Питер Хутхаузен - Враждебные воды

• Название: Враждебные воды
• Автор: Питер Хутхаузен
• Издательство: Издательство: Попурри
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 985-6190-34-7, 0-312-16928-0

Трагические события на К-219 произошли в то время, когда «холодная война» была уже на исходе. Многое в этой истории до сих пор покрыто тайной. В военно-морском ведомстве США не принято разглашать сведения об операциях, в которых принимали участие американские подводные лодки.

По иронии судьбы, гораздо легче получить информацию от русских. События, описанные в этой книге, наглядно отражают это различие. Действия, разговоры и даже мысли членов экипажа К-219 переданы на основании их показаний или взяты из записей вахтенного журнала.

Действия американских подводных лодок, принимавших участие в судьбе К-219, и события, происходившие на их борту, реконструированы на основании наблюдений русских моряков, рапортов американской стороны, бесед со многими офицерами и экспертами Военно-Морского Флота США и богатого личного опыта авторов. Диалоги и команды, приведенные в книге, могут отличаться от слов, прозвучавших в действительности.

Как в каждом серьезном расследовании, авторам пришлось реконструировать события, собирая данные из различных источников. Иногда эти данные отличаются в деталях. Тем не менее все основные факты, изложенные в книге, правдивы.

---

Работяги-буксиры навалились на неуклюжий корпус подлодки, разворачивая его на курс выхода. Выход из базы был делом непростым. Но люди, стоявшие на мостике, прекрасно знали свое дело и не в первый раз выводили корабль из бухты Ягельная. Они четко делали свою работу. Как всегда безукоризненно работал штурман Евгений Азнабаев — именно от его мастерства во многом зависел безопасный выход по коварному фарватеру. Британов полностью доверял Азнабаеву и искренне сожалел, что выходит с ним в море последний раз.

Три месяца назад, когда Азнабаеву — лучшему штурману флотилии — в очередной раз отказали в приеме в академию, он положил на стол начальника политотдела рапорт об увольнении с флота:

— Прошу отпустить по-хорошему, иначе я обращусь в ЦК КПСС с просьбой разъяснить мне национальную политику партии.

— Уважаемый Евгений Равильевич, — притворно изумляясь, ответил начпо, — политика нашей партии всегда правильная, а вот ваша национальность… Ну зачем вам было писать в анкетах, что ваш папа татарин, а мама еврейка?

— А затем, товарищ капитан первого ранга, что я и себя, и их уважаю, в отличие от некоторых…

— Ну, хорошо. Значит, так — вы идете в последний раз в море с Британовым, а мы отправляем документы в Москву на увольнение, как бы по сокращению штатов. Договорились?

— Так точно, договорились, — и, не спрашивая разрешения, штурман вышел из кабинета.

Он не то чтобы не любил “политбойцов”, но, как настоящий профессионал, презирал бездельников, которые не могут сказать “Делай как я!”, а говорят “Делай, как я сказал!”. Еще про таких на флоте говорили: “Ну он — же хороший парень! Хотя такой должности на корабле нет”.

… Как только лодка достаточно отошла от пирса, немногие провожающие во главе с комдивом Патрушевым поспешили по своим делам. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон! Теперь только через три месяца они встретятся на этом же пирсе и узнают, что происходило на борту лодки, потому что штаб дивизии отвечал только за подготовку к походу, а управление стратегическим крейсером в море велось из Москвы, с Центрального командного пункта ВМФ. Только там будут знать, где находится лодка Британова, да и то лишь по графику маршрута похода — выход Британова на связь с управляющим КП предусматривался лишь в исключительных случаях.

Чувство облегчения испытывали и на борту К-219 — всем до смерти надоели проверки, погрузки, приборки, новые проверки — в общем, вся та суета, которая неизбежно сопровождает выход в море.

Британов взглянул на корму, на широкое возвышение ракетной палубы. Там, на скользком мокром резиновом покрытии работала кормовая швартовая команда во главе с Петрачковым. Ярко-оранжевые спасательные жилеты были единственным цветным пятном в монотонном пейзаже — кругом были серые скалы, черное море и свинцовое небо. Крышки шестнадцати ракетных шахт закрыты и задраены. Топая по ним сапогами, матросы не думали или старались не думать, что у них под ногами сорок восемь ядерных боеголовок и двести сорок тонн смертельно опасной смеси ракетного топлива, разделенных тонкими переборками топливных баков ракет.

Швартовщики скручивали стальные тросы и убирали их под палубу — в следующий раз они понадобятся только через три месяца при возвращении на базу.

Белый дым клубами поднимался в небо из труб теплоцентрали жилого городка. Британов слышал громыхание грузовиков, спускавшихся по охраняемой дороге к причалам, громкие голоса палубных матросов на борту ближнего буксира. Как и другие лодки, их провожали без музыки. Оркестр будет потом, и только в том случае, если они успешно выполнят свою задачу. Уходы и возвращения подводных лодок стали настолько частым и обыденным делом, что вызывали интерес только у членов самих экипажей и их близких. И хотя во всех магазинах военторга знали, что “Британов идет за угол” — так принято было говорить о дальних походах в Атлантику, — членам семей официально запрещалось даже просто стоять и смотреть, как они уходят.

Но Британов знал, что его жена Наталья, конечно, молча стоит сейчас там, держа за руки обоих детей — сына и дочь, которых он так мало видел. Это был четвертый трехмесячный поход Британова, с тех пор как он стал командиром подводного ракетоносца осенью 1984-го, он уже год провел вдали от семьи, большей частью под водой. Год без света, солнца, неба, воздуха. Думать об этом было страшно, и в последнее время Британов все чаще ловил себя на таких мыслях. Хорошо, что у Натальи так много друзей.

Наверное, рядом с нею стоит Ирина Капитульская, жена главного энергетика атомохода. Британов был доволен, что Геннадий Капитульский служит в его экипаже. Он был не просто отличным специалистом по ядерным реакторам, но и наиболее опытным — за восемь лет службы на лодках он шел в свой тринадцатый поход. Будучи на пять лет моложе командира, он не уступал ему в количестве “автономок”.

По другую руку от Натальи, должно быть, стоит Ольга Азнабаева, жена штурмана, более встревоженная, чем обычно, потому что знала о решении мужа уйти с флота и ее страшил этот его последний, как назло, тринадцатый, поход. И уже чисто по-женски, она просто боялась за судьбу своей семьи, когда после обеспеченной и привычной офицерской жизни придется начинать все сначала. Но одно она знала точно: ее муж — настоящий мужчина и всегда знает, что делает.

Тридцатичетырехлетний штурман Евгений Азнабаев два дня назад говорил Британову о состоянии, в котором находится навигационный комплекс. На его круглом, всегда веселом лице застыло непривычное выражение озабоченности.

Последнее время экипаж работал круглые сутки, чтобы в срок подготовить лодку к выходу в море. Или, по крайней мере, привести ее в такое состояние, чтобы на ней можно было плыть. Каждый знал, что будут проблемы, но это ничего не меняло. Начни доводить ее до совершенства — и никогда не покинешь причала. С ней всегда будут проблемы. У них впереди трехмесячное плавание, и командир планировал использовать это время с пользой, чтобы скорректировать многие огрехи, которые специалисты базы не смогли или не захотели исправить. Если им повезет, они приведут лодку назад в лучшем состоянии, к тому же команда детально освоится с лодкой.

И когда старший механик — “дед” Красильников — сегодня говорит, что его реакторы и турбины готовы, этого достаточно. Тем более лозунг “Проблемы есть, но идти можно” единогласно поддержали и все остальные командиры подразделений лодки. Но если своим старым офицерам — механику, штурману, связисту Владимиру Маркову и начхиму Сергею Воробьеву — командир может поверить на слово, то насколько можно положиться на слова новичков — ракетчика Петрачкова, минера Гордеева и начальника радиотехнической службы Киселева?

И все-таки уверенность офицеров, а особенно старшего механика, передалась и командиру. Уж кто-кто, а капитан второго ранга Игорь Петрович Красильников был настоящим подводным дедом. Последние недели он не вылезал из лодки, тем более что на берегу его давно никто не ждал — несколько лет назад жена уехала в отпуск на Большую землю и не вернулась. Такое иногда случалось в семьях подводников — не многим нужны мужья, которых практически нет дома, но, слава Богу, были и есть настоящие жены.

Дождь внезапно прекратился, обнажив береговую линию.

Британов разглядел цепочку фигурок на серых скалах. Это были их жены. Те, кто будет ждать, верить и не спать ночами. Он помахал — в надежде, что на берегу увидят его и поймут, что все будет в порядке. В отрезанном от мира Гаджиево, где ничего не было известно наверняка и все питалось слухами, страхи распространялись как эпидемия. Среди жен экипажа слух о дате возвращения лодки будет гулять уже с этой минуты.

Но на самом деле никто, кроме высшего командования, не знает, когда они вернутся. Экипаж тоже узнает дату возвращения только после погружения, когда Командир вскроет секретный пакет с боевым распоряжением на поход.

Буксиры наконец развернули тело субмарины носом на выход из бухты.

— Обе турбины — средний вперед! — скомандовал командир, и лодка сначала медленно, а затем все увереннее начала движение. На мостике стояла тишина, прерываемая лишь негромкими командами и докладами.

Теперь всё действительно осталось за кормой и уже никто не оглядывался назад. Началась серьезная мужская работа.

Теперь нет места сомнениям, а есть только одно — любой ценой выполнить боевую задачу: “Боевое патрулирование в готовности к нанесению ракетно-ядерного удара по объектам противникам”.

Поверьте, что и тогда, и сейчас это не пустая фраза для всех военных, а особенно для экипажа подводного крейсера стратегического назначения и тем более для его командира. Ни один командир подобной субмарины, под флагом какой бы страны он ни служил, ни на минуту не забывает о ней в море и действительно всегда готов выполнить этот страшный приказ, какие бы чувства он при этом ни испытывал. Другое дело, что вряд ли найдется среди них человек, мечтающий об этом. Британов не был исключением и понимал всю меру своей личной ответственности за его выполнение.