Василий Васильевский - Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков.

• Название: Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков.
• Автор: Василий Васильевский
• Жанр: Альтернативная история

Васильевский Василий Григорьевич (1838-99), историк, академик Петербургской АН (1890). Инициатор создания журнала "Византийский временник" (1894). Труды по социально-экономической истории Византии, истории русско-византийских отношений.

---

Через двадцать пять лет после появления русской наемной дружины в Константинополе, мы встречаем Русских среди византийской армии в разных местах, где только шли военные действия. Положим, что тот родственник князя Владимира, который содействовал покорению Византийцами Хазарии, не был на службе Василия II, а был отправлен на помощь из Киева, либо сам пришел из какого-нибудь русского княжества. Зато Русские, действовавшие под греческими знаменами в южной Италии и Болгарии, несомненно, входили в состав домашних военных сил императора Византийского. В 1016 году, в походе на Болгар, Василий II в равнинах Пелагонии захватил множество пленников. Он разделил добычу на три части и одну часть предоставил союзной Руси, другую грекам, а третью взял себе: καὶ τριχῇ τοὺς ἁλόντας μερισάμενος, καὶ μίαν μὲν μερίδα τοῖς συμμαχούσα παρεσχηκώς 'Pῶς ἑτέραν δὲ 'Ρωμαίοις, καὶ ἄλλην έαυτῷ παρακατασχών, ἐχώρεί προσωτέρω (Cedren. II, 465). Нужно думать, что число Русских, служивших в Греческой армии, было весьма значительно, если они получают целую половину добычи, доставшейся на долю войска. В 1019 году французские Норманны, явившиеся в южной Италии на помощь апулийским инсургентам и вышеупомянутому Барийцу Мело, были разбиты греческим катапаном в сражении при Каннах. Помимо классических воспоминаний, пробуждаемых названием места битвы, сражение замечательно тем, что здесь против Норманнов действовали Русские, и что они-то были главными виновниками победы: «Когда император услыхал, что смелые рыцари напали на его землю, он против Норманнов отправил самых храбрых людей, каких только он мог найти» (L'ystoire de li Normant, I, 21). «В первых трех сражениях Норманны остались победителями, но в /130/ четвертой битве, где им пришлось бороться с народом Русским, они были побеждены, обращены вничто и в бесчисленном количестве отведены в Константинополь, где до конца жизни [206] были истязуемы в темницах. Отсюда вышла пословица «Грек на телеге ловит зайца» (Congressione bis et ter facta, victores Normanni existunt Quarto congressu cum gente Russorum victi et prostrati sunt et ad nichilum redacti, et innumeri ducti Constantinopolim и т. д. — Ademari historiarum libri III, MG. SS. IV, 140. Cp. Leo Ostiens.MG. SS. VII, 652). Автор известия, писавший в южной Франции, кончил свою историю в 1028 году, когда, вероятно, умер; он вообще обнаруживает знакомство с делами иерусалимскими и Константинопольскими (см. предисловие Baйцa). Выражение gens Russorum напоминает λαὸv ῾Ρωσικὸv Зонары. Пословица на счет Греков: Graecus cum carrucaleporem capit, напоминает галицкую пословицу: «Волом заяца не догонишь» (Ср. Гедеонов, Отрывки из исследованийоВаряжском вопросе, стр. 165).

Одно византийское известие, которое относится или к последним годам правления св. Владимира, или же к первым годам правления Ярослава (1011–1025 гг.), указывает на постоянный прилив русских военных людей в Константинополь, так что византийское правительство стало уже смотреть на них подозрительно и принимать меры осторожности. Время события, о котором должна идти речь, византийским историком определено так, что оно случилось после того, как умерла в России сестра императора Василия Анна и еще прежде нее муж ее Владимир. Между тем, смерть Анны в первоначальной русской летописи отмечена под 1011 г., ранее смерти Владимира. Впрочем, так как указание на смерть Владимира повторено два раза, то от него и нужно отправляться в определении хронологии. С другой стороны, греческая компилятивная хроника ставит сейчас приводимый рассказ пред самою смертью Василия II, которая случилась в декабре — после событий 1023 и 1025 годов, что, по-видимому, может служить более надежным путем для восстановления истинного года события. Итак: «Когда умерла на Руси сестра императора, a ранее ее муж ее Владимир, то Хрисохир, какой-то сородич умершего, привлекши к себе 800 человек и посадив их на суда, пришел в Константинополь, как будто желая вступить в наемную службу. Но когда император требовал, чтоб он [207] сложил оружие и только в таком виде представился на /131/ свидание, то он не захотел этого и ушел через Пропонтиду. Прибыв в Абидос и столкнувшись со стратигом оной (Пропонтиды), наблюдающим за морским берегом, он легко его поборол и спустился к Лемносу. Здесь (он и его спутники) были обмануты притворными обещаниями, данными начальником флота Кивирриотов и Давидом из Охриды, стратигом Самоса, да Никифором Кавасилой, дукою Солувским, и все были перебиты» (Cedren. II, 478–479: Χρυσόχεϕ — ἄνδρας ὀκτακόσιους προσεταιρισάμενος — ἦλθεν — ώς τάχα μίσθοϕορησων. τοῦ δὲ βασιλέως καταθεῖναι τὰ ὅπλα κελεύοντος καὶ οδτω ποιήσασθαι τὴν ἐντυχίαν, μὴ θελήσας διῆλθε τὴν Προποντίδα — ἐκεῖσε δὲ-παρασπονδηθέντες ἃπαντες κατεσϕάγησαν). — Норманисты придумывают Gullhand'a или Gullmund'a (Kunik, Berufung II, 170), чтоб из Хрисохира сделать Норманна, переводя обратно на норманский греческое, по их мнению, переводное наименование. Противники скандинавской теории ссылаются на то, что у Норманнов прозвища без имени не употребляются, тогда как в русских летописях есть и Волчий хвост, и Положи шило (Гедеонов, Отрывки, стр. 262), следовательно, возможна была и Золотая рука. Но пред нами находится прозвище греческое, а не норманское: византийскому писателю не было нужды следовать строго законам скандинавской ономатологии. Трудно сказать что-нибудь бесспорно убедительное по этому вопросу: очень может быть, что в основе греческого «Хрисохир» лежит не перевод, а искажение созвучного русского имени. Мы можем остановиться на следующем соображении: так как Хрисохир был сородич Владимира — συγγενής τις τοῦ τελευτήσαντος, то он, бесспорно, был такой же Русский Славянин, как и князь Владимир, и если он был Варяг, то во всяком случае не Норманн. Норманские Варяги, действительно, были в Киеве в 1024 году; но Якун с золотою лудою, их предводитель, после сражения при Листвене, ушел не в Греки, а назад к себе за море, то есть, за Варяжское море. Было бы большим произволом предполагать, что именно его Варяги пробрались в Малую Азию. [208] Зато нет никакой причины сомневаться в том, что Русские, снова действующие около этого времени в южной Италии, суть те же самые наемные союзники, которые отличались на месте, прославленном победой Аннибала над Римлянами. В 1024 (или в 1025) году знаменитый Болгаробойца сбирался завершить свои подвиги восстановлением греческой власти на /132/ Италийском полуострове; один из его верных слуг, постельничий (китонит — κοιτωνίτης) Орест, отправился вперед для завоевания Сицилии, находившейся в руках неверных. В одной из Барийских летописей описывается состав войска, приведенного Орестом в Италию. Тут были на первом месте Русские, далее загадочные Вандалы, может быть, одно и тоже с Гуаланами Льва Остийского, и тогда всего скорее Аланы, то есть, Грузины [A.V.1], давно служившие в греческих войсках, [26] далее Турки, Болгары, Волохи, Македоняне и другие (Annales Barenses, MG. SS. V, 53). Год (1027) поставлен неверно: Hoc anno descendit Ispo chitoniti in Italiam cum exercitu magno, id est Russorum, Guandalorum, Turcorum, Burgarorum, Vlachorum, Macedonian aliorumque, ut caperet Siciliam (Cp. относительно года Cedren. II, 479 и Chronic. Anonym. Barens., Murator. V, 149).

Приведенные свидетельства достаточно убеждают нас в важности, многочисленности и прочном, постоянном существовании русского элемента в войсках Византийского императора. Едва ли кто решится думать, что и в Болгарии, и в южной Италии все действует Русь норманская, а не славянская. [209] Византийцы твердят о Руси, Русских, а что значит страна и народ Русь на их языке? Это страна, где царствует князь Владимир, и где умирает греческая царевна Анна. Это — народ, находящийся под властью зятя страшного и славного Болгаробойцы; это народ, которого князья именуются Ярославом, Ростиславом, Звениславом (Cedren. II, 515: οἱ τῶν ῾Ρῶς ἄρχοντες Νοσισθλάβος καὶ Ίεροσθλάβος καὶ — Ζινισ amp;λάβος). Это, наконец, народ, которого архипастырь именовался митрополитом Руси, нередко бывал в Константинополе и участвовал своими вкладами в византийской церковной литературе /133/ (например, Леонтий). Имя Руси, Русских не было, притом, для Византийцев одним из тех унаследованных от классической древности терминов, которые были обязательны для порядочного писателя, и которые, несмотря на свое первоначальное этнографическое значение, продолжали в течение веков прикладываться к известной стране, несмотря на многократную смену населения. Оно означало больше народ, чем страну, а теперь, в XI веке — народ очень хорошо известный. Не тот, кто пришел с севера, из страны, называемой Русью, был Русский, а тот, кто принадлежал к этому известному народу, и говорил известным языком. Но положим, что Византийцы имели какие-нибудь причины называть в XI веке Скандинавов Русскими. Остается все-таки вопрос, почему современный армянский свидетель говорит, что 6000 Русских — народ Рузов, крестившийся в 988 году. Остается вопрос, почему Адемар, описывающий современные ему события — на основании известий, полученных, вероятно, от самых участников в южно-итальянских битвах, — употребляет выражение «gens Russorum», племя или народ Русский. Разве он мог не знать настоящего имени Датчан, Шведов и Норвежцев во времена Канута и святого Олафа?