Робин Мак-Кинли - Красавица

• Название: Красавица
• Автор: Робин Мак-Кинли
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1978

– Добрый вечер, Красавица, – произнес глубокий резкий голос.

Он медленно выпрямился, а я свернулась в клубок от страха. Гигант больше двух метров ростом, с широкими плечами и грудью, как у бурого медведя из северных лесов, вздохнул, отчего словно пронесся ураганный ветер.

Зверь поднял со стола подсвечник, который зажегся, едва он поднес его к плечам. Я посмотрела ему прямо в лицо.

– Нет! – закричала я. Увидев, что этот монстр шагнул ко мне, я в ужасе отшатнулась.

– Тебе нечего бояться, – сказало Чудовище настолько мягко, насколько могло своим резким голосом.

Оно все еще стояло, наблюдая за мной странными глазами. Внезапно мне стало понятно, почему его взгляд настолько ужасен: я смотрела в человеческие глаза… 

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Переводчик: Mad Russian

Бета-ридер: Pchelka, Amica 

Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

---

Те первые месяцы после отплытия Робби для нее, должно быть, были очень долгими. Она, звезда светских вечеров, теперь редко выходила в город; когда Хоуп и отец возмущались тем, что Грейс живет как монахиня, она ангельски улыбалась и говорила, что на самом деле больше не хочет выходить и общаться с людьми. Сестра проводила большую часть своего времени, «приводя в порядок свое белье», как она говорила; Грейс очень красиво вышивала – я не думаю, что она вывела хоть один кривой стежок с тех пор, как в возрасте пяти лет подшивала свою первую простыню. У нее уже было приданого на троих.

Итак, Хоуп выходила одна, с дуэньей – последней из наших гувернанток – или в сопровождении одной из многих престарелых леди, которые находили ее просто восхитительной. Но примерно через два года стало заметно, что несравненная Хоуп также перестала уделять внимание многим модным собраниям – невероятное развитие событий, потому что не было никаких объявлений о помолвке или странных изнуряющих болезней, о которых все шептались. Мне все стало понятно однажды ночью, когда она пробралась в мою спальню, всхлипывая. Я не спала, переводила Софокла. Хоуп объяснила мне, что должна была кому-то довериться, но не могла быть настолько эгоистичной, чтобы беспокоить Грейс, когда все мысли старшей сестры были заняты безопасностью Робби.

– Да, я понимаю, – сказала я терпеливо, хотя про себя подумала, что Грейс не помешало бы отвлечься на другие проблемы. Но она, Хоуп, влюбилась в Жэрвейна Вудхауса, а значит, была несчастна. В конечном счете, я разобралась в этом интересном заявлении.

Жэрвейн был очень приличным молодым человеком во всех смыслах этого слова, но он также был рабочим-металлургом на верфи нашего отца. Его семья – добрые и честные люди, но совсем не благородные, а его шансы на будущее были очень ограничены. Отец ценил его идеи об устойчивости судов и несколько раз приглашал его в дом для обсуждений, оставляя Жэрвейна выпить чаю или поужинать. Я полагаю, что здесь моя сестра с ним и познакомилась. Я невнимательно слушала рассказ Хоуп о последовавшем за знакомством романе и не сразу поняла, что ее страдающий возлюбленный и был тем молчаливым и вежливым молодым человеком, которого отец принимал у себя. Во всяком случае, заключила Хоуп, она знала, что отец ожидал, что она составит хорошую партию, по крайней мере – достойную, но сердце ее уже было несвободно.

– Не глупи, – возразила я ей. – Отец хочет, чтобы ты была счастлива. Он в восторге от того, что Робби станет его зятем, ты же знаешь, а ведь Грейс могла подцепить графа.

На щеках Хоуп показались ямочки.

– Престарелого графа.

– Граф есть граф, – строго сказала я. – Лучше, чем твой дворянин, который удерживал свою жену на чердаке. Если считаешь, что будешь счастливее всех, отскребая смолу с мешковатых фартуков, Отец не скажет тебе «нет». И, – добавила я, задумавшись, – он, скорее всего, наймет тебе для этого нескольких служанок.

Хоуп вздохнула.

– Ты ни капли не романтична.

– Это ты и так знала, – отозвалась я. – Но я напоминаю тебе, что Отец не людоед, ты поймешь это, если только успокоишься и подумаешь. Он сам начинал как корабельный плотник, и ты знаешь, что до сих пор в некоторых кругах нас за это осуждают. Только мама была из высшего общества. Отец не забыл. И ему нравится Жэрвейн.

– О, Красавица, – продолжила Хоуп, – это еще не все. Жэр остается в городе только из-за меня: ему совсем не нравится здесь – ни корабли, ни море. Он родился и вырос на севере, далеко отсюда. Жэрвейн скучает по лесам. Он хочет уехать обратно и снова стать кузнецом.

Я задумалась над этим. Похоже, что я, будучи дочерью металлурга, при всей своей образованности, не была полностью свободна от городских предрассудков, считавших северные земли краями, перенаселенными гоблинами и волшебниками, которые гуляют по деревням, бормоча свои дикие заклинания.

