Питер Мейл - Год в Провансе

• Название: Год в Провансе
• Автор: Питер Мейл
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00780-0

Герои этой книги сделали то, о чем большинство из нас только мечтают: они купили в Провансе старый фермерский дом и начали в нем новую жизнь. Первый год в Любероне, стартовавший с настоящего провансальского ланча, вместил в себя еще много гастрономических радостей, неожиданных открытий и порой очень смешных приключений. Им пришлось столкнуться и с нелегкими испытаниями, начиная с попыток освоить непонятное местное наречие и кончая затянувшимся на целый год ремонтом. Кроме того, они научились игре в boules, побывали на козьих бегах и познали радости бытия в самой южной французской провинции.

---

Продавец внимательно изучил наши права, действительные во всех странах Общего рынка вплоть до начала следующего века, и с выражением глубокой печали отрицательно покачал головой:

— Non.

— Non?

— Non.

Мы порылись по карманам и достали свое секретное оружие: два паспорта.

— Non.

Мы снова полезли в карманы. Чего же он еще хочет? Свидетельство о браке? Старый счет за электричество? Решив, что гадать бессмысленно, мы прямо спросили у него, что еще, кроме денег, требуется для того, чтобы купить машину.

— У вас имеется французский адрес?

Мы сообщили ему свой французский адрес, и он с величайшей тщательностью вписал его в квитанцию, несколько раз проверив, достаточно ли четко отпечатываются буквы на третьем экземпляре.

— А у вас имеется какое-нибудь доказательство, что это действительно ваш адрес? Счет за телефон, например? Или за электричество?

Мы объяснили, что еще не получали никаких счетов, потому что недавно вселились. Он объяснил, что адрес необходим для того, чтобы выписать carte grise[32] — документ, свидетельствующий, что мы являемся владельцами автомобиля. Нет адреса — нет carte grise, нет carte grise — нет машины.

К счастью, инстинкт дельца оказался сильнее инстинкта бюрократа, и, наклонившись к нам поближе, продавец предложил выход из сложившегося тупика: мы предъявляем ему купчую на дом, и тогда он быстренько оформляет покупку — и мы получаем машину. Купчая на дом хранилась у нотариуса, а его офис находился в пятнадцати милях от гаража. Мы съездили туда, вернулись и триумфально положили на стол владельца купчую на дом и уже выписанный чек. Теперь мы можем забрать свою машину?

— Malheureusement, поп.[33]

Оказывается, придется подождать, пока местный банк оплатит чек. Это займет не больше четырех— пяти дней. А не можем ли мы прямо сейчас пойти в банк и разобраться с чеком немедленно? Нет, не можем, потому что в банке сейчас перерыв на ланч. Две силы, составляющие мировую славу Франции — бюрократия и гастрономия, — объединились ради того, чтобы поставить настырных иностранцев на место.

В итоге мы с женой заболели легкой формой паранойи и несколько недель, выходя из дома, брали с собой все содержимое семейного архива. Мы предъявляли свои паспорта и свидетельства о рождении всем, начиная с кассирши в супермаркете, кончая старичком из кооператива, который грузил в нашу машину ящики с вином. Паспорта рассматривали с тем почтением, какое вызывает во Франции любой документ, но потом нас, как правило, спрашивали, зачем мы носим их-с собой. Неужели в Англии это обязательно? Какая странная и тяжелая для жизни страна! В ответ нам оставалось только пожимать плечами. Мы и пожимали.

Холода продержались до последних дней января, а потом стало заметно теплее. Я уже чувствовал в воздухе весну, но хотел услышать подтверждение этому из уст местного эксперта. На эту роль идеально подходил мой лесной знакомец.

Массо задумчиво подергал себя за ус. Есть… есть некоторые знаки, подтвердил он. Крысы чувствуют приближение тепла скорее всяких спутников, и вот уже несколько дней подряд они проявляют небывалую активность на его чердаке. Прошлой ночью они так расшумелись, что не давали ему уснуть, и, чтобы их утихомирить, пришлось всадить пару зарядов в потолок. Eh, oui. А еще скоро на небе появится молодой месяц, а это всегда означает перемену погоды. Основываясь на двух этих знамениях, Массо уверенно предсказал раннюю и теплую весну. Я поспешил домой, чтобы проверить, не появились ли бутоны на миндальном дереве и не пора ли чистить бассейн.

ФЕВРАЛЬ

Как правило, первая страница нашей газеты «Le Provençal» посвящена превратностям судьбы местной футбольной команды, самовосхвалениям мелких политиков, драматичным отчетам об ограблении супермаркета в Кавайоне («Чикаго в Провансе!») и, время от времени, сообщениям о том, что в дорожной аварии погиб очередной владелец маленького «рено», пожелавший превысить рекорд скорости великого Алана Проста.

