Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного

• Название: Любить всю жизнь лишь одного
• Автор: Валентина Немова
• Жанр: Проза

"Любить всю жизнь лишь одного" — роман о молодежи и для молодежи. В него вошли записные книжки старшеклассницы. Она любит юношу из той же школы, в которой учится сама. И он как будто симпатизирует ей, но ведет себя довольно странно. Они то ссорятся, то мирятся. Чтобы наладить с ним отношения, девушка дает парню почитать свои дневники, открывает душу. Она романтик по натуре, мечтает свою школьную дружбу, первую любовь пронести через всю жизнь. Удалось ей это или нет, вы узнаете, прочитав книгу до конца.

---

Одним словом, хороший она человек, Роза Кулинина. Но, к сожалению, есть в ее характере и то, чего лучше бы не было. Любит она хвастаться тем, что ей известны подробности частной жизни наших учителей-мужчин.

Все они знакомы с ее родителями. Бывают время от времени у Кулининых в гостях. Собираются, выпивают, нередко перепивают — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот об этом она лучше бы не трезвонила. Ведь то негативное, что мы узнаем о своих наставниках, нам, их подопечным, уважения к ним не прибавляет, мешает принимать их всерьез. А это тоже приводит к нежелательным результатам. Хорошо хотя бы то, что она "просвещает" лишь девочек, а на мальчиков ее откровенность не распространяется. А иначе… Я даже не представляю, как повели бы себя парни, если бы Роза им тоже открыла глаза на наших воспитателей. Хотя… ребята, наверное, уже сами в них разобрались. Мальчишки ведь лучше, чем девчонки, знают жизнь. Она рано показывает им свои теневые стороны. К тому же педагоги наши не очень-то стараются скрывать от нас собственные пороки, вовсе не берегут свой авторитет. Ведь пил же с ребятами водку математик Роман Федорович, когда, под его руководством, ходили мы во время летних каникул в турпоход. Он считает, должно быть, что семнадцатилетние юноши уже вполне взрослые люди и нет ничего зазорного в том, что он, педагог, на досуге превращает их в своих собутыльников…

Дописала эту статью, и вдруг мне стало ясно, почему Роза иногда грубит некоторым учителям. Узнав о них всю подноготную, она просто терпеть их не может, не хочет их видеть и дает им это понять. Поступает она, конечно, храбро. И эта ее нетерпимость ко всякой дряни и смелость опять же импонирует мне. Нашла я ответ и на другой вопрос: зачем она перед нами, своими одноклассниками, разоблачает этих горе-педагогов? Вовсе не для того, чтобы похвастать тем, что имеет доступ к секретам старших, а потому, что не может молчать. Ей хочется поделиться с нами своими переживаниями, облегчить душу. Ей надо посочувствовать в этом случае, а не выговаривать за "длинный язык".

Строчила я, строчила статейки об одноклассницах, и вдруг мне захотелось, чтобы кто-то из них обо мне написал. Попросила сделать это свою соседку по парте. Она выполнила мою просьбу. И вот что у нее получилось.

— Юлия Русанова. Сочинение Тони Мудрецовой

Однажды к нам в 8 класс пришла новенькая. Особого внимания на нее я не обратила: думала, что прибыло полку Ани Донцовой, моей соседки по парте. На уроке я узнала, что зовут ее Юля и что перешла она из женской школы. Девочка отстала по программе по математике, и на перемене Роза Кулинина подвела ее ко мне. Тут я мельком взглянула ей в лицо. Некрасивая, бледная, с почти закрытыми глазами, худая, как после болезни. Нельзя сказать, что меня обрадовала просьба ей помочь. Я занималась тогда с Аней и была порядочно раздражена ее бестолковостью. На следующий день — "приятно поражена": Юлия оказалась очень понятливой.

"Странно!" — подумала я тогда. Но почему это меня поразило, я и сама толком не знаю.

Время шло. Мы вдвоем с Юлей провожали до дома Кулинину. По дороге Юля и Роза говорили, а я больше молчала. У Юли привычка: с теми, кто ей не нравится, она держится как-то свысока. Меня не раз задевал ее пренебрежительный тон. Сейчас, год спустя, таким тоном разговаривает она лишь с некоторыми из наших ребят.

Как-то принесла Юля в школу "флирт", тайком позаимствовав его у старшей сестры, и почти все девчонки и мальчишки из нашего класса, заперев двери на стул, с головой погрузились в эту, довольно-таки захватывающую игру. Я передала Юле карточку с вопросом: "Любили ли вы когда-нибудь?" "Думаю, что да" — последовал ответ. Она даже имя назвала. Я не привыкла к такой прямоте. Сказать почти незнакомому человеку, что влюблен в кого-то! Без ужимок и деланного смущения! Это просто невообразимо! Я решила, что тайнами она не дорожит. Через несколько недель как-то в разговоре я намекнула ей на это.

— Ты считаешь, я открываю свои секреты первому встречному? — с оттенком досады заявила она мне. Я только удивлялась, глядя на нее.

