Ким Ньюман - Ночью, в сиянии полной луны...

• Название: Ночью, в сиянии полной луны...
• Автор: Ким Ньюман
• Издательство: Фантастика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91377-046-2

В повести «Ночью, в сиянии полной луны…» Ким Ньюман совершил невозможное. В одну линию повествования он заключил вместе происхождение легенды о Зорро, миф об оборотне и угнетение всех тех, кто в XIX веке в Калифорнии не являлся представителем европеоидной расы.

Во второй линии мы видим историю Стюарта Финна — молодого британского писателя, нанятого одной голливудской студией для написания сценария. Чтобы придать большей реалистичности будущему кино-шедевру, он отправляется патрулировать вместе с полицейскими улицы Лос-Анджелеса, в район Джунгли, который известен своей жестокостью.

Стюарт и не представлял, что именно он повстречает на улицах Джунглей…

---

Камера переключилась на мэра Джут, неправдоподобно хорошо выглядевшую для немолодой уже женщины, поднятой с постели среди ночи.

— Довожу до сведения прессы, — объявила она, — что погибшие офицеры будут представлены к награде. Горожане поддерживают привлечение в город дополнительных сил и деятельность правоохранительных органов.

— Что насчет заложника? — спросил журналист, явно настоящий, а не продукт компьютерной графики.

— Делается все возможное, чтобы найти Стюарта Финна. Я только что связалась с премьер-министром Хеселтай-ном и заверила его, что лучшие наши оперативники сейчас на улицах и…

— Я за него не голосовал, — брякнул Стюарт.

— На данный момент шансов на то, что мистер Финн еще жив, похоже, остается все меньше. Наркобандиты уже продемонстрировали нам свою звериную беспощадность.

Снова включение из студии, и диктор резюмировал:

— Два офицера полиции Лос-Анджелеса, преследовавшие бандитов после неспровоцированного нападения, найдены мертвыми…

Запись на зернистой пленке для домашнего видео показала два обгоревших тела, подвешенных за скованные руки. Камера приблизилась к обожженному лицу. Это был Гарсиа.

— …а английский писатель, участвовавший с ними в патрулировании, исчез…

Гарсиа и Скочмен подставили Стюарта, а потом подставили их самих. Весь этот бунт был подстроен.

Но зачем?

— Шеф полиции Рюи поклялся…

Алькальд зашелся в кашле. Стюарт понял, что у мужчины сломана по меньшей мере пара ребер.

— Они обрушились на нас как шквал, — сказал раненый парень. — Когда началась вся эта заваруха, они взяли Алькальда. Все было продумано, мать их! По радио я услышал, что других тоже забрали. Не только гангстеров, черт. Других, таких как Алькальд. Тот священник-коммунист, он мертв. И пара женщин из Комитета по делам пропавших без вести. Просто хирургическая точность. Чтобы заткнуть рты всем смутьянам, блин.

Эсперанца была задумчива.

— Всей этой муре насчет единства духа конец. — Парень обвел рукой вокруг. Повсюду были плакаты против наркотиков, программы образовательных кампаний, портреты достойных подражания представителей национальных меньшинств. — Правы были Калдиарри, Дитя Войны. Надо было просто дать им сдачи.

Алькальд умер.

Эсперанца раздумывала. Парень взвешивал в руке пистолет-автомат, ему не терпелось выйти на улицу и подстрелить пару-другую копов. Наконец девушка кивнула, соглашаясь.

— Слушай, гангста, — сказала она, ткнув пальцем в Стюарта, — мы к рассвету умрем, умрем или исчезнем. Но ты, ты должен жить — жить, чтобы показать их ложь. Ты ведь писатель, так? Расскажи об этом. Расскажи всем, как это было на самом деле.

Похоже, можно было смело держать пари, что Стюарту больше не придется работать над сценарием "Крадущейся тени"…

— Ты герой, мужик, — сказал раненый мальчишка. — По тебе сразу видать.

Он был один. Разрывы стихли, хотя перестрелки временами еще вспыхивали. По телевидению взахлеб изливали потоки очередной лжи и повторяли шокирующие снимки отредактированной правды. Было много разговоров об арестованных наркобандитах, но ни слова об убитых общественных лидерах.

Алькальд попал в списки тех, кого надо было убрать. Стюарт сделал вывод, что он пытался подавать пример своему народу, пытался удержать людей от бандитизма, от наркотиков. Мысль о тщетности его усилий повергала Стюарта в отчаяние.

Там, на улицах, были мальчишки, которые поверили Алькальду, они прилежно учились и старались изо всех сил; теперь они были так же мертвы, как наркоманы и бандиты.

И еще он подумал, где же был человекозверь во время этого побоища? Погиб, наверно. Когда по всему городу идут бои, одно маленькое невероятное чудо мало что значит.

Дверь офиса распахнулась.

— Дерьмовая смерть, — вымолвил Стюарт.

В комнату ввалился молодой парень. Это был Вега, один из юнцов Алькальда. Одежда на нем была разодрана. Он явно побывал в переделке.

— Черный человек, — сказал он, глядя на Стюарта, — я устал.

Глаза его сверкнули. Стюарт узнал их и отшатнулся к столу.