В городе магия была сдержанна в более или менее разумных пределах: ею занимались низкорослые старички и старушки с загадочным блеском в глазах, которые варили любовные зелья и лекарства от бородавок за скромное вознаграждение. Но, если это не волновало Хоуп, значит, и мне не было причины беспокоиться.

Наконец, я сказала:

– Ну, нам будет тебя не хватать. Надеюсь, ты не уедешь слишком далеко, хотя это не будет непреодолимым препятствием. Посмотри на меня: перестань заламывать руки и послушай. Хочешь, сначала я поговорю с отцом об этом, если уж ты так боишься?

– Это было бы чудесно, – живо ответила моя ясноглазая сестра. – Я обещала Жэрвейну пока ничего не рассказывать, а он чувствует, что наше продолжительное молчание неправильно.

Такая была традиция в нашей семье, я могла общаться с Отцом свободнее всех: как самая младшая и прочее. Так мои сестры еще раз тактично пытались компенсировать мою внешность, но в этом был смысл, поскольку Отец сделал бы для нас что угодно, а сестры иногда робели перед ним, испытывая благоговейный страх.

– Ээээ… да, – сказала я, уставившись в свои книги. – Я поговорю с Отцом, дай мне хотя бы неделю, пожалуйста, если уж ты ждала так долго. У Отца проблемы с торговлей, как ты, возможно, заметила, так что нужно выбрать подходящее время.

Хоуп кивнула, обрадованная, назвала меня «милой девочкой», поцеловала на прощание и выскользнула из комнаты. Я вернулась к Софоклу. Но, к моему удивлению, не смогла сосредоточиться: истории, которые я слышала о существах с севера, закрались в греческие стихи и тревожили меня. И дело было еще и в том, что Жэрвейн – надёжный и разумный Жэрвейн – находил местных колдунов интересными: он не смеялся, когда о них говорили, а умолкал. Как надоедливая младшая сестра, я изводила его этим фактом, пока он мне кое-что не рассказал:

– Там, откуда я родом, любая старуха может вылечить бородавки припарками; они учатся этому от матерей, наряду с тем, как сшить рубашку и испечь пряники. Или, если всё-таки не могут лечить, то всегда есть соседка, которая умеет; также как и ее муж, который, возможно, знает парочку заклинаний, чтобы заставить набитое соломой пугало выполнять работу немного лучше. – Жэрвейн увидел, что завладел моим вниманием, усмехнулся и добавил: – Знаешь ли, осталось даже несколько драконов далеко на севере. В детстве, когда я был мальчишкой, я видел одного, хотя обычно они так далеко на юг не залетают.

Даже я знала, что драконы могут делать всевозможные восхитительные вещи, доступные только сильнейшим волшебникам.

*****

Возможность обсудить будущее Хоуп с Отцом так и не представилась. Удар был нанесен нам спустя несколько дней после нашего с сестрой разговора. У небольшого торгового флота, которым владел отец, началась полоса неудач: очевидно, с того дня, как Роберт Такер отплыл на корабле «Белый Ворон» три года назад, в сопровождении судов «Ветер Флота», «Стойкий» и «Шанс Судьбы», всё шло не так, как надо. Отправки отменялись, урожай был скудным, восстания мешали обычной торговле; корабли отца тонули в штормах или захватывались пиратами; многие склады были уничтожены, а рабочие исчезали или возвращались домой без денег.

Наверное, окончательным ударом стало известие от изнуренного мужчины со стертыми ногами, что отплыл на корабле «Стойкий» три года назад. Четыре судна потеряли друг друга в море из-за внезапного шторма. Разбитые корабли «Стойкий» и «Ветер Флота» прибило к берегу, выжили немногие. Позже мы узнали, что «Шанс Судьбы» находился в руках пиратов, которые обнаружили затерявшийся и полностью развалившийся после шторма корабль. О «Белом Вороне» и его экипаже было ничего неизвестно: предполагалось, что он исчез. Капитан корабля «Ветер Флота» пережил крушение двух кораблей, сломав при этом ногу, которая никак не заживала. Год назад матроса, который теперь стоял и мял свою шляпу в руках, вместе с другим моряком послали на поиски дороги домой, чтобы доставить послание и просьбу о помощи, потому что отправленные письма затерялись. Когда два матроса отправились в путь, в живых оставалось около дюжины моряков, а их поведение, учитывая пребывание в чужой стране, было осторожным. Но спутника матроса убили разбойники, а добравшийся домой мужчина ничего не знал о моряках, которых он оставил.

Я не помню следующие несколько недель после возвращения моряка и не жалею об этом. Помню только, что Отец, всегда выглядевший моложавым и веселым, за несколько дней постарел до своего настоящего возраста – шестидесяти лет; а бедная Грейс побледнела, как полотно, когда услышала новости, и бродила по дому в молчаливом ужасе, как те несчастные бледные девушки из старых баллад, которые угасали на глазах, пока не становились для живых дурным предзнаменованием. Мы с Хоуп по очереди старались убедить Отца и старшую сестру поесть и следили, чтобы в их комнатах не угасал огонь в каминах.