Дитер Хэгерманн - Карл Великий

• Название: Карл Великий
• Автор: Дитер Хэгерманн
• Издательство: ООО «Издательство АСТ», ЗАО НПП «Ермак»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018682-7, 5-9577-0127-0

Карл Великий — это имя постоянно встречается в исторических хрониках и современных исследованиях.

Но где заканчивается легенда о величайшем из королей франков и начинается подлинная история умного, тонкого и дальновидного политика и полководца, превратившего силой меча и дипломатии свое слабое, обескровленное государство в могущественную империю?

Эта книга поможет вам узнать, каким в действительности был Карл Великий — император, которого историки сравнивают с Александром Македонским, Цезарем и Наполеоном.

---

Еще одно послание Алкуина в августе того года демонстрирует образчик королевского юмора с глубоким смыслом. Карл упрекал кабинетного ученого в том, что он предпочитает потемневшие от дыма крыши Тура сияющим золотом крепким холмам Рима. Одновременно он призвал Алкуина взять с собой в Рим людей помоложе. В ответном послании аббат из Тура приводит слова Вергилия: «Щади покоренных и отринь высокомерных!» Одновременно Алкуин испытывает радость от «чудесного здоровья» папы. Он советует Карлу во всем, что бы ни случилось, проявлять «крайнюю осторожность», чтобы понтифик «продолжал на своем престоле служить Христу». Подобным же образом в хвалебном поэтическом произведении, посвященном Карлу, высказывается Теодульф Орлеанский, друг Алкуина и конкурент за право быть в королевском фаворе.

На королевскую насмешку по поводу почерневших от копоти крыш Тура Алкуин отвечает словами псалмопевца: «Лучше жить в углу на кровле, нежели со сварливою женою в пространном доме». Еще он «благостно» замечает, что «железо» больше вредит глазам, нежели чад. Рим воплощает сварливую жену, все еще источающую яд раздоров, которые поэтому побуждают «силу вашего заслуживающего почитания достоинства покидать сладкие [!] места Германии для борьбы с проклятой заразой». Эта полная остроумия и иронии переписка лишь частично затушевывает проблему участившихся случаев отказа аббатов и епископов от материальных услуг в пользу короля.

Из одного послания Алкуина архиепископу Арну Зальцбург-скому мы узнаем, что противники Льва III тоже не сидели сложа руки. В любом случае они пытались покончить с папой с помощью лукавой тактики: мол, пусть он, хитрили оппоненты, все же под присягой очистится от обвинений в распутстве и клятвопреступлении; альтернативно они тайно предлагали понтифику сложить свое достоинство без очистительной присяги и спокойно провести остаток жизни в монастыре. Очевидно, папу не устраивал ни один, ни другой вариант. Алкуин становится на место понтифика и заявляет: «Кто из вас без греха, первым брось камень». В общем, не самый убедительный аргумент в защиту беспорочного образа служения и стиля жизни папы Льва!

Затем аббат размышляет над тем, возможно ли вообще, и если да, то в каком виде, судопроизводство в отношении папы. Из документов Римского собора, с одной стороны, следует, что для предъявления обвинения папе требуется не менее 72 свидетелей, с другой стороны, вердикт сфальсифицированных в отношении папы симмахейских декреталий, которые так и не были признаны законными, гласит, что папский престол никому не подсудеп. Это ключевое положение впоследствии, накануне спора об инвеституре, было включено в так называемый сборник Dictatus Papae[63]Григория VII. Алкуин приходит к выводу: «Папский престол стоит или падает вместе с господином; будет он стоять, значит, могуч господин, чтобы подпереть престол». Арн должен во всем поддерживать понтифика и тщательно взвешивать, для кого предназначаются его советы. Наконец, король. Он обладает властью и он же выносит приговор. На этом зиждется к нему доверие. Алкуин снова кокетничает насчет своей тщедушности, утверждая, что не в состоянии прибыть в Саксонию (Падерборн), тем более Карл не прислал ему персонального приглашения.

Дело Льва III еще некоторое время оставалось в подвешен-состоянии. Для его охраны и одновременно для выяснения Цвсех обстоятельств происшедшего возвращавшемуся в Рим папе была придана авторитетная делегация во главе с архикапелланом и архиепископом Кёльнским Гильдебольдом, незадолго до этого принимавшим папу Льва в своей резиденции. В нее вошли архиепископ Арн Зальцбургский, несколько епископов, а также графы Гельмгауд, Ротгер и Гермар. Последний нам известен по Падерборнскому эпосу.