Вега улыбнулся; улыбка превратилась в оскал. Острая морда охотника обозначилась на лице Веги и спряталась вновь.

Теперь, когда Стюарт узнал тайну Веги, мог ли человекозверь оставить его в живых? У всех в Лос-Анджелесе есть основания считать, что будет удобнее, если Стюарт Финн умрет.

— Что я такого сделал? — спросил он. — Написал книгу? Голливуд предложил, я взял деньги. Я что, заслуживаю смерти за это?

— Смотря какой будет фильм, — ухмыляясь, ответил Вега.

XVI Из "Песен" Диего

— Итак, черный человек, вот кто я такой, что я совершил, чем я был и чему научился.

Одни называют меня монстром, другие — героем. Тебя они будут называть так же. Я же точно знаю, что я ни то и ни другое. Я просто глупец. Я знал, что ничего не могу поделать, ничего не могу изменить, кроме себя, но я вынужден был делать хотя бы то, что в моих силах. Многие приняли заслуженную смерть от моей руки, но многие заслуживающие ее ничуть не меньше так и не встретились на моем пути. Я лишь рубил отдельные жалкие деревья среди непрерывно разрастающихся Джунглей.

Тот мертвый бедняга, Алькальд, был лучше меня. Он был человеком мира, знания, любви. Его путь лучше. И все же он убит. Другие, мужчины и женщины доброй воли, убиты тоже. Все так же плохо, как было всегда, и я невыразимо устал. Мои дни подошли к концу, и я не жалею об этом.

Сначала я думал, что убиваю ради своего народа. Я ошибался. Я убивал ради себе подобных. Чикано, черных, белых, любых. У мне подобных бывает разный цвет кожи. Я за бедняков, за нищих, угнетенных, за тех, кем пренебрегают, за неудобных. Я — песня скорби, истинный грито де долорес.[60]

Мои усилия были тщетны, но я до сих пор не прекращал их.

Ты другой, чем я. Ты смиришься с проклятием. Ты станешь бороться с ветряными мельницами, потому что у тебя нет выбора. Будешь стоять по колено в море и кричать волнам "уходите прочь!" Мне искренне жаль тебя, но у меня тоже нет выбора, как не было и в самом начале. Твое лицо светится, не так, как лица тех, кого я убивал, оно сверкает радужным огнем. Старец, должно быть, тоже увидел эту радугу на моем лице.

Живи со своей легендой долго, черный человек…

XVII

— Что ты имеешь в виду? — спросил Стюарт.

— Вот это, — ответил Диего Вега, протягивая хрупкую руку.

По лицу его промелькнула боль. Глаза мальчишки стали древними.

Диего подался вперед и коснулся лица Стюарта.

Вспыхнула электрическая дуга. Стюарт содрогнулся и упал, врезавшись головой в ножку стола. Тело его сотрясалось, и что-то странное растекалось по жилам.

Через некоторое время сознание вернулось. Он не знал, как долго был без сознания. Сказание, которое поведал ему Диего Вега, отпечаталось в его мозгу, словно память этого человека перешла от него к Стюарту в миг электрического разряда.

Он пополз по полу и отыскал тело. Диего Вега был мертв; старик, высохший, как мумия. Но и в смерти черты его лица не обрели покоя. Больше в доме никого не было.

Стюарт стоял, удивляясь тому, как изменился он сам.

Пока Диего говорил, доносящийся из Джунглей шум стал другим. Меньше было выстрелов и взрывов, больше сирен и вертолетного гула. Они не обращали внимания на телевизор, а тем временем мерцающие изображения насилия исчезли. Улицы брали под свой контроль спецподразделения.

Стюарт понимал, что ему надо выбираться из офиса. Его ищут. Он должен отыскать подходящий способ вернуться из Джунглей. Для этого нужна публика, желательно телевизионщики. Мэр Джут заявила, что он, вероятно, мертв, и многие ее подчиненные без колебаний превратили бы ее предположение в констатацию факта.

Дверь пинком распахнули, и в комнату ввалились трое копов, держа наготове поблескивающие пушки.

Стюарт, страдая от происходящих с ним непонятных мучительных перемен, приготовился умереть. Он умрет, так и не раскрыв свой дар.

— Это он, — сказал коп. — Финн, британец.

Они вели его, полужертву-полутрофей. Офицер обстоятельно докладывал по мини-рации.

Джунгли были укрощены. Трупы исчезли. Теперь повсюду наводили порядок. Группы людей растаскивали сожженные автомобили, выискивали уцелевших и преступников, даже собирали стреляные гильзы, точно уборщики мусора.

Перенесенное Стюартом потрясение было слишком сильным, чтобы он чувствовал усталость. Несколько раз за прошлую ночь он думал, что стал другим человеком. Теперь он действительно был им. Он вспоминал голос Диего, одновременно настойчивый и неуверенный, и его песню, которая была и обучением, и подготовкой.

Мелкие бизнесмены вздыхали над дымящимися развалинами своих магазинчиков. Плачущие матери искали трупы сыновей. На обведенных мелом контурах трупов лежали похоронные венки. Вокруг стояли полицейские с бумажными стаканчиками кофе. Репортеры рыскали в поисках интервью с пожарными и копами.