ним еще та занятная история у Синих Колпаков приключилась, когда ему усы пришлось сбрить собственноручно.

Уж не с той ли поры Тванери получил свое прозвище?

— Что-то припоминаю…. Но разве твоего бойца звали Тванери?

— Нет, но это точно он. Хе-хе, Твайнер, кто бы мог подумать? А ведь клялся, что станет паломником и обойдет все земли в поисках своего счастья!

— А… может… он и нашел свое счастье в Мальбурге?

Уп, по тому, как маман и папа посмотрели на меня, получается, что я высказала свои мысли вслух. Родители переглянулись и, словно лучик солнца, улыбка согрела их лица.

— Может, все может быть… — голос папа был задумчив.

— Кхе-кхе….

Ой, и надо же было именно в этот момент мне закашляться? Маман и папа сразу же смутились, покраснели. Мда, неприятно получилось, будто я подсматривала и поймала их на чем-то неприличном.

— А… да. Карта, — вернулся к «разговору» папа.

Утроенными усилиями мы стали искать на карте Вузелень.