29 ноября 799 года Лев III со своим сопровождением добрался до моста Милви перед самым Вечным городом, где, согласно книге папств, понтифика торжественно встретили духовенство, оптимат, сенат, а также простой люд, монахини и благородные дамы. При этом торжественном действе присутствовали и селившиеся близ собора Святого Петра иностранцы, франки, фризы, англосаксы и лангобарды. Шествие направилось к собору Святого Петра, где у могилы князя апостолов папа отслужил торжественную мессу. Таким образом, сам конфликт, по сути дела, остался неурегулированным, хотя сомнений в его исходе быть не могло. Правда, еще предстояло решить некоторые процедурные вопросы. Это произошло лишь более года спустя в Риме, хотя житие Льва старается представить дело таким образом, что король франков следовал за папой по пятам.

ВЕСТИ СО ВСЕГО СВЕТА И ПОСОЛЬСТВО ИЗ ИЕРУСАЛИМА

Согласно житию Людовика Благочестивого, составленному Грирским епископом Теганом, после 11 ноября 799 года, очень ражного праздника святого Мартина, главного покровителя церкви франков, Людовик вместе с отцом покинули Вестфалию и направились в Ахен, где Карл снова решил перезимовать. Имперские хроники, почти что официозный источник придворной информации, в отношении 799 года делают внешнеполитическое дополнение, свидетельствующее о значительном политическом влиянии Карла и дающее представление о его авторитете, который давно вышел за тесные границы формирующейся исторической христианской общности, именуемой Европой.

Еще в Падерборн вновь прибыла византийская миссия. Видимо, новый патриций Сицилии Михаил заявил о себе с помощью эмиссаров, что можно толковать как демонстрацию управления важнейшим островом в Средиземноморском бассейне. Кроме того, сицилийский наместник выступил в роли посредника в отношениях между Востоком и Западом. Отстранение по политическим соображениям его предшественника Никиты Мономаха не обязательно было принимать как факт, поскольку руководящие функции в Византии часто предоставлялись лишь на ограниченное время. Не исключено поэтому, что предшественник Михаила получил какое-нибудь иное назначение.

Единолично правившая с 797 года императрица Ирина не обнаруживала стремления к смене внешнеполитического курса в отношении Италии, Болгарии и восточного Средиземноморья (арабы). Зато двор разрывался от соперничества имперской аристократии за преемство лишившейся сына и, следовательно, наследника примерно пятидесятилетней Ирины, здоровье которой к тому же стало ухудшаться. Еще недавно справедливо отмечалось, что с середины VII до конца IX века византийская политика ограничивалась главным образом центральными регионами и приграничными территориями. Совсем мало усилий предпринималось для сохранения или возвращения некогда византийской или все еще византийской Италии. Сицилия при этом как ключ к бассейну Средиземного моря неизменно представляла собой исключение. Сферой интересов и зоной влияния Восточной Римской империи, как и прежде, оставались Венеция, Ис-трия, Далмация и еще, может быть, бывшая резиденция Равенн-ского экзарха. Статус-кво оставался пока в основе политических концепций, в пользу чего убедительно говорят матримониальные проекты, в том числе в плане взаимоотношений с франками, а также направление разных миссий. Насколько малоэффективной и влиятельной считали внешнюю политику Константинополя сами, по сути дела, провизантийские круги в Южной Италии, видно из того, что герцог Беневенто Гримоальд, в начале девяностых годов покончивший с господством франков, несколько лет спустя расстался со своей супругой — византийской царевной Евнатией.

Тем не менее внутриполитическая нестабильность в Византии не дает основания утверждать, что в 798-м или 799 году Ирина предложила Карлу принять в свои руки империю, как сказано кельнской записи Умбрийских хроник. Такая постановка вопроса противоречила представлениям византийского двора, для которого франк Карл был и оставался князем варваров. С ним приходилось искать общий язык, но он не воспринимался как равноправный партнер. Хроникальный перекос в отношении по-гдобного вымышленного проекта показывает неотягощенность межгосударственных отношений, тем более что Ирина принципиально способствовала возрождению культа икон в своей империи, сглаживая тем самым богословские противоречия между Востоком и Западом. По свидетельству имперских хроник, эмиссары «вновь уехали с большими почестями».

Менее радостными для Карла оказались в тот год вести из юго-восточных регионов его империи: в 799 году скончались два его самых талантливых военачальника — Герольд, префект Баварии и Остландии, впоследствии Восточной марки, и герцог Эрик риульский, завоеватель так называемого «кольца» аваров в 795 году. Хроники того времени и биография Эйнхарда отмечают не-кпосредственную связь между кончиной обоих военачальников и последними походами против аваров. По мнению Эйнхарда, на Герольда и двоих сопровождавших его было совершено нападение в тот момент, когда он проводил смотр войск. Не исключено, «то причиной нападения стала разгоревшаяся междоусобица, произошло это 1 сентября. Один верный Герольду сакс (!) доставил труп военачальника в Рейхенау, где он и был захоронен в местной церкви Святой Марии.