Мне казалось: она рисуется своей честностью. В самом деле, очень редко можно встретить человека, который отвечает на любой вопрос прямо, смело высказывает и похвалу и порицание в глаза тем, к кому то или другое относится; для которого чужие оценки — не закон, ответ которого нельзя истолковать двояко. Примеров обратного я видела много, да и сама, мало зная жизнь и людей, очень редко имела о чем-нибудь определенное суждение. Мои мнения были точно былинки на ветру: куда он подует, туда они и наклоняются. Потому я и не могла понят Юлю.

Наступило лето. Мы с Юлей встречались только у Орловых. Ко мне она не заходила. Я не знаю, почему мы разошлись: виноват, конечно, мой характер. Я долгое время была одна, и мне трудно было смириться с потерей единственного человека, к которому я чувствовала доверие. А она меня и слушать не хотела. Часто в ее голосе звучали насмешливые и снисходительные нотки. Я не знала, как реагировать на них, и продолжала рассказывать ей обо всем, что со мною происходило, потому что больше было некому, а не говорить я не могла. Однажды мы и еще кто-то из девчат сидели у подъезда Юлиного дома. Юля пустила какую-то злую шутку по моему адресу. Я ответила колкостью. Она замолчала. А во мне закипела обида на Юлю. Если бы она продолжала в том же духе, я стала бы ее врагом, но не была бы ни прежней, ни теперешней. Но она "не продолжала". Дальше ничего не помню. Дикий галоп, танец дней — и вот мы близкие подруги.

Глаза серые, проницательные. И почему сначала они показались мне невыразительными? То они — воплощение хитрости и лукавства, то задумчиво-грустные, то веселые, насмешливые или уничтожающе презрительные. Но всегда в них живет мысль. По ее глазам можно угадать, что в голове Юлии постоянно зреют какие-то планы, и она размышляет: выполнимы они или нет? Как их выполнить? Глаза — самое замечательное в ее лице, все остальное — подспорье к ним.

Юля удивляется: правая бровь полезла вверх. Думает — между бровей складка, глаза уставились в одну точку, будь то гвоздь или человек — все едино, пусть он ежится или торчит на одном месте — ей какое дело? Встретив нового человека, осматривает его с головы до ног и с ног до головы, как лошадь на продаже. Постригается коротко, волосы русые, непослушные. Надо лбом веером торчат в разные стороны. Гибкая, ловкая. Ходит (за исключением нескольких зимних месяцев) с непокрытой головой: "Так свободнее". Часто на лице появляется ироническая усмешка: правая бровь поднимается, уголки губ опускаются вниз…

— Тоня Мудрецова

Теперь нарисую Тонин портрет. Она, изображая меня, не очень-то старалась мне польстить. Я тоже не стану ее приукрашивать. Какой она была в 14 лет?

Скромно одетая, плотная, но не толстая, ростом с меня (мой рост 164 см.). Черты лица правильные, но привлекательной не выглядит: Тоня близорука, почти никогда не снимая, носит очки, которые и скрадывают ее красоту. В движениях скованна в силу того, что плохо видит или потому что слишком застенчива и робка. Руки ее до локтей точно пришиты к туловищу. Ноги — будто связаны в коленях. Во время ходьбы шаги она делает мелкие и осторожные, точно старается идти по одной половице, головой поводит туда-сюда, как бы опасаясь наскока со стороны. Короче говоря, не идет, а словно пробирается по местности, пересеченной препятствиями. Глядя на нее, можно подумать, что она все время чего-то побаивается: не туда ступить, не так посмотреть, не то сказать… На уроках словно срастается с партой. Когда просится к доске, руку поднимает несмело, невысоко: ставит локоть на парту, ладонью прикрывает лицо, точно опасаясь, как бы ее не ударили. Во время перемены ее тоже нелегко стащить с того места, на котором она сидит. Это вроде бы не девочка, а Беликов в юбке. Наблюдая за тем, как она себя ведет, невозможно не улыбнуться.

Общаясь с Мудрецовой каждый день, я частенько над ней подтрунивала. Это же не грешно позубоскалить, когда есть повод. Так было заведено у нас, у Русановых, в семье. Мы любим шутку и смех, соревнуясь в остроумии, развлекаемся. И смеемся мы не только над тем, что кажется нам смешным, но и над тем, что весьма и весьма печально — над своей бедностью.

Нам нелегко жилось, и мы, подобно героям всем известного произведения К. Федина "хорошо знали, что для облегчения жизни полезно отыскивать в ней смешные стороны". И отыскивали их… И в себе, и в окружающих нас людях.

Собираясь за одним столом в праздничные дни, когда мама не скупилась на угощение, мы, три ее дочери: старшая — Галина, средняя — я, младшая — Лида — устраивали для родительницы настоящие концерты, разыгрывая отца, который отличался чрезмерной бережливостью и в этой своей "акономии" доходил до бессмыслицы и чудачеств.

Мы были бедные, но не по своей вине. Отец наш родился и вырос в семье зажиточного крестьянина. С детства пришлось ему трудиться наравне со взрослыми — так же, как и двум его сестрам, которые были ненамного его моложе.