Валентина Немова - Святая святых женщины

• Название: Святая святых женщины
• Автор: Валентина Немова
• Жанр: Проза

Действие романа происходит накануне перестройки. В его основу легли события из жизни простой русской женщины, матери большого недружного семейства. Овдовев, она живет вдвоем с самой младшей дочерью, которая, согласно составленному родителями завещанию, должна была унаследовать их материальные ценности: деньги, квартиру, сад, но неожиданно умирает от рака. Осталось у матери три дочери. Первая — очень умная; вторая — неглупая вроде, но непрактичная; третья — что называется, "не любит думать". Мыслит за нее ее красавец муж, в основном о том, как бы завладеть всем имуществом тещи и добиться близких отношений с младшей свояченицей, которую безответно любит с отроческих лет.

---

На следующий день опять отправились мы с моей подружкой-старушкой на свой доходный промысел. И должна я сказать, что на сей раз своим неожиданным поступком удивила меня мама. Настала ее очередь изумлять народ. С утра пораньше она заявила мне, что сегодня отказывается, сидя во дворе на холодной скамейке, ждать, когда я раздобуду транспорт и вернусь, уже на колесах, к подъезду, чтобы забрать ее. Зачем, мол, гонять машину туда-сюда и переплачивать деньги?! Она вышла вместе со мной из дома и довольно быстро зашагала вниз по расчищенному тротуару вдоль шоссе, по которому ходят автобусы. До того перекрестка, где я обычно снимала такси, нужно было пройти два пролета. И она их прошла пешком, почти не останавливаясь, чтобы передохнуть.

Победа, одержанная над Галиной, придала ей бодрости и уверенности в себе, в своих возможностях. Вот вам и ответ на вопрос: стоило ли мне объявлять войну сестре, обворовавшей родную мать, и "таскать старушку по сберкассам".

Все до копейки мамины "капиталы" удалось нам выдрать, нанеся Галине сокрушительный удар. В схватке со мной она потерпела поражение. Затевая эту авантюру, она не ожидала, наверное, что я вмешаюсь в "денежное" дело, буду биться за материальные блага, руки пачкать. Прежде, будучи бессребреницей, я так никогда не поступала. Если бы мамы не было в живых, я и сейчас не стала бы выцарапывать свою долю из родительских денег, которые мама обещала ей (старшей дочери). Но пока мама здравствует и просит меня оказать ей услугу, что я должна делать? Надеть белые перчатки и смотреть со стороны, как дочь свою мать грабит, ссылаясь на то, что мать стара и ей деньги не нужны. Нет, любя и жалея маму, я так бесчинствовать и обижать старушку не позволю никому. Вынуждена была я запачкать белые перчатки и взять всю власть в свои руки. Если будет моя власть, — так я тогда рассуждала,? маме ничто не угрожает. Если же я отступлюсь, убоявшись, как бы обо мне люди плохо не подумали, меня перестанут опасаться. И мама, того и гляди, очутится в доме престарелых.

Посмотрев на то, как я обошлась с Галиной, и Юдины будут побаиваться меня и перестанут терроризировать старушку. Я смогла бы и их приструнить, обратившись в прокуратуру. Но мама на это не дала согласия. И зря. Она хотела с младшей дочерью и с зятем договориться по-хорошему. Прежде ей всегда удавалось находить общий язык с людьми. Но, видимо, то были хорошие люди. А с такими, как Юдины, надо было вести переговоры с позиции силы. И напрасно, конечно, я маму послушалась (с кем, говорят, поведешься, у того и наберешься). И даже с участковым милиционером ни разу не встретилась. И все это очень плохо закончилось для мамы…

Получив обещанные им 360 рублей, Юдины сразу же подобрели ко мне. Позволили все оставшееся до отъезда время быть с мамой, ночевать в ее комнате. Я не отказалась, разумеется. Не очень-то приятно валяться у Татьяны на полу, да еще в такой неприбранной комнате…

Меня очень беспокоило, как поведет себя Галина после того, что произошло, если мы с нею случайно столкнемся где-нибудь нос к носу. Не вцепится ли она мне в волосы и не поцарапает ли физиономию? Но где можем мы с нею встретиться? К ней домой я уже, наверное, никогда в жизни не пойду. К Юдиным, пока я у них обретаюсь, она не явиться. Разве что у Татьяны?

К племяннице, безусловно, придется мне как-нибудь зайти. Надо ей вернуть ключи от квартиры, поблагодарить за то, что приютила, а главное, за то, что вызвала меня. Если бы я не приехала до лета, все мамины сбережения перекочевали бы в карман моей старшей сестры. А уж оттуда нам с мамой едва ли удалось бы их добыть.

Не за тем ли, чтобы я защитила интересы ее бабушки, Таня вызвала меня, раньше нас с мамой проверив ее сберкнижки, которые держала у себя Галина, и обнаружив доверенность на получение вкладов старушки. Вполне возможно, что все было именно так. Хоть и болтала Танька иногда лишнего со злости, что не складывается у нее жизнь, и бабулю на словах не щадила, но на самом деле любила ее. А свою мать, как мне кажется, нет. И нашла способ отомстить ей за все обиды, которые та причинила в прошлом.

