Василий Васильевский - Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков.

• Название: Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков.
• Автор: Василий Васильевский
• Жанр: Альтернативная история

Васильевский Василий Григорьевич (1838-99), историк, академик Петербургской АН (1890). Инициатор создания журнала "Византийский временник" (1894). Труды по социально-экономической истории Византии, истории русско-византийских отношений.

---

Мы предоставляем норманистам доказывать, что в 988 году в Киеве крестилась Русь скандинавская, а не славянская, и что эта Русь в XI столетии была большой народ, хорошо известный и на Западе, и на Востоке, но после как-то затерявшийся. Нас можно упрекнуть в том, что мы ставим вопросы там, где нет никакого вопроса. Скажут, что в [210] настоящее время никто не думает утверждать, будто в ХI веке под Русью и Русскими разумелись скандинавские Норманны, и что опровергать такое мнение значит воевать с призраками.

Но если Русские, Русь, ῾Ρῶς, Тавроскифы в XI веке суть православные славянские люди, то и Варанги ХI века были такие же православные славянские люди, другими словами: варяжская дружина в Византии состояла первоначально из Русских; название Варангов, прежде всего, принадлежало тому наемному русскому корпусу, который существовал с 988 года; если скандинавские Норманны входили в состав этого корпуса, то они вступали в готовую уже организацию и составляли здесь незаметное меньшинство, так что византийские источники могли совершенно умолчать о них и называть варяжскую дружину по преобладающему национальному составу русскою или тавроскифской. /134/

IV. Византийские Варанги 1034 года

В 1034 году в Малой Азии, во Фракисийском округе (теме), обнимавшем часть Фригии, Карию и Лидию, зимовали Варанги. Византийский писатель, который сообщает этот факт, не нашел необходимым объяснить нам, откуда явились эти военные люди, и какой они были национальности, хотя именно здесь, при первом упоминании о Варангах, следовало бы это сделать. Само собою, разумеется, что не внезапно явились эти Варанги, что они уже прежде были в византийской армии. Мы сами должны поискать, какие именно войска и какой национальности могли зимовать в 1034 году в Малой Азии. Если мы будем читать византийского автора, у которого встречается первый помин о варяжском корпусе, в связи и со вниманием, — чего, кажется, до сих пор никто не догадался сделать, — то обнаружится, что ему и не нужно было объяснять, кого следует разуметь под Варангами, — так как это было ясно из общего хода рассказа.

Легко догадаться, что мы будем искать в Малой Азии [211] Русских, то есть, следить за переходами того большого русского корпуса, о котором шла речь в предшествующей главе, и доказывать, что в 1034 году он весь или часть его могли стоять на зимних квартирах в Малой Азии. Мы не скрываем своего намерения: весь вопрос в том, в какой степени правдоподобны будут наши соображения. Но для них мы должны обратиться несколько назад.

В 1021 году император Василий II снова был в Армении. Причиной его появления здесь были неприязненные действия Багратида Георгия (Гургена) I, царя Абхазии и Картлии (Карталинии), нарушившего византийские интересы захватом некоторых соседних областей. Василий II явился на границах Армении и Грузии — со всеми войсками Греции и значительным чиcлoм иностpaнцeв. [27] Бoльшoe cpaжeниe при Уктике (Ough'thik, на северо-западе Великой Армении) осталось нерешительным. Василий II отступил к Требизонду и зимовал со своими войсками в Халдии. Между тем обнаружились связи Георгия I с внутренними, домашними врагами Василия, именно с /135/ Никифором, сыном того Варды Фоки, который прежде нашел себе большое сочувствие в Грузинах. Но эта опасность скоро миновала: Фока был изменнически убит своим главным пособником, а этот последний был выдан Болгаробойце приверженцами Фоки, искавшими мести. После разных, ни к чему не приведших, переговоров с Багратидом во время зимы, император снова двинулся против властителя Абхазии и Картлии. Грузины вели переговоры о мире, а готовились к войне, желая усыпить Греков и напасть на них врасплох. Этот расчет не удался. Грузинский передовой отряд, вероломно напавший на византийскую армию, был разбит и обращен в бегство. «Когда русские полки императора сделали натиск, то успело спастись только небольшое число из пришедших первыми, потому что еще ни царь, ни кто бы то ни было из главного корпуса грузинской армии не подоспели. В [212] этот день погибли также и те, которые противились заключению мира. Все были обращены в бегство, большое число пало под мечом, некоторые попались в плен, другие убежали. Греки получили громадную добычу и овладели всем тем, что было у Грузин из царских сокровищ». [28] Так рассказывает грузинский источник. Аристакес Ластивертский, армянский историк, равным образом говорит об этой битве, не упоминая, впрочем, о Русских, но только отмечая «бесчисленное множество» Грузин или Абхазов, убитых при начале сражения. Самая битва произошла, по армянскому историку, 11-го сентября 1022 года при Шегфе (Schegh'pha), то есть, неподалеку от Эрзерума. [29] Василий преследовал Георгия в самую внутреннюю Грузию и принудил его к миру, покорности и выдаче в заложники собственного сына.

Итак, вот первый несомненный пример того, что Русские зимуют в Азии, даже около Трапезунта, и один из нескольких случаев, когда они решают судьбу битв в пользу византийского императора.

Ничтожный и беспечный брат Василия II, Константин VIII, в продолжение своего царствования (1025–1028 гг.) больше был озабочен ипподромом и театром, чем защитою границ /136/ империи против ее врагов, между которыми самыми опасными были Сарацины. Но зато первым делом императора Романа III (1028–1034 гг.) был большой поход именно против Сарацин, владевших Сирией. Пселл (стр. 33), рассказываяоприготовлениях Романа к безрассудному и ничем не вызванному, в его глазах, предприятию, с некоторой иронией описывает состав армии, собранной для похода. Император «собирал и устраивал всяческое войско, увеличивая число полков и выдумывая новые, стягивая наемные силы и набирая новое множество, как будто намереваясь с первого натиска захватить варвара. Он думал, что если он соберет число войска более надлежащего, и особенно если внесет [213] разнообразие в греческий строй, το уже никто не выдержит, когда он нагрянет с такою громадою своих и союзников» (ξενικάς τε συγκροτων δυνάμεις — τοσούτω ἐπιὼν πλήθει ἰδίῳ τε καὶ συμμαχίκῷ). Мы видели и еще несколько раз увидим, что главные наемники и союзники Византийского императора в истории Пселла суть Тавроскифы, то есть, Русские. [30]

Поход Романа Аргира кончился самым бедственным образом. В сражении около Халепа (Веррии, Βέρροια), — присутствие славянского элемента в этом сражении замечено местными летописцами, [31] — император был разбит наголову и едва успел спастись в Антиохию, благодаря мужеству иностранной дружины, его окружавшей (август 1030 г.): ἐκθύμως ἀγωνισαμένων τῶν βασιλικῶν ἑταίρων καὶ διασωσάντων — τὸν βασιλέα (Cedren. II, 493).

Начальник этой иностранной дружины царских телохранителей, или великий этериарх (μέγας ἑταϕειάρχης), по имени Феоктист, вскоре был опять отправлен в Сирию с значительными силами греческими, а также иностранными (Cedren. II, 495: μετὰ δυνάμεως ἁδρᾶς 'Ρωμαίων τε καὶ ἐθνικῶν). Последнее выражение (ἐθνικὸς) означает совершенно то же самое, что у Пселла было названо союзным отрядом (συμμαχικόν). Оно вполне объясняется одним местом в истории Пселла (стр. 221 /137/ сл.). которое мы и приводим для избежания длинных рассуждений: αἱ συμμαχικαὶ δυνάμεις ὁπόσαι παρὰ τῶν ἐθνῶν (- ἐθνικὸς) αὐτοῖς παρεγζνοντο, 'Ιταλοί τε καὶ Ταυροσκύθαι; то есть, союзные силы, какие пришли к Грекам от языков (народов), Итальянцы и Тавроскифы.

Все это заставляет нас предполагать, что тот военный корпус, с которым император Василий II совершил два [214] раза свои походы в Армению и Грузию, продолжал оставаться в Малой Азии и в 1031 году. Очень вероятно, что в 1025 году в Италию была отправлена только незначительная часть Русских, — или же, когда планы Василия на Сицилию и Италию были покинуты, и византийское правительство отказалось от всяких энергических действий на западе, то отправленные туда силы были вызваны обратно.

К концу 1031 года Греки овладели Эдессой, городом при Евфрате, которым был прославлен нерукотворным образом Спасителя. Правитель греческой приевфратской области, Георгий Маниак (его местопребыванием был город Самосата), призванный одним из местных эмиров, вошел в Эдесскую крепость с небольшим отрядом в 400 человек. В этом числе был какой-то слуга, приближенный Маниака, по имени Рузарн (Rouzar'n), отправленный послом к эмиру Харранскому (Harran, Carrae, на юг от Эдессы). Рузарн, имя которого [даже в таком виде, в каком оно теперь читается] сильно говорит за его принадлежность к Рузам, был вооружен совершенно так, как были вооружены Русские, сражавшиеся при Святославе против Греков, как после всегда является вооруженной варяжская дружина: именно, он был вооружен топором или секирою: Un serviteur de Maniaces, nomme Rouzar'n, lequel etait venu a lui (то есть, эмиру Харрана) en qualité de messager… D'un coup de sa hache d'armes, il l'atteignit a l'épaule (Chronique de Matthieu d'Edesse, trad, par E. Dulaurier, Paris 1858, p. 49). [32]