Но как-то утром в начале февраля вся эта пестрая смесь оказалась забытой ради события, не имевшего никакого отношения ни к спорту, ни к преступности, ни к политике. «ПРОВАНС ПОД СНЕЖНЫМ ОДЕЯЛОМ!» — кричал заголовок, и за этими четырьмя словами легко угадывались надежды главного редактора на неиссякаемый поток замечательных новостей, вызванных столь неразумным поведением природы. Вскоре, несомненно, появятся сенсационные материалы о матерях с грудными детьми, чудом оставшихся в живых после ночи, проведенной в заваленном снегом автомобиле; о стариках и старушках, едва избежавших смерти от переохлаждения благодаря своевременной помощи бдительных соседей; об альпинистах, спасенных вертолетом прямо со склона Монт-Венту; о героических почтальонах, своевременно доставивших счет за газ, невзирая на непроходимые сугробы; о местных старожилах, вспоминающих природные катаклизмы прошлых лет. Словом, впереди журналистов ждала масса замечательного материала, и я просто видел, как автор первой статьи, поставив очередной восклицательный знак, в предвкушении потирает руки.

Текст иллюстрировали две фотографии: укутанные снегом пальмы вдоль Английской набережной в Ницце, похожие на ряд белых ажурных зонтиков, и человек, будто упрямую собаку, тащащий за шнур электрический радиатор по заснеженной улице Марселя. Фотографий из сельской местности не было, потому что сельская местность осталась вне пределов досягаемости фотокорреспондентов. Ближайший снегоочиститель работал к северу от Лиона, в трех сотнях километров от нас, а даже самые отчаянные журналисты в Провансе знают, то лучший способ избежать опасных заносов на обледеневшей дороге — это остаться дома или пересидеть непогоду в ближайшем баре. В конце концов, это ведь не навсегда. Просто временное отклонение от нормы, каприз природы, повод заказать лишнюю чашечку café crème,[34] а может, и чего-нибудь покрепче, чтобы разогнать сердце, перед тем как выходить на мороз.

Тишина, установившаяся в нашей долине во время январских холодов, стала еще глубже и непроницаемей, как будто снег добавил лишний слой звукоизоляции. Теперь весь Люберон был в нашем распоряжении — миля за милей ослепительного, безупречно белого пространства, лишь изредка помеченного торопливыми строчками беличьих или заячьих следов и неуклюжими отпечатками наших собственных ботинок. Другие люди на горе в эти дни не появлялись. В более теплую погоду мы частенько встречали здесь охотников, оснащенных всем необходимым, для того чтобы бросить вызов дикой природе: хрустящими багетами, салями, пивом, пачками «Галуаз» и огнестрельным оружием, но сейчас и они предпочитали отсиживаться по своим норам. Те звуки, что мы изредка слышали и сначала принимали за выстрелы, оказались просто треском веток, ломающихся под тяжестью снега. Все остальное время стояла такая тишина, что, как позже заметил Массо, слышно было, как пукает мышь.

Дорожка, ведущая к нашему дому, превратилась в миниатюрную горную цепь: ветер намел на ней гряду глубоких сугробов, преодолеть которые можно было только пешком. Покупка хлеба теперь превратилась в двухчасовую, полную опасностей экспедицию в Менерб и обратно. На дороге я не встретил ни одного автомобиля — все машины фермеров превратились в пышные сугробы и терпеливо, словно овцы, стояли вдоль обочин. Эта похожая на рождественскую открытку погода очень развлекала местных жителей, и они покатывались со смеху, наблюдая, как их соседи и родственники с изяществом пьяных фигуристов пытаются сохранить равновесие на крутых и скользких тротуарах. Два человека, вооруженные метлами, — муниципальные уборщики — расчистили проходы к основным заведениям — мясной лавке, булочной, épicerie[35] и кафе, — и жители городка собирались у них кучками, чтобы погреться на солнышке и похвалиться собственным мужеством перед лицом разбушевавшейся стихии. Со стороны мэрии показался одинокий лыжник и с достойной восхищения точностью столкнулся с другим несамоходным транспортным средством — единственными в городе древними санками. Жаль, что поблизости не оказалось корреспондента из «Le Provençal»: на следующий день газета, несомненно, вышла бы с большим заголовком: «НОВЫЕ ЖЕРТВЫ СНЕГОПАДА: ДВА ЧЕЛОВЕКА ПОСТРАДАЛИ ПРИ ЛОБОВОМ СТОЛКНОВЕНИИ», к тому же и наблюдать за всей этой сценой можно было, не выходя из уютного кафе.

Наши собаки валялись в снегу, как молодые медведи, с разгону влетали в пушистые сугробы, выскакивали оттуда с побелевшими усами и огромными прыжками в шлейфе снежной пыли носились по полям. А кроме того, они учились кататься по льду. Пруд, который еще несколько дней назад я собирался почистить и подготовить к купальному сезону, превратился в зелено-голубой кусок льда и стал для них объектом повышенного интереса. Сначала пес ставил на лед обе передние лапы, вслед за ними — очень осторожно — одну из задних, а потом к ним присоединялась и последняя, четвертая. На пару секунд он замирал, вероятно раздумывая над удивительной загадкой жизни — как это получается, что он стоит на том, что еще вчера можно было пить? — а потом, энергично размахивая хвостом, пытался двигаться. Раньше я всегда полагал, что животные устроены примерно так же, как автомобили с полным приводом, и движущая сила у них распределяется одинаково по всем четырем ногам, и только теперь выяснил, что нам достались две заднеприводные собаки. Поэтому, хотя голова и передние лапы и имели намерение двигаться вперед по прямой линии, задняя часть, включая хвост, вдруг начинала бешено мотаться из стороны в сторону и увлекала за собой переднюю, что иногда приводило к опрокидыванию всей собаки.