Татьяна не стала ждать, когда я забегу к ней. Сама примчалась к Юдиным и с таким встревоженным лицом, что я даже испугалась, уж не случилось ли еще что-нибудь?

— Нет, — сказала она, — ничего страшного не произошло. Просто я хочу, чтобы вы ко мне в гости еще раз пришли, пока не уехали. Не дождавшись меня, она ушла одна. Потеплее одевшись, я отправилась к ней. Иду вверх по лестнице и трясусь: вдруг мать, Галина то есть, сейчас у нее и набросится на меня, лишь только я открою дверь…

Отвоевав у нее деньги, призадумались мы с мамой: что же с ними дальше делать, куда девать? Оставить у Юдиных ни в коем случае нельзя было. От хозяев квартиры ничего ведь не спрячешь. Найдут и перетаскают все до рубля. Это такой народ. Я посоветовала маме положить наличность в какой-либо банк, в котором прежде она ничего не хранила. Счет выписать на свое имя. Мама не одобрила мое предложение, заявив:

— Я же туда одна ходить не смогу, чтобы деньги брать. А если позову кого, Лидку или Гальку, когда ты уедешь, будет то же, что и было. Уговорят все переписать на них, чтобы, скажут, мороки было меньше. Чтобы одним ходить, без меня. И опять мне ничего не достанется.

— Что же тогда делать? — растерялась я.

Ответ на этот мой вопрос был у мамы заготовлен заранее.

— Ты эти деньги, — распорядилась она, — запиши на себя. Часть оставь мне, засуну куда-нибудь. Приедешь летом — будешь брать и приносить мне понемногу. Ты же ведь меня не обманешь!

Так мы и поступили. Мама после этого прожила еще год. Стала на питание давать больше. И себе ни в чем не отказывала. В последние годы своей жизни любила она то же, что любят маленькие дети, — сладкое. Не только Лида, но и я, когда приехала весной, заботилась о том, чтобы в вазочках у старушки были конфетки, печенье, вафли, пирожное. Ей очень нравилось потчевать всех, кто приходил к ней и к Юдиным в гости. Татьянин сын, маленький Славик, регулярно являлся к ней за гостинцами с большущей сумкой. И уходил довольный.

В следующий раз приехала я в Летний опять с задержкой. В начале апреля, чуть ли не в день смерти Милы, родила Майя второго ребенка, девочку, которую назвали Машей и я, прежде чем отправиться в родной город, полетела на север, чтобы помочь дочери в трудное, после родов, время управляться с двумя детьми.

IV часть

Пока я нянчилась с новорожденной Машенькой, в мамином саду работала Галина, чему я вовсе не старалась воспрепятствовать. Конечно, она хитрая, обманщица. Мало что дает маме из того, что выращивает на ее земле. Но все же она своя. Чужого кого-то во владения родительницы пускать мне не хотелось. Да мама и не согласилась бы на это.

Когда я уехала осенью к себе, она помирилась со старшей дочерью. И, как мне кажется, дала ей денег из тех, что отбила у нее и оставила себе на расход. Так это или не так, выяснять я не стала. Собственной рукой пусть хоть все, что имеет, раздаст при условии, что будет сознавать, что делает. Но допустить, чтобы ее обманывали, пользуясь беспомощностью и незащищенностью старушки, мне очень не хотелось. Однако, находясь вдали от мамы, трудно было ее оберегать. Не только Галина, но и Юдины не гнушались воровством.

Уже было сказано, что осенью выдала я, по распоряжению мамы, Лиде и Родиону 360 рублей. И сказала, что это старушке "на смерть". А когда приехала весной и спросила у сестры, целы ли эти три сотни, она мне ответила невинным тоном, как ни в чем не бывало:

— А мы эти "смертные" мамины деньги отдали ей.

— Зачем?

— Чтобы на другое не потратить.

Но этих денег и у мамы не оказалось. Перетаскали их, должно быть, Юдины — по частям. Нашел Родион способ, как присвоить наличность тещи и не ответить за это. Кроме Лиды и Родиона никто в маминых шкафах не рылся (так бы хозяева квартиры и допустили это!). Но доказать, что провинились именно они, не было никакой возможности. Да и стоило ли что-то им доказывать?!

После кончины мамы из ее денег, записанных на мое имя, осталось 700 рублей. Этим семи сотням, когда началась перестройка, не страшна была никакая инфляция. У Галины же пропало много тысяч — точно в наказание за то, что маму обкрадывала…

На севере в этот раз я пробыла около месяца, пока муж Майи, в составе геологической экспедиции, занимающейся разведкой месторождений алмазов, находился в поле.

А чем занималась я, живя у дочери? В основном стиркой пеленок Маруси, которые то и дело приходилось менять. (Тогда же еще не было никаких памперсов, которые, использовав, просто выбрасывают.)

Это была настоящая карусель: только справлюсь с одним, доверху наполненным тазом, выставляю в коридор, Майя подает мне в ванную комнату другой. И так с утра до ночи, с перерывами лишь на обед и на ужин. Как-то выбралась на свет белый, а дочка, взглянув на меня, со страхом в голосе спрашивает: